Уильям Эдди во главу угла создаваемой организации мог положить двенадцать человек. Немного. Но и немало. Их прозвали Twelve Disciples - "двенадцать учеников". Все двенадцать числились замами американских консулов в Тунисе, Алжире и Морокко.
11 июля 1941 года Рузвельт назначил Донована "координатором" (Coordinator of Information (COI)). Целью назначения было создание органа, который бы в переспективе объединял усилия различных разведывательных служб под одной "крышей". Цель была очевидна всем, в том числе и главам самих "агенств", и они не преминули проявить по этому поводу "скептицизм". Чтобы не отвлекаться на межведомственные распри и попусту не обострять отношения с разведывательным сообществом, Рузвельт, наделив Донована обязанностями, не дал ему никаких особых полномочий, не дал "власти", и не дал власти ещё и потому, что и Рузвельтом и Донованом было решено создавать внешнюю разведку по образу и подобию британской MI6, а это означало обмен опытом и неизбежную попытку англичан заполучить в создаваемой службе ту или иную толику "влияния". И эта опасность была учтена. Первые служащие будущей организации Донована тренировались англичанами в Канаде, после чего они были возвращены в США и использованы как передатчики полученных специфических знаний уже "на месте".
13 июня 1942 года президентским указом была учреждена OSS (Office of Strategic Services), служба внешней разведки, задачи которой сводились к снабжению стратегической информацией Объединённого Комитета Начальников Штабов, а также к разработке спецопераций (в этом месте была сделана оговорка - "операций, не находящихся в разработке других спецслужб", и это тоже было разумным шагом, направленным на то, чтобы снизить накал соперничества.).
Осенью 1941 года Донован ещё до того, как была создана OSS, получил разрешение распространить деятельность фактически существавшей только на бумаге организации на регион Северной Африки. Тем самым был обозначен "приоретит" устремлений государства на ближайшее будущее. Отсюда понятен интерес Донована к Уильяму Эдди и степень возлагавшихся на "профессора" надежд. В декабре 1941 года Эдди получил новое назначение и, несмотря на протесты посла в Египте, не желавшего расставаться с ценным сотрудником, был переведен в Танжер всё в том же качестве военно-морского атташе.
(Поскольку вам уже известно, кто такой Ханфштенгль и что он из себя представляет, то вот такой небезынтересный штришок - когда Ханфштенгль уже был вывезен в США и американцы к нему присматривались, прикидывая, в каком бы качестве им его использовать, то ему случилось присутствовать как-то при каком-то разговоре достаточно высокопоставленных людей, обстановка была неофициальной, разговор был ни о чём, атмосфера была безоблачной и вдруг Ханфштенгль, невпопад и не в масть, резко меняя тему разговора, подошёл к висящей на стене карте и, тыча пальцем в слово "Casablanca" и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал: "Вы ведь собираетесь высадиться вот здесь?" После этих слов наступила напряжённая тишина, так как Ханфштенгль во всеуслышание высказал то, что на тот момент было государственной тайной, известной очень немногим, тайной, в которую он проник, благодаря интуиции человека, мягко говоря, незаурядного. Зря Гитлер над ним неудачно пошутил. Зря.)
Танжер в 1941 году был средоточием "подковёрной борьбы" держав, городом, где были хороши все средства, так что Эдди пришлось сразу прыгать вниз головою в самый омут. И он там не потерялся, а, скорее, нашёл себя. "Двенадцати учеников" на всю Северную Африку было маловато, но Эдди это не смутило, он ведь вырос среди арабов и он понимал их так, как они понимали сами себя, и с лёгкой руки военно-морского атташе работа закипела - берберские племена занялись контрабандой оружия, рыбаки, вместо того, чтобы ловить человеков, начали отслеживать перемещение немецких подлодок, вечно всем и всеми недовольные арабы принялись шпионить за "французскими колонизаторами", а недовольные союзничеством с "бошами" вишистского правительства французы понесли в клювиках секретные коды и чертежи аэродромов и портовых сооружений. Ну и попутная текучка, "грязная работа", которой Эдди тоже не чурался - бомбы под днище автомобиля, саботаж и убийства как "коллаборантов", так и тех, кто таковым не был, но считался.
