которой могли бы свободно поместиться десять человек, и
спальня, которая вполне могла служить местом съемок
королевского бала, однако, вот уже десять лет, после смерти
первой жены, он спит один. Это вовсе не обозначает, что он
потерял интерес к женщинам. Для своего возраста он был довольно
крепок, но возбудить его теперь могли лишь очень молоденькие
девочки, да и в их обществе он был в состоянии провести не
более 2-3 часов.
В этот четверг он проснулся раньше обычного. В первых
лучах солнца комната казалась лугом, покрытым туманом. У ножки
кровати Вольтц заметил знакомые очертания и приподнялся на
локтях, чтобы получше рассмотреть. Это была голова лошади. Еще
не придя в себя окончательно после сна, Вольтц протянул руку и
включил свет.
Представшее перед ним зрелище заставило его содрогнуться.
Казалось, его ударило огромным молотом по груди, сердце дико
стучало, и ему захотелось рвать. Блевотина расползлась по
толстому ковру.
Черная шелковистая голова Хартума стояла посреди лужи
крови. По полу тянулись белые сухожилия, морда была покрыта
пеной, а большие, словно яблоки, глаза, которые недавно
блестели золотом, теперь казались гнилыми плодами, плавающими в
крови. Вольтца обуял дикий гнев, который и заставил его
выкрикнуть по телефону столь необдуманные угрозы.
Вольтц был глубоко потрясен. Как может человек уничтожить
животное, цена которому шестьсот тысяч долларов? Без единого
предупреждения. Без переговоров, которые могли бы изменить
приказ. Подобная жестокость говорит о том, что здесь действовал
человек, для которого не существует ни закона, ни бога. Сила,
воля и хитрость этого человека потрясли Вольтца. Ночные сторожа
утверждали, что ничего не слышали. Вольтц им не верил. Их явно
подкупили и можно заставить их говорить.
Вольтц не был дураком, он просто ошибся, полагая, что
сильнее дона Корлеоне. Ему намекнули, что он заблуждается.
Марио Пьюзо. "Крёстный отец".
