Кстати, о Депардьё. Отчего Депардьё предал Францию? Оттого, что там кризис, и вопрос встал ребром. Кто понесёт основную тяжесть кризисных явлений, богатые или бедные? Правые, как им положено, за богатых, левые за бедных. У власти левые, с ними ведётся борьба. Богатые лучше организованы, лучше информированы. Они могут попытаться и пытаются отвратить бедных от левых. Нужно, чтобы бедные поддерживали тех, кто пустит их на фарш.
Тема вечная и, в некотором смысле, неоднозначная. Однако в наши дни отягощённая начавшимся переходом к постиндустриальному укладу. Б-во ЖЖ-юзеров не имеют ни малейшего представления о теории постиндустриального (информационного) общества. В лучшем случае, слышали какие-то ошмётки пиар-кампаний постиндустриалов, в духе "эры Водолея". Те немногие, кто с теорией постиндустриализма знаком, не могут сопоставить её с породившими её экономическими процессами и вызванными ими административными решениями.
Суть постиндустриализма - развитие информационных технологий. Компьютеры и роботы. В первую очередь, промышленные роботы, а в последнее время уже и боевые. Много пиарящийся рост сферы услуг не относится к существу постиндустриализма, а является временной мерой для решения возникающих в процессе постиндустриального перехода проблем. Это способ ослабить сопротивление постиндустриальном обществу, инструмент десинхронизации масс. Одним кидают куски материального потребления и "престижа", давая почувствовать себя принадлежащими к кругу постиндустриальных избранных. Других давят с удвоенной силой и лепят ярлык "неудачников".
Главное назначение роста сферы услуг - занять лишних людей. От этого они не перестают быть лишними. Но становятся более восприимчивыми к пропаганде в духе Айн Рэнд. Т. е. готовы поддерживать тех, кто бросит их в старости питаться по помойкам, а их детей разберёт на органы. А на что ещё нужны лишние люди?
Не буду, разнообразия ради, троллить идиотов и скажу прямо. "Лишними" эти люди являются только в рамках конкретного глобального сценария, по которому сейчас с очевидностью движутся события. Их "лишнесть" складывается из двух причин:
1. В них нет экономической необходимости в эпоху робототехники.
2. На них не хватает природных ресурсов в эпоху их дефицита.
Сверхбогатые не были бы сверхбогатыми, если бы не были сверхмотивированными и целеустремлёнными, если бы не умели считать и выбирать наиболее выгодные им варианты. Между успехом с вероятностью 99% и точно такого же масштаба успехом с вероятностью всего лишь 90% (т. е. с десятикратно возросшими рисками) они обязательно, чисто рефлекторно, выберут успех с вероятностью 99%. Т. б. что на кон всё отчётливее ставится перспектива физического бессмертия. Для начала, скажем, продолжительность жизни в 1000 (одну тысячу) лет. С одновременными технологиями омолаживания организма. А для особо сладострастных - с развивающимися технологиями перемены пола (туда и обратно).
Стоит ли в самом начале такой удивительной жизни рисковать ради неудачников, само существование которых ставит под вопрос применение технологий продления жизни? Ведь многие не захотят сидеть на попе и ждать, пока другие продляют жизни на столетия, пока им отведён удел вкалывать папами карлами и гнить под ногами удачников. Неизбежно будет поставлен вопрос о госконтрле над иммортализмом, о предоставлении дополнительных лет жизни наиболее заслуженным людям - лауреатам и орденосцам, святым, героям и гениям.
А что такое перспектива разрастания числа бессмертных? Нет на планете места для миллионов бессмертных. Для нескольких тысяч - есть, а для миллионов нет. Т. б. что каждый бессмертный будет прилагать усилия, чтобы поделиться своим бессмертием с родителями и детьми, супругами или любовниками. Это гарантированная катастрофа. Как минимум, гражданская война между бессмертными и смертными.
Люди легко приняли порядок вещей, при котором за ничтожные, порой, ошибки и проступки люди расплачиваются годами жизни в местах лишения свободы. Готовы ли они с тою же лёгкостью принять систему, в которой за ещё более ничтожные (или вовсе мнимые) "ошибки" люди будут попадать не просто в число изгоев - в онтологически иную форму жизни нежели те, кто ими правит?
