Реабилитация сталинизма: кому это выгодно.
(окончание)
Официально, институты собственности, предпринимательства и рынка заменяли специфически-советские институты центрального планирования (Госплан, Госснаб, Госкомцен, Госкомстат, отраслевые министерства). В логическом пределе, идею гипертрофированного центрального планирования можно выразить так: собрать директоров всех заводов, фабрик, сетей розничной торговли и СМУ в столице, в одном-двух госорганах и одном-двух зданиях и руководить оттуда хозяйственной системой всей страны под плотным контролем с «самого верху». Естественно, в таком виде система не могла бы просуществовать и дня. Если полномочия руководителей предприятий на местах свести к уровню завхозов, а далёким от реальной жизни предприятий чиновникам Госплана присвоить полные и безусловные директивные полномочия (осуществлять которые они могли бы при помощи телефона, телеграфа и иных чудес техники), да ещё заставить госплановцев составлять подробные директивы на годы вперёд, система немедленно рухнет (попробуйте детально, по минутам распланировать хотя бы собственный день!).
...
Даже руководство более простой системой (например, сетью детских садов), при последовательной её централизации, приведёт к немедленному бардаку и дезорганизации работы. Какая-то работа будет возможна только в «тени», в той мере, в какой рядовые сотрудники умудрятся избегнуть контроля центра, фальсифицировать отчётность и т. д. Советская система до полного и буквального маразма никогда не доходила, остановившись на промежуточных его (маразма) стадиях. Директора имели широкий круг полномочий, облегчавших работу в тени, однако подвергались сильнейшему давлению Центра.
Что представляло из себя это давление? Ну, при Сталине людей просто сажали или стреляли «за вредительство». На более поздних стадиях «сталинской системы» (т. е. при преемниках пиар-вождя) руководителей расстреливали крайне редко, даже не всегда сажали. Но потеря должности и возможность посадки (с вытекающими для семьи последствиями и вытекающими отсюда внутрисемейными конфликтами) часто доводили опальных директоров до инфарктов и самоубийств. При этом эффективность системы внеэкономического принуждения была крайне низкой, фактически, экономика существовала лишь благодаря фальсификациям отчётности и «тени».
Чтобы понять, отчего так происходило, можно представить ту же ситуацию на более простом, даже примитивном уровне: представим, что мы наняли землекопа вырыть несколько ям хозяйственного назначения у себя на даче. И объявляем сему землекопу, что он должен вырыть пятьдесят кубометров за два дня, а иначе будет вывезен в лес и насажен на очищенную от веток молодую ёлочку. Возрастёт ли производительность труда землекопа? Вряд ли, скорее он сорвёт себе жилы в первые часы работы, или вообще не сможет унять дрожь и слабость в членах и совершать необходимые действия. Ещё менее эффективно негативное стимулирование сложного, в особенности, управленческого, труда.
Если угроза мучительной смерти является нормальной практикой организации труда землекопов, рабы (а речь, фактически, идёт именно о рабстве) начинают разбегаться, либо саботировать работу (ломать инвентарь, подкупать или убивать бригадиров и т. д.). Появляются фальсификация отчётности и коррупция. Руководство карательных органов, понимая изуверскую бессмысленность своей работы, начинает подводить под статью и отстреливать наиболее ретивых собственных сотрудников, в то же время сам трудовой коллектив ведёт борьбу на уничтожение со стукачами и стахановцами… Впрочем, здесь мы плавно перешли от метафоры к реалу. Здесь, чем более интеллектуальным и связанным с принятием социально значимых решений был труд, тем в большей степени проявлялись тенденции к коррупции и припискам. В отсутствие частной собственности, нормальная система персональной ответственности оказалась невозможна, а рабовладельческие методы жизнь отторгала.
