Вблизи "дня победы" ура-патриотический угар госпропаганды зашкаливает. Подонки общества, которым, в первую очередь, адресован этот угар, активизируются. Это не удивительно: патриотизм апеллирует к наиболее простым и общим смыслам, объединяющим в единую группу академика и работягу, спортсмена и алкаша, нувориша и бомжа. Но обычный, среднегодовой патриотизм остается в неких рамках, в которых может быть принят не только ширнармассами, но и более продвинутой публикой. А к празднику он, оставаясь в рамках все тех же смыслов и не открывая, в интеллектуальном плане, ничего нового, прибегает, взамен, к эмоциональной накачке, аффектации. Естественно, что такой аффект наиболее востребован теми, кому более нечего предложить обществу в качестве личного брэнда.
Заметное место в этой вакханалии безмыслия занимают худфильмы "про войну". В полном соответствии с Полевым уставом РККА 1939, пехота в них подается в качестве главного рода войск, вспомогательными по отношению к которому являются все остальные: танки, артиллерия, армейская авиация. Стереотипными для этих фильмов являются сценки рукопашных схваток и подрыва немецких танков гранатами (отчего-то всегда противопехотными). Общее представление постсоветских людей о войне вообще и о Второй Мировой, в частности, сформировано именно этими абсурдными картинками. Разумеется, в условиях реального экстрима, типа террористических атак, революции или войны такие иллюзорные представления только понизят выживаемость их носителей.
Начать с того, что никакими гранатами танки на поле боя не уничтожаются. Даже для противотанковых гранат это будут единичные случаи. Что же касается противопехотных, то никакого урона даже легкому танку они не нанесут. Большинство потерь танков в войне эпохи ВМВ приходилось на авиацию, какая-то часть - на противотанковую артиллерию. На третьем месте следуют танковые сражения. И незначительное количество уничтожалось противотанковыми гранатами и противотанковыми ружьями и гранатометами, однако почти исключительно в условиях городских боев (при неправильном применении танков).
В целом, большинство военных потерь (не только в танковых частях) в такой войне производятся авиацией, артиллерией и танками. Причем ключевая роль принадлежит именно авиации. Успешные танковые операции могут проводиться только в условиях захвата господства в воздухе. В противном случае, наступающие танковые части будут уничтожены на марше, т. к. продвигаться могут только по хорошим дорогам (бросок на сотни км по лесам, болотам и рекам оставим главпуровским фантастам). На дорогах они немедленно обнаруживаются и планомерно уничтожаются с воздуха. Точно так же и б-во потерь пехоты приходятся на артобстрел и бомбардировки.
Советская военная школа сложилась на базе панславистского отрицания "германского геометризма", восходящего к Дитриху фон Бюлову. Эта школа апеллировала к концепции боевого натиска и решающего сражения, развитой современником фон Бюлова, наполеоновским теоретиком швейцарского происхождения Генрихом Жомини. Если первая школа делала акцент на стратегии, то вторая - на тактике. Первая школа продолжала традицию военных теоретиков 18го века, ставившей на первое место маневр, а вторая порывала с традицией и ставила на первое место бой. Первая видела преимущество в рассредоточении сил и окружении противника, в разрыве его внешних коммуникаций, а вторая видела преимущество в концентрации сил и работе по внутренним коммуникациям.
Наполеон, действуя строго в духе Жомини, выигрывал, пока вел боевые действия относительно малочисленными армиями, но не смог справиться с задачами управления армией вторжения в Россию и армиями, защищавшими Францию в 1814м и в 1815м гг. Союзники же разбили Наполеона строго по фон Бюлову. По мере роста численности вооруженных сил, длины фронтов и глубины наступлений, идеи фон Бюлова оказывались все более востребованными во всем мире. Но только не в ССССССР. Понятно, что оборотной стороной концепции боя становились большие потери, причем, заведомо бОльшие, чем у противника, избравшего более рациональную военную доктрину.