Нарастающий дефицит природных ресурсов (в первую очередь, полезных ископаемых) может быть (временно) снят появлением новых технологий их добычи и производства конечных благ. Развитие материалов 20го века (керамики, пластики) и появление совершенно новых могли бы на какое-то время сбить остроту дефицита. А там, глядишь, начнётся освоение глубин океана, планет и астеродов Солнечной системы...
Проблема одна: новые технологии то ли будут, то ли их не будет. Утром деньги, вечером стулья. Даже 10%ный риск остаться один на один с имеющимися дефцитами заставит сверхбогатых опускать 6,5 млрд в киберпанк. Боливар их не выдерживает (зато прекрасно несёт 150 млн на всё согласных постиндустриалов и 10000 сверхбогатых бенефициаров). Но есть и тоненький лучик света в тёмном царстве фазового перехода.
Термины "постиндустриализм" и "постмодернизм", придуманные для описания (различных аспектов) новой формации, уже в названии содержат элемент неопределённости. Известно, что наступает нечто новое, но неизвестно, каким оно будет. И будущее не только неизвестно, отметим, но и вариативно. Возможны и такие варианты будущего, при котором "постиндустриальные" проблемы будут решены совершенно иным способом. Таким, при котором 6,5 млрд людей не окажутся лишними. С хорошими шансами на успех - если только инвестировать в это.
Вот так, схватили кончик ниточки под названием "Депардьё", а потянешь - и тянутся проблемы совершенно иного масштаба и остроты. Депардьё - это симптом "мирового кризиса", а реально - фазового перехода к постиндустриализму. Человейник прошёл через два фазовых перехода аналогичного масштаба. Сперва была "неолитическая революция" - постепенный переход от доаграрного уклада (охотников и собирателей) к аграрному. В ходе этого перехода большая часть тогдашнего населения Земли была уничтожена либо порабощена, а племена, овладевшие новыми технологиями, заселили планету и стали правящими сословиями рабовладельческих обществ. Вторым был Модерн - переход к индустриальному укладу. Тогда исчезло множество народов (особенно, в Северной Америке), а другие оказались на территориях с разрушенной средой обитания.
Предыдущие два перехода можно рассматривать в качестве прогрессивных (по меркам представителя современного индустриального мира). Но ведь не факт, что человейник будет и дальше идти на повышение. Очень даже можно представить себе, что мы - тупиковая ветвь, обречённая на вымирание. Что вся наша техника - это неэкологичные и паллиативные попытки продлить собственную агонию за счёт всей остальной природы. Что постиндустриализм будет растянутой на столетия катастрофой вымирающего вида.
Речь не о неизбежности, а о возможности. Постиндустриализм, в его нынешней версии, может оказаться путём к вымиранию вида. И уж наверняка - к вымиранию наименее вписанных в сегодняшнюю мир-сстему народов. В особенности, населения стран СНГ. Ведь СССР развивал автаркийную экономику, по определеню в мир-систему не вписанную. Внешнеэкономические и культурные связи с окружающм миром у СССР были, но они были слабыми. И после краха СССР не развились, а деградировали. Или у нас появлись конкурентоспособные отрасли промышленности, НИИ и лаборатории, продающие новые технологии на экспорт, свой "голливуд" и новые пушкины и толстые, которыми зачитывается весь мир?
К фазовому переходу Россия подошла в состоянии катастрофического оскудевания национального потенциала. Хуже того, непосредственно в фазовый переход мы вошли с путинским режимом, успешно крутящим шарманку "всё хорошо, прекрасная маркиза". Экономика расцветает, армия крепнет, все нас уважают и боятся. Эти радужные сны не позволяют осознать вызовы эпохи и проблемы страны, не позволяют искать и находить решения.
Экономика Эрефии стоит на пороге спада, грозящего перерасти в обвал, наподобие начала 1990х (при более низком исходном уровне). Старые месторождения нефти и газа истощены, новые нерентабельны при прогнозируемых (существенно ниже текущих) ценах на нефть. Разведанные месторождения относятся к категорям особой сложности: расположены в недоступных местах, с отсутствующм населением и инфраструктурой; расположены на больших глубинах, в шельфе Северного Ледовитого океана и т. д.). Если они и будут однажды освоены, то это не решит проблем населения РФ и СНГ.
