Не хотел к делу Страуса Ханов возвращаться, да посмотрел, что народ гуторит и опечалился вельми:
http://schegloff.livejournal.com/443490.html
http://uzhas-sovka.livejournal.com/2201972.html
В какой-то степени, сюда же следует отнести и вот этот замечательный пост от Ужаса:
http://uzhas-sovka.livejournal.com/2203111.html
- Сказано четко, точно, по существу и о самом, на сегодня, значимом и актуальном.
В чем значение дела Страуса Ханов? В демонстративном разрыве общественного договора. Бедным предлагается позлорадствовать злоключением богатого (ну, скажем, очень обеспеченного и близкого к реально богатым господина). Богатым предлагается перейти к активному обеспечению собственной безопасности. Закон в современном мире ни для кого более не защита.
В чем сила Закона? В том, что в него верят массы. Что не выглядит дурью или издевательством великий принцип: "Пусть погибнет мир, но восторжествует Юстиция". Что каждый на своем месте вложит хоть самую ничтожную лепту в поддержание законности и правопорядка.
При этом очень важно, что богатые считаются с правами и интересами бедных. Или хотя бы умеют заставить бедных поверить, что считаются с ними. Ради чего им это? Только на обоюдной основе: бедные ткж согласны, презрев классовую ненависть, зависть и прочие естественные негативные чувства, распространить свое уважение к Закону в т. ч. и в отношении богатых.
То, что со Страусом Ханов творят какое-то безобразие, интуитивно понятно каждому. Различаются реакции. Можно позлорадствовать, приняв разрыв общественного договора. А можно возмутиться ("Хучь он и богатый, а тоже ведь человек!").
Исстари было всего две политические стратегии. Опора на массы и жесткое их подавление. Идеология общественного договора (т. е. либерализм) отражает политическую стратегию первого типа. В этом отношении существует почти всеобщее заблуждение. Права человека, демократия и гражданское общество видятся какими-то идеалистическими конструктами, чем-то из разряда должного. Расходной статьей политики, не доходной. В действительности же идея либерализма именно в том, что эти вещи являются ресурсами политика.
Идея отнюдь не бесспорная. Но принявший эту идею видит в отстаивании прав и свобод свою личную выгоду. Это рынок, это нормальный торг. Сделать что-то для масс, чтобы получить их поддержку. Но для этого массы должны обладать моральной, интеллектуальной и физической возможностью такую поддержку оказывать. А если моральное состояние масс таково, что они в автоматическом режиме злорадствуют, не зависимо от персоны VIPа?
И вот теперь элитам доходчиво разъясняют: никакой поддержки не будет. Масса на не не способна. В принципе, объясняют уже не первый год. Но до сих пор эти объяснения касались аутсайдеров, пытавшихся найти массовую опору несистемным или не вполне системным образом. Саддам Хуссейн, Слободан Милошевич, бин Ладен, в какой-то мере, Пиночет. Однако существовала Святая Святых, в которой общественный договор, в большей или меньшей степени, соблюдался. В которой жизнь текла более-менее под властью Закона, или могло показаться, что так.
В качестве такой Святая Святых позиционировалось западное общество. И если простому обывателю могло не хватить низменных "материальных" возможностей (времени, денег, знания законодательства), то уж представители сливок общества могли рассчитывать заставить Фемиду исполнять присущие ей функции. Т. е. Закон, как potentia работал. Стоило только достичь к нему доступа, подключения. Ну, как раньше "добрый Король": главное до него достучаться, а уж он не выдаст.
И вот теперь выясняется, что никакого "доброго Короля" нету, а есть какой-то инопланетный инсект, типа "бога" из "Звездного десанта III".
Важно и то, в отношении кого совершен этот демонстративный акт. Во-первых, это француз. Представитель нации, заложившей основы Модерна, нации, гимном которой является Марсельеза. Нации, с традиционно сильными левыми партиями, левыми интеллектуалами, на международной арене более других западных стран склонной отстаивать интересы аутсайдеров.
Во-вторых, это французский социалист. Представитель левой партии и Социнтерна, подчеркнуто апеллирующих к массам, особенно, к самым нижним их слоям. Как бы ни выродилась европейская левая, это все еще не фашисты. На концлагеря и газовые камеры они никак не согласные.
