По этому ходу сразу видно, что Нгуен был не дурак.
Дело, однако, в том, что дураками не были и англичане.
Они согласились.
Нгуен захлопотал, собираясь, но, в разгар сборов он вдруг сообразил то, что англичане соображали, давая ему своё "добро". Судно, на котором Нгуен должен был отбыть к берегам туманного Альбиона, на пути следования проходило Суэцким Каналом, в Порт-Саиде оно, как и любое судно, должно было подвергнуться досмотру, а это означало, что на борт поднимутся представители Французской Республики в сопровождении жандармов и с наручниками наготове.
Нгуен покрылся холодным потом и заявил, что Лондон это, конечно, город его мечты, но что попасть туда он должен как-то минуя Суэц. "No hay problema, - сказали ему хорошо знающие английский язык англичане, - как тебе будет угодно, дорогой. Ты можешь следовать в старую и добрую не покидая пределов Британской Империи, так что остаётся такая малость, как заручиться согласием Австралии и Южной Африки, давай их спросим."
Австралия и Южная Африка на запрос ответили категорическим отказом.
"Это ж надо, - сказали англичане. - Ты только посмотри как нехорошо получается. Что теперь-то делать будем?"
Нгуен тяжко вздохнул и решил вернуться в СССР, куда ему возвращаться хотелось не очень. Но тут возникло очередное препятствие - Британская Империя не разрешала советским судам заходить в Гонконг, а ближайшим местом, где можно было, голоснув, попасть на корабль под серпасто-молоткастым был Сингапур. "Хочу в Сингапур" - сказал хмурый Нгуен. "С нашим вам удовольствием" - сказали весёлые англичане и Нгуен оказался в Сингапуре.
Но в промежутке между "хочу" и "оказался" произошло очень и очень интересное. Из гонконгской тюрьмы Нгуена выпустили, но произошло это тайно, что неудивительно, ведь его судьбой озаботился Тайный Совет, но тайное рано или поздно становится явным и ставшего вне прочных тюремных стен совершенно беззащитным Нгуена следовало как-то утаить от шмыгающих по узким гонконгским улочкам явных агентов Сюрте и тайных сотрудников секретных французских служб.
И Нгуен спрятался в доме своего бескорыстного благодетеля Лоесби, а тот, благодеянием не ограничившись, принялся бескорыстно же распространять слухи о скоропостижной смерти Нгуена Патриота в госпитале от чахотки. Так, во всяком случае, об этом рассказывается по сегодняшний день. Не знаю, насколько успешным в роли распространителя слухов оказался Лоесби, но дело в том, что были подделаны ещё и больничные документы, а к ним доступа у Лоесби не было и быть не могло. Причём, поскольку не продавец обманывал на базаре покупателя, а одно государство (БИ) обманывало другое государство (Французскую Республику), то обман должен был выглядеть так, чтобы носа не подточил комар государственный, а он его не подтачивал целых десять лет. Целых десять лет Франция верила в смерть Нгуена в гонконгском госпитале и целых десять лет, получая время от времени свидетельства того, что Нгуен жив живёхонек, французы от них отмахивались как от дезиноформации.
Ну вот, а теперь переместим наше воображение назад, в январь 1933 года, в день, когда Нгуен прибыл в постылый Сингапур. Стоило ему только вразвалочку сойти на берег, как его немедленно арестовали портовые власти, документов-то у него как не было, так и продолжало не быть. Патриот пытался протестовать, но его затащили обратно на судно и сказали - "плыви обратно, нам тут таковские не нужны", и Нгуен поплыл обатно, а что делать? "Обратно" означало Гонконг и Нгуен плыл туда, полон нехороших предчувствий и, как оказалось, не зря. Гонконгские власти арестовали его точно так же, как перед этим сингапурские и под тем же предлогом. "Без бумажки ты букашка!"
Нгуена загоняли в угол.
И загнали. А, загнав, с таким видом, будто делая ему великое одолжение, его неожиданно вывели на улицу и сказали: "Ты свободен. Мы даём тебе три дня. Три дня на то, чтобы исчезнуть. Если по истечении этого срока ты всё ещё будешь находиться в Гонконге - пеняй на себя."
Дядюшка понял, что шутки кончились и что англичане не только не хотят, чтобы он оказался в Лондоне, но что они не хотят ему и легально помогать, не хотят рядом с ним "светиться". Англичане хотели, чтобы он выбирался из Китая в СССР так же, как он в Китае очутился - нелегально.
Человек, попавший в положение, в котором оказался Нгуен Патриот, проявляет чудеса изворотливости, да и не забудем, что дядюшка к тому моменту был уже калачом тёртым, так что он, пораскинув мозгами, вспомнил о женщине. Кто, как не женщина,поможет мужчине в трудную минуту? Раскинутые, а потом собранные дядюшкой мозги напомнили ему, правда, не о жене и не о любимой соратнице Лай Сам, а вспомнил он, что где-то в Шанхае живёт не очень одиноко вдова Сунь Ят-сена.