1. Себестоимость добытых с этих месторожденй углеводородов будет настолько высока, что прибыль корпораций и налоговые поступления в бюджет окажутся минимальным, недостаточными, чтобы прокормить огромную страну: субсидировать дотационные регионы, снабжать дешёвой энергией металлургию, поставлять валютную выручку для импорта продовольствия и те де. Пересчитанная в тонны нефти, эта себестоимость будет близка к итоговыми цифрам добычи (т. е. что добыли, то и сожгли в процессе освоения месторожденя, добычи и транспортировки углеводородов). Нетто-добыча окажется минимальной.
2. Даже такое мнимое, не решающее проблем страны, решение проблем нефтегазовой отрасли может оказаться отсроченным на 5-10 и более лет. А за это время страна превратится в огромное "сомали" в природных условиях Антарктиды на большей части её территории. Природные условия стран СНГ чуть лучше, но и по ним катастрофа Эрефии ударит рикошетом почти столь же сильно. К примеру, как вам перспектва талибских или китайских гарнизонов в Астане, Москве, Петербурге, Минске и Киеве? Что, нереально? С чего бы это?
Всё, что может давать отдачу в контексте тривиальных решений, выжато в Эрефии досуха. Шансы на выживание, в общем, есть (если абстрагироваться от полнейшего равнодушия дезинформрованных граждан страны к её проблемам и неспособности более информированных и заинтересованных решать эти проблемы не в обмнимку с лохами, а в своём кругу). Самый большой из сохранившихся до сих пор ресурсов - это нематериальные активы России, под общим метафорическим названием "русская культура". До них, в последние 10-20-30 лет дела никому не было, т. к. по-быстрому их продать и попилить невозможно, поэтому они относительно неплохо сохранились.
Отсюда актуальность "национальной" проблематики. С одной стороны, эпоха наций, по-видимому, уходит в допостиндустральное прошлое. С другой, пока ещё она уйдёт. Пока работает - ладно. А если разобраться, то может не уйти. А даже и наоборот. См. сказанное выше о вариативности "пост-". Ведь от самих людей зависит, в т. ч. Вполне можно представить себе "глобальные нации" постиндустриальной эпохи (рассеянные по планете, на манер евреев).
Те, кто сделал ставку на слив России, позаботились, чтобы разговор на эту тему сползал в демагогию и "личности". С этой целью создан ряд деструктивных аттракторов, которым, захоти мы жить, следовало бы вести учёт. Заговорил о конспирологии и "бритве Оккама" - ага, наш старый знакомый, аттрактор №17. Заговорившего баним, остальным ссылочка на страничку, где всё подробнейшим образом разжёвано...
Когда мы говорим о "русскости" (и о "русской культуре", как её составляющей), мы говорим не об одной единой и неделимой "вещи в себе", а о сложнейшей конструкции, со многими десятками тысяч составляющих. Соответственно, можно вычленить русскость-1, русскость-2, 3, 5, 10, 100, 1000, 5000... И "русские культуры" 1, 2, 3, 100, 1000... В настоящее время все они неким образом сложены... в неработающую конструкцию. А что следует делать с конструкцией, которая не работает, но должна заработать? Её следует деконструировать и собрать заново. Определить и переопределить составляющие, связующие звенья, блоки...
Вот неплохой материал на тему русской культуры, а точнее, литературы, и вариативности её канона:
http://rusrep.ru/article/2013/02/06/literatura
- В статье упоминаются дореволюционный официальный канон и возникший на базе альтернативного ему левого канона послереволюционный официоз. Но нетрудно заметить, что каждый из канонов может быть легко проблематизирован одним-еднственным вопросом: а почему №1 тот, а не этот? Тредьяковский, а не Жуковский, Пушкин, а не Лермонтов, или все они, а не Тютчев? № 1 - важнейшая структурная величина, т. к. позволяет разрешать неизбежные противоречия внутри канона. Лермонтов учил "А", а Пушкн "Б", кто прав? А прав Пушкин, потому что №1. Это позволяет договориться об однозначности ценностей, в условиях их примерной равнозначности. Будь различия совершенно условными, мы имели бы ситуацию с выбором разрешающего сигнала светофора: всё равно, на красный, или на зелёный, лишь бы все одинаково. Всё равно, Пушкин, Лермонтов или Тютчев, лишь бы один канон для всех.
