Итак - азарт. Серебряная лихорадка. Fever. "You give me fever" и всё такое. Fever in the morning, fever all through the night. Ещё бы! Две тысячи тонн серебра, заворочаешься тут.
И Шумейкер завертелся-закружился. Любое препятствие теперь казалось ему досадной мелочью. Например, такое - обнаружилось, что государство США по какой-то причине (будем считать, что по забывчивости) не выпустило по отношению к "Джону Барри" так называемого Certificate of Abandonment of the Vessel или официальной бумаги, свидетельствующей, что судно утрачено и владелец его неизвестен. А, значит, - "сарынь на кичку!" Так вот такого Сертификата в природе не существовало, а это означало, что затонувшее сорок три года назад судно и его груз по-прежнему принадлежали народу Соединённых Штатов. Попытаться взять у американского народа что-то без спросу можно, конечно, но это, знаете ли, чревато.
И тогда Шумейкер обратился в Госдепартамент. А Госдепартамент его сигнал опять проигнорировал. И упорный Шумейкер опять пошёл в юридический департамент ВМФ и тамошние законники отправили написанные под копирку письма всем, who may be concerned (что означало несколько министерств и ведомств), с настоятельной просьбой определиться со статусом затонувшего в другом полушарии судна и дать на официальный запрос не менее официальный ответ. А неугомонный Шумейкер тем временем настучал письмецо мистеру Монтгомери, который был полномочным послом США в Омане.
Зачем Шумейкеру понадобился Госдеп и назначенный им в заморскую страну посол? Да затем, что Шумейкер был капитаном и одно только это делало его носителем сакрального знания о таких неизвестных простому труженнику вещах как территориальные воды и особые экономические зоны. "Джон Барри" лежал на дне океана на расстоянии 127 миль от побережья суверенного султаната Оман, что позволяло султану претендовать на по меньшей мере часть имущества, что в виде железного лома, что в виде серебра.
И Шумейкер, который был не теоретиком, а суровым практиком, решил сыграть на таком хорошо ему известном грешке слабых человеков как сребролюбие, справедливо рассудив, что если ожидания сбудутся, то денег хватит на всех, включая султана. И он не обманулся, так как Монтгомери включился в дело с неподдельным энтузиазмом (несколькими месяцами позже Шумейкер обнаружит, что он недооценил Монтгомери, которым двигали не так романтизм и клады, как соображения карьеры, заставившие посла предложить Госдепартаменту просто напросто подарить султану затонувшее судно со всем, что там найдётся. "Во имя дружбы и добрососедских отношений.")
Но дипломаты, даже если они работают в Омане, остаются дипломатами, а законники были и остаются законниками и в качестве оружия они используют не интриги, а букву как параграф. А потому, собрав воедино инспирированную неугомонным капитаном деловую переписку, Maritime Administration известила Шумейкера и Ко о своём решении выставить лежащий на дне Аравийского Моря "Джон Барри" на аукцион и тем самым выжать из этой истории хоть что-то. Maritime Administration тоже хотела кушать.
Шумейкер, которому нельзя отказать в здравомыслии, справедливо рассудил, что когда в бой идут большие батальоны, маленькому человеку для защиты его маленьких с точки зрения государства интересов нужен хотя бы хороший советчик и он, ничего не утаив, изложил суть дела вашингтонскому юристу Хью О'Нилу, попросив того предствлять их интересы в развернувшейся битве титанов. О'Нил немедленно согласился, но, наверняка будучи в душе романтиком, согласился не за гонорар, а за то, чтобы его взяли в долю.
С этого момента события, продремавшие сорок четыре года, понеслись вскачь. Была назначена дата аукциона. Ставший полноправным партнёром О'Нил посоветовал Шумейкеру и Фионделле сделать заявку на пятьдесят тысяч и десять долларов, обязавшись при этом выплатить десять процентов стоимости поднятого серебра доброму государству.
Аукцион состоялся, ставки делались анонимно и "втёмную", участники не знали ни о том, сколько их, ни о размере конкурирующих ставок, ставить можно было один раз. Потом были оглашены результаты. Наша компания выиграла. Выяснилось, что всего участников было пятеро (такое ничтожное число заинтересованных "лиц" объясняется простым здравым смыслом - как бы ни был замачив плод, но всем было понятно, каких затрат потребует поднятие чего бы то ни было с почти трёхкилометровой глубины), две ставки были Maritime Administration отброшены сразу же по причине ничтожности, три же оставшиеся выглядели так - Шумейкер и Ко - $50010 и 10% от находки государству, две другие - $15526 и 15% и $20000 и 12%.