Возможность завоевать своё место под солнцем и одновременно показать чего она стоит OSS получила одновременно с инициированием Operation Torch ("Операции Факел"), когда оказалось, что только организация Донована может давать необходимую для высадки столь масштабного десанта информацию. К этому моменту Эдди набрал столь внушительный вес, что под его началом оказалась не только созданная им самим сеть, но и агенты английской SOE (Special Operations Executive), сведённые в Agency Africa, которое возглавлял небезызвестный Мечислав "Рыгор" Словиковский, ему, как поляку, удалось легализоваться в Северной Африке после того как вишистские власти выслали оттуда всех британских подданных. Условия, в которых Эдди пришлось трудиться, лёгкими не назовёшь, в том числе и по причинам узко профессиональным, - например, англичане отравили одного из своих собственных агентов, заподозрив, что он в своих отношениях с Эдди вышел за рамки в высшей степени конкретно понимаемого "сотрудничества". Помимо очень "сложных" отношений с англичанами, Эдди пришлось преодолевать сопротивление и американских военных, отзывавшихся об OSS как о Donovan's Dreamers.
Отношение к организации и к себе Эдди удалось переломить только в июле 1942 года, когда его вызвали в Лондон на встречу с людьми, которым суждено было воплотить разрабатывавшуюся операцию в жизнь - с генералом Джеймсом Дулиттлом, который должен был обеспечивать прикрытие с воздуха, с главой армейской разведки (и отчаянным недоброжалателем Донована) Джорджем Стронгом и генералом Паттоном. Хотя встреча должна была состояться в неформальной обстановке, Эдди пришёл в мундире с наградными планками, нашитыми в пять рядов. Пока он, хромая, шёл к столу, на заданный вполголоса вопрос "вы знаете этого парня?" Паттон ответил: "Нет. Но могу вам сказать, что в этого сукиного сына стреляли не промахиваясь."
Профессорский доклад на вояк произвёл такое впечатление, что на следующий день он был удостоен аудиенции у генерала Эйзенхауэра. "Айк" же, выслушав Эдди, сказал, что с возвращением в Африку ему придётся повременить и что он отправляет его в Вашингтон на встречу с Джорджем Маршаллом.
Поскольку Эдди формально продолжал числиться в морской пехоте, Донован ходатайствовал перед Холкомбом о повышении Эдди в звании, ходатайство было удовлетворено и Уильям Эдди стал полковником. Полковником по званию и одним из тех "полковников", которые строят нашу с вами реальность. Он возглавил средиземноморский отдел OSS, нёсший ответственность за разведывательные операции в Италии, Франции, Испании, Тунисе и Морокко.
Не только усилия Эдди были оценены по достоинству, но и OSS, как организация, взяла с полки пирожок. Доновану, силою обстоятельств заимевшему очень многих могущественных врагов (среди них был такой, например, человек, как создатель ФБР Эдгар Гувер) нужен был ведомственный союзник, на которого можно было бы опереться и он такого союзника нашёл в лице Государственного Департамента. И в этом ему тоже помог Эдди, так как с определённого момента Донован начал отправлять в Госдепартамент копию каждого рапорта, полученного от своего североафриканского подчинённого. Можно сказать, что Эдди крепил свою репутацию одновременно в OSS и Госдепартаменте, так что нет ничего удивительного, что Донован, получив из Госдепартамента просьбу откомандировать к ним эксперта, говорящего по-арабски и искушённого в политическом контексте Леванта, рекомендовал именно Эдди, как и нет ничего удивительного в том, что Госдеп за эту рекомендацию ухватился обеими руками, там ведь расценивали Эдди как "своего человека в разведке".
Донован рекомендовал Эдди госсекретарю Корделлу Халлу, а Корделл Халл рекомендовал Эдди президенту Рузвельту. Так вот и вышло, что Уильям Эдди был назначен главой дипломатической миссии США в Саудовской Аравии.
"Нужный человек в нужное время в нужном месте."
Вот здесь ещё не дипломат и ещё шпион Уильям Эдди (он второй справа) на параде в Алжире в 1942 году:
Он ещё не знает, что с ним случится дальше. Но он уже знает то, что он знал в 1942-м. Эдди предпочитал прямоту и честность не только в отношениях с подчинёнными, но и с самим собою. Сохранилось его высказывание о тех годах: "Нам пришлось воевать и, ступив на эту дорожку, мы пошли по ней рука об руку с дьяволом. После смерти мы все заслуживаем ада."
Г.А.