Отсутствие частной собственности и рынка (товарно-денежного обмена) приводило к отсутствию реальных индикаторов для принятия хозяйственных решений. Систему перманентно захлёстывал вал порождённой ею же дезинформации. Назначаемые с потолка цены на сырьё и энергоносители, полуфабрикаты, комплектующие и конечный продукт не имели привязки к реальности, тем более, что марксистская теория «прибавочной стоимости» в качестве стоимостного фактора фактически учитывала только грубый физический труд. Оторванные от реальности цены плановой экономики не определяли распределение ресурсов Госснабом (отсутствие рынка!), здесь всё решали лоббизм и политическое влияние различных отраслей, министерств и ведомств и отдельных промышленных гигантов. Возникли колоссальные отраслевые диспропорции, почти весь научный потенциал и относительно высокие технологии сосредоточились в сфере ВПК, мало влияя на развитие гражданского машиностроения и других базовых отраслей. С 60х возрос также поток инвестиций ресурсов в добывающие отрасли, что диктовалось полным развалом советской экономики,принимавшей всё более ресурсорасточительный характер.
Часто анализ советской системы опирается на цифры советского ВВП и темпов его роста, в т. ч. в сопоставлении с экономиками стран Запада (в первую очередь, США). Надо сказать, что сравнения эти абсолютно некорректны и могут только вводить в заблуждение. Развал советской экономики в 60е годы протекал в форме коллапса высших этажей технологической пирамиды и истощения дешёвых и доступных ресурсов на её нижних этажах. Непрерывно росла ресурсоёмкость всех гражданских отраслей. Для восстановления экономического равновесия была сделана ставка на опережающее развитие добывающей отрасли, обеспечивавшей экстенсивный рост советской квази-экономики. В то же время сам этот экстенсивный рост обладал всё меньшим КПД. Гнили ежегодно миллионы тонн зерна. Колхозы разбирали на запчасти поступавшие в их парк сельхозмашины, для ликвидации постоянных поломок и вынужденных простоев машин. Снижалось как качество машин, так и качество их эксплуатации. Горы не пользовавшейся спросом советской обуви ежегодно пускались во вторичную переработку (один завод производил обувь, а другой тут же пускал её на переработку, внося каждый свой вклад в ВВП).
В 70–80е годы 10–15% парка экскаваторов в советском строительстве были импортными, однако выполняли 60–70% всех работ. Советские экскаваторы имели постоянно ломающуюся гидравлику, в которую вёдрами заливалось масло, быстро вытекавшее и сгоравшее вновь. Срок службы всего парка машин в хозяйстве страны непрерывно сокращался, росли простои, росла стоимость текущего ремонта. К 1985 году износ в тяжёлой промышленности в целом составлял 42%, в т. ч. в топливной 47%, в чёрной металлургии 45%. Текстильные фабрики использовали оборудование довоенного производства, вывезенное из Германии в счёт репараций. Качество всей продукции было катастрофически низким, непрерывно падало и компенсировалось количеством. Росла норма накопления по всей квази-экономике, а вместе с ней падала норма отдачи. Потребительная стоимость произведённого продукта была в разы ниже её себестоимости и его сбыт внутри страны обеспечивался только автаркией, т. е. госмонополией на внешнюю торговлю. Т. о. высокие валовые показатели скрывали ресурсорасточительное, низкотехнологичное и низкокачественное производство.
Предприятия сосредотачивали «про запас» на своих складах горы сырья, полуфабрикатов и оборудования, медленно коррозировавших и изнашивавшихся безо всякого проку. Официальные директивы хозяйственных и партийных органов саботировались, руководящие и контролирующие органы коррумпировались. Возникла профессия т. н. «снабженцев», разъезжавших по всей стране и выбивавших фонды и своевременные поставки в Госснабе, министерствах и на предприятиях-смежниках. Основным критерием подбора кадров на должности «снабженцев» была способность к потреблению больших количеств спиртного без утраты самоконтроля. На почве теневых механизмов распределения производственных ресурсов вырастали неучтёнка, завышенные сметы, сложные многоуровневые схемы увода продукта в «тень» и превращения его в наличные рубли и СКВ.
Процветала контрабанда, в масштабе десятков миллиардов долларов в год (в т. ч. осуществлявшаяся чекистами и гереушниками контрабанда оружия). Люди, не понимавшие преобладающе «теневого» характера советской квази-экономики, оттеснялись от руководящих должностей уже в нижнем звене, иногда сливались карательным органам, а то и уничтожались физически. После войны возникли неформальные системы лоббирования интересов рабочих, своего рода, зародыши реальных профсоюзов, применявших криминальные методы корректирования нежелательных тенденций в жизни предприятий – впрочем, с ними велась борьба на уничтожение и всеобщего распространения они не получили. В «сталинскую» эпоху режим реагировал на массовые фальсификации и очковтирательство ужесточением административного прессинга и прямого террора, но иррациональность самой системы управления приводила к появлению изощрённых контрстратегий населения и среднего звена управленцев, для которых обман и коррумпирование властей были вопросом выживания.