Для человека решительного придумано значит - сделано, и, не дожидаясь пока истечёт назначенное ему время, Нгуен, напевая про себя что-то вроде "три счастливых дня было у меня с тобой", прокрался в Шанхай, вошёл, счастливо избегнув нечаянного внимания французских агентов, в контакт с вдовой великого человека Сун Цинь-линь (Madame Soong, как называли её сами китайцы), ну, а там уже было делом техники выйти на дисциплинированных членов как будто специально по этому случаю созданной товарищем Сневлитом Китайской Коммунистической Партии, а они тайно переправили дядюшку на борт идущего во Владивосток советского корабля.
И как долго сказка ни сказывается, но скоро уже катил дядюшка Хо по Сибири в обратную сторону. И катил он уже в другом качестве, всего-то семь лет прошло, а возвращался он в Москву тяжеловесом, даром что на вид не скажешь. Много народу о нём теперь знало, много народу (и какого!) в нём участие приняло, и практика, и теория, и языки, всё было при нём, даже и тюремная отсидка, а ведь никто иной как Махатма Ганди сказал, как в граните отлил, что человек, не побывавший в заключении, не может считатся полноценной личностью.
В Москве его встретили как героя. И не просто как героя, а как героя, вернувшегося с того света. В Москве ведь тоже газеты читали и студенты из Индокитая точно так же, как и французы, считали, что Нгуена нет уже в живых, они даже и заочную траурную церемонию организовали, но дядюшка явился им подобно птице Феникс, добавив ещё сияния в окружавшую его ауру несгибаемого революционера.
А потом он отправился в Крым, лечить застарелый, полученный в гонконгских застенках туберкулёз. И произошло чудо, покинув санаторий, дядюшка Хо прожил после этого почти сорок лет. Нет на свете лекарства целительнее, чем волшебный ялтинский воздух.
Г.А.
August 16 2011, 19:28:01 UTC 7 years ago
August 16 2011, 19:45:15 UTC 7 years ago
Г.А.
August 16 2011, 19:51:32 UTC 7 years ago
August 16 2011, 20:06:38 UTC 7 years ago
Та же история с банками. Вот есть отделение английского банка в Бостоне и через него ведётся финансирование всяких нехороших делишек на территории США. Американцам всё это известно и они могут его прикрыть, но тогда и англичане тут же прикроют точно такое же отделение Чейза где-нибудь в Манчестере. Да ещё и управляющего ("банкира") показательно убьют.
Так что проще (и выгоднее) соблюдать "правила игры". Правила всегда лучше хаоса. "Беспредела".
Г.А.
August 16 2011, 20:13:30 UTC 7 years ago
August 16 2011, 20:20:59 UTC 7 years ago
Г.А.
August 16 2011, 20:35:37 UTC 7 years ago
Помните, как "Варяг" выходил на бой с японцами из Чемульпо? А ведь там стояло с полдюжины всяких разных кораблей сравнимой весовой категории из всех тогдашних Держав... Они просто поприветствовали участников соревнований, распределив поп-корн по кораблям...
August 16 2011, 20:50:40 UTC 7 years ago
Г.А.
August 16 2011, 19:32:02 UTC 7 years ago
Бывают совпадения.
August 16 2011, 19:33:52 UTC 7 years ago
August 17 2011, 06:45:27 UTC 7 years ago
August 17 2011, 13:06:15 UTC 7 years ago
August 16 2011, 19:45:41 UTC 7 years ago
Не такой уж, кстати, и застарелый, а вполне себе свежий туберкулёз. Лечился в те времена правильной (бутерброт свежего белого хлеба со сливочным маслом три раза в день перед едой, а если с астраханской чёрной икрой - так совсем хорошо) диетой и режимом и без всяких антибиотиков. В сочетании с морским воздухом - это то, что доктор прописал.
August 16 2011, 19:48:01 UTC 7 years ago
Г.А.
August 16 2011, 19:54:21 UTC 7 years ago
August 16 2011, 20:30:47 UTC 7 years ago
August 16 2011, 20:41:41 UTC 7 years ago
August 16 2011, 20:45:07 UTC 7 years ago
Г.А.
August 16 2011, 21:41:59 UTC 7 years ago
August 16 2011, 21:54:28 UTC 7 years ago
G.A.
August 16 2011, 23:41:41 UTC 7 years ago
С детства помню, как у нас в пролетарских районах любили говорить: "не сидел -- не мужик". Оказывается, это цитата из М.Ганди??? Никогда бы не подумал!!!
August 17 2011, 13:10:01 UTC 7 years ago
Deleted comment
Re: Ганди - пацан авторитетный.
August 19 2011, 19:31:15 UTC 7 years ago
Когда политик перерастает некий уровень, ему "свечение" становится нестрашно. Или страшно, но только в очень определённым образом сложившемся политическом контексте, но ведь условным "бриттам" его ещё надо смочь сложить.
Г.А.