Говоря о природе юрлица и государства-нации, как его частного случая, мы не можем полностью встать ни на строну сторонников "органческой теории", ни на сторону "теории фикции". Ясно, что нечто предшествует оформлению юрлица, а ткж может существовать единым во множестве юрлиц, но ясно ткж, что без юридического оформления, юрлицо так останется простой potentia. Нации на Земле могут складываться миллиардами возможных способов, а реализуются из них десятки или сотни. Но и априорными ограниченями грех пренебрегать. Каждое из них может быть представлено, например, как финансовый барьер ("цена вопроса"). Чаще всего, тот или иной барьер оказывается слишком высоким, а потому возможность не реализуется.
К примеру, немцы. Жили себе, жили в составе сотни (а временами, не одной) карликовых государств, по типу нынешних Люксембурга и Лихтенштейна. А чо объединились вдруг? Чо вдруг-то? А жил на свете Бисмарк, гений которого позволил усилить Пруссию и переиграть дипломатии великих держав, не заинтересованных в объединении Германии. И в первую очередь, капитально развести и прошвырнуть Наполеона III. И вот объединились столь разные народы, как пруссаки, ганноверцы, вестфальцы баварцы. А вот австрийцы и голландцы не объединились вместе с ними (по причинам баланса сил в Европе, а не внутреннего тяготения этих народов к германской культуре). А ещё люксембуржцы лихтенштейнцы, германошвейцарцы и остзейцы. А вот голштинцы объединились... Железом и кровью, напомню.
Будь у немцев вместо Бисмарка наши ноцаналисты, вооружённые одной лишь "верой" в русскую нацию (которой пока что нет), немцы и по сегодняшний день ждали бы объединения "по щучьему велению". Если бы выжили. Времена наступали лихие.
А ведь могло бы всё сложться и иначе. Абсолютно. И на сегодняшней карте Европы мы видели бы единую Скандинавию (включающую, м. б., Прибалтику, Ганновер, Померанию). Проект объединения Скандинавии тоже существовал, имел сторонников. Сильная Скандинавия могла бы стать заслоном на пути к германской интеграции. И были бы нынешние голштинцы уже не "немцами", а "скандинавами".
И историю мы учили бы по другим учебникам, без глав про Германию по каждой эпохе. Зато с главой про Сканднавию, с подробнейшими рассказами о викингах, о захвачаенных ими Нормандии и Сицилии и участии в Первом Крестовом походе; о Королевстве Кнуда Великого (Дания, Англия, Норвегия, Померания); о Рюрике; о Кальмарской унии и Ганзе (с первоначальной гегемоней Висбю); о решающем вкладе Швеции в Тридцатилетнюю войну и правлении Голштейн-Готторпов в России. История Европы казалась бы неумолимым движенем к финальному объединению скандинавов, представить её без которых (как единого великого народа) было б невозможно.
Проект средневековой Бургундии пал под натиском французских Королей, а вот Швейцария устояла и перед Карлом Смелым, и перед Наполеоном. Португалия входила в состав Испании и выходила. Баски в средние века добились суверенной Наварры и потеряли её. Ничего невозможного не было бы в появлении на современной европейской карте Великой Басконии (север Испании и юго-запад Франции), Великой Греции (со столицей в Константинополе и обширными малоазийскми владениями), Великого Курдистана. А пока что баски - (маргинальные) части французской и испанской наций, курды в Турции считаются "горным турками", а среднеазиатские персы, например, - "таджиками" (их тюркизрованная часть - "узбеками").