Такая ситуация стимулировала коррупцию и расхитительство: патронаж цековских и обкомовских аппаратчиков и руководства карательных органов в Центре и на местах стоил немалых денег. Высокие неэкономические риски директоров предприятий и сотрудников торговли компенсировались безудержными хищениями фондов. В 1947 году было посажено 18.585 работников торговли и потребкооперации, а в 1948 – 28.810. В уголовных делах фигурировали гигантские суммы: только с января по сентябрь 1947го г попавшие «на конвейер» работники торговли обвинялись в растратах и хищениях на сумму 169 млн новых рублей, а работники потребкооперации – 326 млн. В апреле – мае 1948го г ОБХСС МВД совместно с местными советскими и партийными органами провёл тотальную проверку системы розничной торговли, охватив 81.700 магазинов, столовых, палаток и ОРСов. В 16.087 были обнаружены факты недостачи, пересортицы, незаконных наценок, обмеров, обвешивания и неучтёнки (необнаружение, кстати, не означает, что нарушений не было, а часто означает коррупцию проверяющих). По возбужденным в ходе проверки уголовным делам село 4.929 человек (большинству удалось отмазаться). Вероятно, пик уголовных дел пришёлся на первые дни проверок. Естественно, в условиях обвинительного уклона в карательной системе, садились в основном стрелочники, подлинные расхитители, как правило, уходили от ответственности.
Какое-то подобие рациональной экономики в СССР существовало лишь в конце 20х и в 30е годы, в период т. н. «сталинской индустриализации», проводившейся англосаксонскими а частично ткж связанными с ними европейскими фирмами под завесой антизападной истерии в советских СМИ. По мере сокращения масштабов присутствия западных предпринимателей и специалистов, т. е. по мере налаживания работы хозяйственной системы, она начинала немедленно деградировать: никакие требования хозяев, никакой террор не мог сделать её эффективной.
В СССР существовали три слабо связанные между собой системы управления. Во-первых, была система отраслевого управления – министерств и комитетов, входящих в них главков и подчинённых им трестов и крупных предприятий. В этой системе доминировали ВПК и контролирующие его спецслужбы. По линии спецслужб ВПК и в меньшей степени гражданский сектор получали поток «ворованных» на Западе технологий. Как справедливо отметил Д. Е. Галковский, систематическое воровство технологий возможно не более, чем систематические налёты на иностранные банки в интересах государства, и лежит далеко за гранью фантастики, прикрывая реальную практику передачи этих технологий СССР англосаксами. По существу, советские спецслужбы не столько контролировали свои резидентуры, сколько сами контролировались ими (до 50х годов эти резидентуры были скорее особой разновидностью синагог, чем государственными органами). Надо сказать, что резидентуры контролировали колоссальные фонды, а контроль Центра, по понятным причинам, был ослаблен. Поэтому эксрезиденты часто входили в высший эшелон советской элитки и имели огромный вес в спецслужбах и некоторых гражданских ведомствах (Академия Наук, творческие союзы, комсомол, профсоюзы, пресса, Минвнешторг и др.), использовавшихся ими в качестве «крыши» для нелегальной работы за рубежом. Далее, через спецслужбы контролировался ВПК и далее вся хозяйственная система.
Вторая система управления была связана с коммунистической партией, интегрированной в «международное социалистическое и рабочее движение». Напомню, что ещё в начале 30х органы Коминтерна имели в сотни раз больший аппарат, чем наркоматы. В дальнейшем, номенклатура Политбюро использовала систему совместных с европейскими компартиями предприятий для проникновения в мировую экономику. По оценкам некоторых экспертов, через «народные банки», местные компартии и предприятия на основе коммунистического капитала, КПСС контролировала порядка 10% западноевропейской экономики. Интересно, что члены Политбюро являлись владельцами крупных пакетов акций европейского ВПК, так что имели непосредственную прибыль от развязывания гонки вооружений.