Практичное морское ведомство решило, что сулимые проценты от шкуры не то что неубитого, но пока даже не найденного медведя это хорошо, однако наличная синица в кулаке куда лучше. Молотком - "бум!"
"Продано!"
Сбылась? Мечта-то? Да нет, до сбычи мечт было ещё далеко. По горячим следам аукциона в силу вступили законы не жадности, нет, а, скажем так, - прижимистости. Затея стала обретать реальные черты, а реальность требовала выложить из кармана $50010 : 3 = $16670. С каждого. Жалко же. Мечта жила, с мечтой игрались, да и вообще - мечта мечтой, но cash-то при этом - кэшем! Друзья помялись, помялись и решили привлечь кого-нибудь ещё. Понятно, что это не мог быть человек "с улицы", а мог это быть кто-то "из своих". И О'Нил привёл своего знакомого, "тоже юриста" по имени Макгвайр Рили. После чего троица, хоть и жалко было, но вздохнула с облегчением, пятьдесят тысяч теперь можно было разделить на четверых. Счастье? Да нет, куда там счастью. Каждый из нас хоть раз в жизни, да видел душераздирующую синюю наколку - "нет в жизни счастья".
В американской действительности это самое "нет в жизни счастья" выглядело как телефонный звонок. Из Госдепартамента, конечно, откуда ещё могут с таким известием позвонить. И пресловутый Госдеп порадовал друзей тем, что вопросом озаботился сам Джеймс Бейкер.
Джеймс Аддисон Бейкер Третий. Госдеятель, успевший послужить государству на постах главы администрации президента, министра финансов и Госсекретаря Соединённых Штатов. В бытность свою Бейкер был очень, ОЧЕНЬ влиятелен. "Сильный человек" в правительствах Рейгана и Буша-старшего. В указанных администрациях он играл ту же роль, которую играл Дик Чейни в правительстве Буша-младшего и Хиллари Клинтон в правительстве Обамы (похоже, что сейчас эта роль "смотрящего" перешла к вице-президенту Джо Байдену, но не будем отвлекаться, нас ждёт клад.)
Так вот до друзей-кладоискателей довели, что у Джеймса Аддисоновича сложилось мнение, что правительством Соединённых Штатов в случае устройства аукциона по продаже прав на утопленное судно была допущена ошибка и неплохо бы эту ошибку исправить.
"Как?!"
- Нет ничего легче, - сказали им. - Если вы не хотите, чтобы в процесс вмешались мы, то договоритесь с Оманом сами и договоритесь по-хорошему.
Договориться по-хорошему означало - "договоритесь на любых условиях". И попробуй не договорись, уровень "сил" говорил сам за себя - госсекретарь Джеймс Бейкер и какой-то потопленный во время Второй Мировой транспортник, пусть даже и с серебром. "Не царское это дело."
Не царское дело, вдруг ставшее царским.
"А если не захотите по-хорошему, то по-плохому с вами не будет, вы же американские граждане и ничего противозаконного не совершили, но вот клад у вас отнимут. Отнимут мечту? А что это такое? Вы имеете дело с государственной машиной, а машина не знает, что такое мечта."
Г.А.
Дверь в стене - 196
December 4 2013, 21:53:38 UTC 5 years ago
Дверь в стене - 196
December 4 2013, 22:27:01 UTC 5 years ago
December 5 2013, 06:42:23 UTC 5 years ago
В этой истории пока не ясно зачем Ибн Сауду серебро в слитках везли американцы.
Может монеты саудовскому королю, а слитки. А кому слитки?
December 6 2013, 05:50:45 UTC 5 years ago
December 6 2013, 06:59:39 UTC 5 years ago
December 5 2013, 20:50:44 UTC 5 years ago
ГА
А шесть строящихся китайских авианосцев как учитываются?
December 6 2013, 21:55:34 UTC 5 years ago
Г.А.
December 7 2013, 18:06:20 UTC 5 years ago
December 7 2013, 20:27:58 UTC 5 years ago