Доктрина, ставящая во главу угла непосредственное боевое столкновение войск, естественно сочетается с мобилизационным режимом чрезвычайки. Т. е. с "партизанщиной", с одной стороны, и с "диктатурой", с другой. Этим явлениям неизбежно сопутствует культ псевдогероизма, романтизация насилия и убийства. Переоценка роли пехоты стоит в том же ряду причин и следствий. Здесь же и эгалитаризм, принижающий значение военного командования и офицерского корпуса (и тем самым снимающий с командиров всякую ответственность за выживание их солдат). И наиболее отвратительным элементом этой системы взглядов является воспевание количества потерь, понесенных "советской армией и народом". Величина потерь (страдания), в этой мифологии, является единственным критерием вклада в исход ВМВ. Что, кстати, полностью лежит в русле потлача и карго-культа (элиминирующим понятия "актив" и "капитал" из своего мировоззрения).
В нормальной военной доктрине объектами приложения сокрушительной мощи вооруженных сил являются объекты силы - активы вооруженных сил и военно-промышленного комплекса. Поскольку война на 99% сводима к военной логистике (в широком смысле слова) - снабжению действующей армии продовольствием, одеждой, медикаментами, вооружением, боеприпасами и запчастями, а ткж к переброске войск, маневру и десантам - то и наиболее привлекательными целями для ударов являются штабы, узлы связей, мосты, вокзалы, аэродромы, склады, правительственные и административные учреждения, заводы, офисы и техноструктура СМИ, центры жизнеобеспечения (подстанции энергосистемы, водонапорные башни, плотины, дамбы и те пе).
Поэтому ни действия пехоты, ни уничтожение ее большой роли в исходе войны не играют. Подрыв базиса войны ведет к такому закритичному падению боеспособности войск вообще и пехоты в частности, при котором они попросту разбегаются или уничтожаются малой кровью. Одно лишь завоевание господства в воздухе (каковое, благодаря ленд-лизу, и произошло у РККА где-то к 1943му году) способно полностью переломить ход войны.
Основное назначение пехоты - охранно-конвойные и карательные функции: охрана штабов, аэродромов, мостов, складов и других важных объектов, прочесывание леса, зачистки в населенных пунктах, заградотряды, поиск и уничтожение диверсантов, патрулирование, антипартизанские операции. Наиболее приближенными к бою являются две функции пехоты: выставление оцепления (частным случаем которого является сплошная линия фронта) и сопровождение танков. Оцепление нужно, чтобы избежать вылазок небольших отрядов диверсантов и коллаборационистов. В конечном счете, пехота является усиленным вариантом полиции, позволяющим правительству сохранять контроль над территориями, прежде всего, в зоне соприкосновения с противником.
Единичные эпизоды рукопашных схваток с криками "ура" или подрыва вражеского танка противотанковой (но не противопехотной же!) гранатой, разумеется, могли иметь место быть. Так же точно, как единичные случаи мордобоя, утопления солдат противника, спаивания и отравления их сивухой, преднамеренного заражения сифилисом и те де ткж могли иметь место. Но не из этого состоит война. Разве не удивили бы нас фильмы, в которых война с немцами - занятие для водил-дальнобойщиков, давящих врага своими тяжелыми фурами, или для проституток, травящих немцев клофелином, или для болотных кикимор, топящих немцев путем дергания за ноги во время купания в речках. Но нынешние фильмы "про войну" должны, по идее, изумлять не меньше.
Отдельно следует заметить, что вышеописанный тип войны ушел в прошлое. В наши дни войны ведутся совершенно иначе. Примеры чему мы можем увидеть в Ираке и Югославии, в Афганистане и в Ливии. На первый план выходят организационное и информационное оружие. Так, во время сражения за Басру в 2003м году, британские танки встретиле примерно равную им по численности и огневой мощи колонну иракских танков. Однако системы управления и наведения у британцев были настолько совершенней, что 14 иракских танков были уничтожены без потерь со стороны британцев. Иракцы просто не успевали понять, откуда по ним ведется огонь. В большинстве же случаев, постиндустриальной армии и не надо вступать в бой с противником: за нее это сделают сами туземцы (дружественный огонь, вызванный ошибками, дезинформацией, подкупом или электронными помехами; мятежи частей и соединений; народные бунты и те де).