Третья система состояла из Госбанка, Внешторгбанка, МБЭС/ГКЭС, «народных банков», МИБ, и т.п., а также Минвшнешторга и Минторга и около 50 внешнеторговых объединений, таких как Союзнефтеэкспорт и Союзплодоимпорт, из которых последний, в значительной степени, контролировал винно-водочную промышленность СССР. В рамках третьей системы управления сформировалась пресловутая «теневая экономика», имевшая прочную базу на полусуверенном Кавказе и, в меньшей степени, в Прибалтике и в Среднеазиатских республиках, а также в крупных портовых городах – Ленинграде, Одессе и Владивостоке. Третья система управления СССР коррумпировала прочие системы, в особенности, региональные (республиканские и областные) органы власти.
Все три системы находились в состоянии непрерывной борьбы и, одновременно, сотрудничества (прежде всего, на уровне рукводства всех трёх систем и обеспечения их финансовых интересов). В 80е годы стало модно говорить, что-де при Сталине не было коррупции. Конечно, мода эта не возникла сама собой. Дело в том, что на 30-40е годы пришёлся пик влияния второй системы власти. Красная Армия и НКВД были очагами колоссальной, даже по сегодняшним меркам, коррупции, что и неудивительно. «Революционная законность», т. е. фактическое бесправие подавляющего б-ва населения страны, создавало чрезвычайно благоприятные возможности для разбоя и рэкета. Массовые чистки конца 30х в первом приближении представляют собой передел финансовых потоков и собственности, хотя вероятно инспирировались и направлялись из-за рубежа и имеют причинно-следственные уровни с иной мотивацией происходящего.
С приходом команды питерских чекистов в Кремль активизировалась сеть бывших платных осведомителей КГБ и «добровольных помощников» (т. е. стукачей бесплатных). Они активно внедряют в общественное мнение идеи о «национальном» ( характере сталинского режима, ставя в заслугу «вождю» разгром троцкистов, победу в ВОВ и мнимое отсутствие коррупции, одновременно пытаясь посеять у молодёжи сомнения в масштабе сталинских репрессий. Более общим фоном этих попыток являются муссируемые с начала 90х утверждения о «предательстве» Горбачёва, чуть ли не единолично развалившего «великую империю» :( и обратная сторона этих утверждений – тезис о сверхэффективности советской экономики :( :( :(. Таков уровень мышления: создал величайшую Империю всех времён и народов единолично Сталин, развалил единолично Горбачёв…
В заключение, остановимся на «сталинском терроре» (хотя роль г-на Джугашвили в управлении Советским Союзам и в терроре в частности сильно преувеличена и мифологизирована, на что справедливо обращали внимание авторы «Нашего Современника» в эпоху «горбачёвской перестройки» и антисталинистского пиара). Немного цифр:
Численность населения Российской Империи и СССР | ||||||||||
1900 |
1913 |
1929 |
1938 |
1950 |
1960 |
1970 |
1980 |
1990 |
2000 |
|
СССР |
123,0 |
158,0 |
171,5 |
186,5 |
205,5 |
226,5 |
247,0 |
258,5 |
290,0 |
290,0 |
Польша* |
16 |
19 |
- |
23,7 |
26,4 |
29,1 |
32,2 |
35,5 |
- |
- |
Финляндия |
2,7 |
3,0 |
3,4 |
3,7 |
4,1 |
4,4 |
4,8 |
4,9 |
5,0 |
5,3 |
Р. Империя** |
140,0 |
180,0 |
- |
213,9 |
236,0 |
260,0 |
284,0 |
298,9 |
- |
- |
+ потери*** |
- |
- |
- |
- |
263,0 |
- |
- |
- |
- |
- |
Экстрап. **** |
- |
- |
- |
- |
361,2 |
- |
- |
- |
- |
- |
Дельта ***** |
98,2 |
|||||||||
* Экстраполяции по данным за 1940 и 1980 гг.
** Сумма трёх предыдущих строк.
*** Официальные военные потери (ВМВ).
**** Численность населения РИ при сохранении темпов роста 1900-1913 гг.
***** Разница в численности населения осколков Империи с приплюсованными военными потерями и экстраполяции роста населения Империи.