В период актуальности проекта Великой Греции, даже албанский язык в науке рассматривался, как диалект древнегреческого. Правители Янины были главными претендентами на греческий суверенитет. Под создание Греции был создан новый язык, на котором греки говорят с тех пор (до этого греки не понимали друг друга, для них был создан новый язык, на основе древнегреческого, с влиянием новогреческих диалектов). Некоторые "греки" вообще не знали "греческого" языка, они говорили по-турецки. Но были православными, на основании чего и были признаны "греками". Другие говорили на греческом, но были мусульманами. После малоазиатской катастрофы, в ходе греко-турецкого обмена населением, грекоязычные мусульмане были депортированы в Турцию. А могло бы быть и по-другому, сильно по-другому.
Возвращаясь к "русским", среди основных вопросов, с которыми предстоит определиться (если попытаться завладеть многотриллионным нематериальным активом "русской культуры"), можно выделить следующие:
1. Является ли СССР "Россией", а история СССР - непосредственной частью русской истории? Или СССР для русских - как Оттоманская Империя для греков - да, жили, да, творили, да, внесли неоценимый вклад, но всё равно - "не наше"? Все мы "русские", или "русские" против "совков"?
2. Является ли "Россией" РФ или СНГ, являются ли "русскими", кроме великороссов, ткж украинцы и белорусы? А если нет, то на каких основаниях являются "русскими" кубанцы и сибиряки (субэтносы со значительной украинской компонентой)?
3. Являются ли "русскими" татары и др. коренные народности РФ? В каком смысле они ими являются (если являются)? В качестве русских второго сорта, которых необходимо доассимилировать? В какой степени они должны принимать участие в решении вопросов об определении русскости (в т. ч. по пп 1 и 2)?
4. Являются ли "русскими" эмигранты первого, второго и третьего поколений (по каждому в отдельности)?
5. Какой культурный канон кладётся в основу представления о "русской культуре", какова в нём роль русской литературы, русской философии, русской музыки, русской живописи, русской науки, отдельных школ, жанров, дисциплин, конкретных деятелей науки и искусства?
6. Какая идеология (политическая философия) должна доминировать в проектируемой России, определять её границы, Конституцию, политический строй, исходную выборку "элиты"? Какова роль православия (или любой иной религии)? Не следует ли сменить господствующую религию на православие старообрядческого толка, на католицизм, лютеранство, или ислам, зороастризм, буддизм?
7. Как сохранять (а в случае, если Россией являются ткж Украина и Белоруссия, а может, и всё СНГ, то и восстанавливать) единство нации - уговорами и мольбами, подкупом и шантажом, или, может, "железом и кровью"?
Все разговоры ноцаналистов (тех из них, что, подобно К. Крылову, наделены даром речи человеческой) про то что французы или итальянцы подобными вопросами не задаются, от полного непонимания. И, кстати, как быть с теми, кто берётся за важную тему нации, будучи в ней абсолютно некомпетентен? Как быть с теми, кто тему, попросту говоря, зашкварил и запорол? Любимый частью ноцаналистов Штален таких расстреливал, за халатность, вредительство и шпионаж. В особенности, сие касается тех, кто претендует на лидерство в вопросах русской нации.
Так вот, французы, итальянцы, а ещё более британцы (британцы ли шотландцы?) и немцы (немцы ли австрийцы? эльзасцы? германошвейцарцы?) такими вопросами задаются. Те, кто по работе или по призванию занят вопросами нациестроительства, так точно. Иначе не было бы полемики вокруг "мы, в первую очередь, европейцы" (речь идёт, не менее чем о создании на наших глазах новой, европейской нации, на базе общей культуры и политических ценностей). Но тут есть один очень важный нюанс. Если француз, итальянец, британец или немец доверяют своему Правительству, партиям, Системе, то нацией для них является их государство, а принадлежность к нации определяется гражданством.
Вопрос "кто такие русские?" (французы, итальянцы, британцы, немцы) актуален лишь тогда, когда историческая ситуация воспринимается, как неудовлетворительная. Когда доверия Правительству и Системе нет. Когда часть граждан собственной страны осознаются не как соотечественники, а как чужие. Когда часть зарубежных территорий воспринимается, как утраченные части Родины. Вот тогда становится крайне важно определиться по основным понятиям.