В-третьих, это еврей. Представитель этнорелигиозной группы, более других пострадавшей от нацизма - наиболее идеологически откровенной и последовательной формы тоталитаризма, из числа идеологических течений последних ста лет. Антифашист, можно сказать что, генетический. Горьким опытом предков наученный, что тоталитаризм - это не есть good.
В-четвертых, это человек с выраженной демократической стратегией поведения. Чем отличается добрый феодал от злого людоеда из Замка? Он любит пейзанок. Это фундаментальный, системообразующий принцип человеческой психики: не ешь то, что трахаешь, не трахаешь то, что ешь. Нацист не имеет права трахать евреек, цыганок, славянок и прочих аутсайдерш. Стросс-Кан был известен своим любвеобилием, причем не романами со знаменитостями, а именно что "связями" с простолюдинками.
Это модель поведения VIPа 19-20 вв. Здесь недавно обсуждалось извращенное сталинское ее применение, но в основе своей, модель всеобщая для всех индустриальных стран. "Начальнег" - первый парень на деревне, его уважают мужики и его хотят бабы. Он благодетель для своих подчиненных. Ему приятно чувствовать себя объектом людской любви и уважения. Массовой любви и уважения. Чисто физиологически это вызывает ни с чем не сравнимую эйфорию.
Альтернативная модель отношений начальник-масса стала активно внедряться примерно с 1970х. Резко возросло значение пиара, который начал скрывать полный отрыв медиа-картинки от действительности. Вошли в моду пустые, безответственные обещания толпе или отдельным просителям. Оклады и бонусы топ-менагеров поползли вверх. Баснословные доходы управленцев были платой за предательство. Платой за полный отрыв от населения и инструментом углубления этого отрыва.
Как известно, субъективная сторона общественной жизни имеет свойство отставать от объективной. Существует инерция привычек, инерция предрассудков, инерция притворства. Начальство привыкло изображать из себя "слуг народа". Привыкло создавать определенные иллюзии. Но ведь постоянно носимая маска имеет свойство прирастать к телу. Хоть на 1%, да начинает такой Начальнег считаться с людьми. А в чем-то и на 10%. А в чем-то и поболее.
Вот что является объектом атаки в деле Стросс-Кана. На поверхности - провокация российских и французских спецслужб против Директора МВФ и перспективного кандидата на предстоящих президентских выборах. В действительности, конечно, указанным акторам такая операция не по зубам. Там совсем иные силы просматриваются. И иные цели. Русские и французы здесь - такой же инструмент, как та гвинейская шантажистка.
Что более всего обращает на себя внимание в операции по закошмариванию Стросс-Кана? Стремительность действий полиции. Вплоть до освобождения Стросс-Кана могло показаться, что у обвинения припасен некий козырь, нечто ошеломляющее, что и объясняет невероятную поспешность нью-йоркских правоохранителей. "У нас есть такие ракеты, но мы вам о них не расскажем". - Теперь выясняется, что ничего такого не было. Ни тебе забрызганных кровью горничной и других дертв похотливого старика стен гостиничного номера, ни топорика с прилипшими волосами несчастных в его лимузине, ни душераздирающих видеозаписей... Вообще ничего.
Чтобы избежать ненужных эмоций, представим на минуточку, что Стросс-Кан, на момент его ареста, - не Директор-распорядитель ведущей международной финансовой организации (а значит лицо, имеющее множество недоброжелателей и лиц, заинтересованных оказать на него давление, с целью принятия им выгодных для них финансовых решений), а представитель среднего класса. Скажем, преуспевающий хирург. Может ли американская полиция арестовать преуспевающего хирурга на основании одного лишь заявления не пойми кого, например, какой-н. бомжовки (т. е. лица, социально слабо защищенного, могущего подкупом или угрозами быть склоненным к оговору)?
Медлительность расследования таких дел связана не с ленью или непрофессионализмом следователей и оперативников, не с отсутствием у них мобил и компьютеров, а с необходимостью проведения следственных действий и оперативных мероприятий, нацеленных на установление фактической стороны дела и получение необходимых доказательств. Прежде чем арестовать уважаемого человека (хирурга), нанеся ущерб его репутации и интересам множества связанных с ним лиц (например, его пациентов), полиция постарается добыть образец его "биологического материала", с целью установления его группы крови и сравнения его с группой спермы предполагаемого насильника; проведет неоднократные допросы пострадавшей и свидетелей, пытаясь ловить их на противоречиях; скрупулезно исследует место происшествия, моральный облик пострадавшей и подозреваемого, проведет необходимые экспертизы, выемки, реконструкцию и хронометраж событий и те пе.