Темпы прироста населения | |||||||||
00-13 |
13-29 |
30-38 |
39-50 |
51-60 |
61-70 |
71-80 |
81-90 |
91-00 |
|
СССР |
1,9 |
0,5 |
0,9 |
0,8 |
1,0 |
0,9 |
0,5 |
1,2 |
0,0 |
РФ |
2,0 |
0,4 |
0,9 |
0,7 |
0,9 |
0,7 |
0,5 |
0,8 |
-0,3 |
Финляндия |
0,8 |
0,8 |
0,9 |
0,9 |
0,7 |
0,9 |
0,2 |
0,2 |
0,6 |
– Таблицы составлены по данным сборника «Мировая экономика: глобальные тенденции за 100 лет» (авторский коллектив ИМЭМО РАН). Данные по населению Польши на 1940й год (а ткж контрольная цифра по РИ на 1914й г) из «Атласа офицера» 1949 г. издания, данные по ПНР 1980му г – из СЭС 1985го г. Неточностью данных по Польше считаю возможным пренебречь в виду незначительности их в суммарных показателях.
Итак, что мы видим. Недостача населения (несмотря на естественный компенсационный эффект, выражающийся в заполнении освобождающейся экологической ниши ускоряющимся приростом населения) составляет на 1950й год 98,2 млн человек (что очень близко к традиционным 40 млн убитых и ещё 30 млн недорода 1917-37, плюс террор и недород 40х). То, что снижение прироста объясняется отнюдь не сокращением деторождаемости – факт очевидный, ведь в советских семьях вплоть до 60х преобладала многодетность. Снижение коэффициента прироста населения в 60е и далее в 70е по отношению к показателям 50х – это естественное снижение рождаемости, свойственное в те же годы всем развитым индустриальным странам. Относительно высокий прирост 50х и 30х, вдвое, однако, уступающий дореволюционным показателям, объясняется умеренным, в сравнении с 20ми и 40ми гг, накалом террора и геноцида с одной стороны, и резким снижением уровня жизни, с другой. А вот сопоставление цифр по 20м и 40м гг говорит само за себя. ПМВ и «Гражданская война» (ага, «гражданская», – это с миллионами-то красных еврейцев, немцев, австро-венгров и китайцев!) – это депопуляция значительно большая, чем в 40е, т. е. по сравнению с ВМВ, с её официальными 27 млн погибших.
...
Кому же выгодна реабилитация сталинизма? Здесь есть два уровня происходящего: общемировой и внутриэрефийский. На уровне транснационального контроля над процессами в Эрефии ситуация выглядит как ликвидация юрлиц «СССР» и «РФ». Это связано со спецификой перехода к постиндустриальному укладу по англосаксонскому сценарию (очередной «кризис-менеджмент» в действии). Впереди, согласно рассчётам Римского Клуба, депопуляция 90% населения РФ (по отношению к исходной цифре 1991го года, т. е. где-то на 10% прогноз уже выполнен), иначе говоря, сохранение приблизительно 15 млн эрефийского населения. Всеобщая нищета и одичание.
В контексте такого прогноза, финансовая олигархия нуждается в диффамации «уволенного» населения криптоколонии. Сталинизм дискредитирует русских двояко: на уровне официального либерал-демократического пиара, он позволяет причислить русских к стану «международного терроризма» (что снимает любые вопросы о возможности гуманитарной помощи, иных форм поддержки, а ткж гуманного обращения с населением зон вероятной оккупации). С другой стороны, на уровне неофициального дискурса, насаждение сталинизма в РФ позволяет ставить вопрос о недочеловеческой природе русских, готовых лобызать сапоги давно мёртвого палача их (и не только их! – можно представить себе подогретую реакцию тех же украинцев!) народа, настраивая бюрократию и криминал на попирание самых элементарных прав граждан.
Наконец, с точки зрения проводников «сталинизации» в РФ, дискредитация идеи «прав человека» и введение имитации диктатуры позволяет им (в первую очередь группе гереушников во главе с бр. Чубайсами) провести широкомасштабную кампанию по массовому отъёму жилья в городах в пользу и при участии кавказских диаспор. Возможен также массовый отъём земли в сельской местности. После окончательной деградации фондов предполагается специализация фрагментов РФ на экспорте донорских органов, что также требует обстановки правового нигилизма и «революционного» беспредела – и карт-бланша со стороны Запада.