Взять проблему казаков. Или чеченов. Откуда взялись казаки? Вероятнее всего, русифицированные, под наплывом беглых крепостных, нахско-дагестанские и абхазо-адыгские племена, да-да, типа черкесов и чеченов. Генетически с преобладанием славянского элемента, ментально - с выраженным горским ядром. Только вконец бестолковым неочевидно, что сегодняшний "чеченец" и пушкинский "чечен" - это совершенно не одно и то же. Вопрос ещё, насколько чеченцы сохранились именно в качестве "чеченцев", а насколько стали "русскими". Т. б. по остальным северокавказцам.
Учитывая геостратегическую важность Северного Кавказа (таращим глаза в карту, чтобы понять, что будет с Уралом, Сибирью и ДВ, если отделить Кавказ и получить впридачу проблемы с исламистами в Татарстане и Башкирии), не единственный ли путь для русских - дальнейшая ассимиляция нохчей (с одновременной ассимиляцией каких-то элементов их культуры в русскую культуру, а правильных чеченцев в русскую элиту)? Ассимиляция не "вообще в русские", а конкретно в казаки, по модели, например, уважаемых в Дагестане терских казаков?
Вот покойный (?) Шамиль Басаев - он "русский", или "нерусский"? Он из маленького "русского" тейпа, для многих чеченцев уже поэтому русский. А для русских? Что, не поддаётся ассимиляции? А может, плохо ассимилировали?
Если ассимилируют унтерменши - антисемиты, гомофобы и погромщики - то даже многие "русские" предпочитают "выписаться из русских". Если быть русским - это значит быть "героческим" идиотом, ищущим, за опускание под шконку кого бы жисть отдать по указке любимой Ночальствы, то у вас и вся страна, при первой возможности, разбежится. Кто в эмиграцию, кто в сепаратизм, а кто в алкоголизм и наркоманию. А если быть русским - это значит читать Пушкина и проникаться его ходом мысли? Пушкин, между прочим, был частью высшей русской знати, знал всех тех, кто творил историю России начала 19го века, вкл. близкое знакомство с Николаем I. Да за одно это читать Пушкина каждый день, перед сном. Окно в образ мысли русской знати, в образ мысли элиты, да не нынешней ублюдочной, а настоящих победителей, эпохи европейской гегемонии России.
Мы нация Пушкина? Или нет? Или Пушкин есть "грязный ниггер", читать которого "истинно русскому" западло? Если мы нация Пушкина, то место "истинно русским" если и не в тюрьме, то однозначно в отбросах общества, с нулевой к ним толерантностью. Если "нация Пушкина", то знакомиться с пушкинистикой надо и в массы творчество поэта продвигать. А не на марши ходить и не "таджикских девочек (ТМ)" по головам лупить. "Таджикская девочка" - не политическая проблема, максимум, проблема уголовного сыска.
Если мы не нация Пушкина, то и не нация Достоевского или Розанова. Да и вряд ли хоть кто-то из пантеона русской литературы, философии, науки, музыки, изобразительного искусства признал бы "своих" в тех, для кого Пушкин - не более, чем "грязный ниггер". Тогда "истинно русские" оказываются в радикальной оппозиции не к "нерусским", а к "русским русской культуры" и к самой "русской культуре" (независимо от национального вопроса). Это результат простейшей деконструкции - разделения "антропологической русскости" и "культурной русскости". А сколько ещё деконструирования (и обратной сборки) предстоит?
См. ткж:
http://paidiev.livejournal.com/469556.html?thread=15461172#t15461172
http://golos-dobra.livejournal.com/43721.html?thread=400841#t400841
Русская культура имеет ценность?
Да, это часть мировой культуры
121(98.4%)
Нет, Пушкина, Толстого и Достоевского надо забыть
2(1.6%)
Построение русской нации возможно?
Да, есть ещё слабый шанс
97(78.9%)
Нет, поезд ушёл
26(21.1%)
Вы готовы принять участие в процессе нациестроительства?
Готов
95(78.5%)
Не готов
26(21.5%)
Есть желание создать инет-площадку под нациестроительство?
Принял бы посильное участие
86(72.3%)
Нет, у меня "своё кино" в башке
33(27.7%)
Готовы участвовать в гипотетическом проекте Астеррота?
Да
83(71.6%)
Нет
33(28.4%)