Запись разговора лжепострадавшей с уголовником, которая всплыла в деле несколько дней тому назад, должна была появиться в нем значительно раньше, еще до ареста (который бы в этом случае и не состоялся). Точно так же до ареста должны были выясниться связи лжепострадавшей с наркомафией, получение ею из этого источника крупных сумм. До ареста должны быть проверены различные утверждения лжепострадавшей, сделанные ею в ходе допросов и выявлена ложь.
Но может быть, никакого заговора нет, а есть лишь вопиющий непрофессионализм американских правоохранителей, срывающихся с места в карьер при любом оговоре кого угодно и со стороны кого угодно? Если бы дело обстояло так, то ни один американский финансист или иной человек, распоряжающийся большими деньгами (или источниками их получения) не избежал бы цугундера. На это конкуренты или иные заинтересованные лица бросили бы колоссальные суммы. На этой теме поднялись бы тысячи, десятки тысяч ловких адвокатов и теневых посредников...
Конечно, все люди равны и бля-бля-бля, пятое, десятое. Но не все ведь находятся в совершенно равных обстоятельствах. Если бы завяление на ДСК написала, ну, скажем, Мишель Обама, тогда все затем произошедшее было бы вполне понятно. Во-первых, нет причин считать, что первая леди США имеет интерес оговорить видного финансиста. Во-вторых, оскорбление было бы нанесено целой нации, и чрезмерное рвение полиции было бы, отчасти, понятно. В-третьих, нельзя было бы полностью списывать и влияние мужа на ход следствия.
Но заявление подала африканская беженка! Нет, все, конечно, равны и те де, но кто-н. представляет себе, что такое сегодняшняя Африка, в т. ч. ее родная Гвинея? Какова там цена человеческой жизни, к примеру? Какие медианные доходы у населения, какого порядка суммы считаются заоблачными? Вряд ли для ловкого адвоката будет большой проблемой найти африканскую беженку, за $100000 готовую оговорить кого угодно и в чем угодно (при условии, что деньги достаются ей вне зависимости от исхода дела). Еще дешевле взять в ее родной Гвинее в заложники десяток ее ближайших родственников и объяснить, что надо делать и что будет "а то".
Причем, угрозы и подкуп вполне между собой сочетаемы. А объект их выбирается не случайным образом, а после предварительных оперативных мероприятий. Например, в среде лиц, связанных с оргпреступностью. На которых имеется такой компромат, что не только пожизненное заключение, а и ноги в цемент надежно им гарантированы.
Должна ли полиция проверять подобные возможности? А еще важнее: привыкла ли конкретно американская полиция проверять их в реальной жизни? Равнодушно ли американская полиция относится к возможности стать орудием в руках мошенников и шантажистов? Существуют ли в США процессуальные нормы и контроль со стороны государства и общества, побуждающие полицию действовать мудро и основательно?
Если случившееся - досадный сбой Системы, чудовищное стечение ряда неблагоприятных обстоятельств, случай, который раз в миллион лет, то неизбежен большой скандал. Массовые отставки и увольнения в нью-йоркских полиции и прокуратуре. Создание сенатской комиссии по расследованию обстоятельств. Добровольная отставка американского Министра юстиции. Принятие новых законов, реорганизации правоохранения и те де, чтобы впредь никогда.
Но не очень на это похоже. Сама хронология событий говорит об обратном. Не включились в защиту Хана Страусов никакие - вообще никакие - должные сработать (хотя бы и плохо) механизмы. Из тюрьмы ДСК выпустили только после его прошения об отставке. Из под домашнего ареста - после избрания Кристин Лагард. Произошло все на фоне усугубляющегося разрыва между Европой и США, с угрозами американского Министра обороны выйти из НАТО. На фоне ожидания дефолта США в августе с. г. и начинающегося краха Евросоюза по линии Ирландия - Греция - Португалия - Испания - Италия - Франция. Когда выигрывает тот, кто продержится хоть на один день дольше конкурента.
Когда единственно возможным разрубанием гордиевых узлов Ялтинской системы является новая Мировая война.
