А пока "быстрое реагирование" на это. Как всегда, буду писать гадости. Многобукаф. Неожиданные даже для меня самого выводы и наблюдения (некоторые).
Автор совершенно верно определяет простую суть советской системы финансового обеспечения функционирования наиболее важной для государства части экономики. Финансовая система СССР была разделена на две практически независимые части - наличную и безналичную. (Любопытно, что такое же разделение существует и в современной российской экономике, хотя и совершенно по другим причинам - а может в чем-то и по схожим, гы). В стране были де-факто две денежные единицы - наличный и безналичный рубль. Наличный рубль служил для технологического упрощения процесса распределения некоторых материальных благ между трудящимися. (Полноценными деньгами в классическом капиталистическом понимании этого слова - "денежным эквивалентом всего-всего" - этот рубль также не являлся). Безналичный расчет был средством учета в остальной экономике. Именно средством учета, причем учета не столько материальных благ, сколько трудозатрат. (Поэтому, и этого автор сабжевой статьи не учитывает, поскольку сами предприятия денег "сколько нужно выплачивать рабочим завтра" не печатали, безналичный рубль все же находился в некоторой корреляции с рублем наличным, в противном случае его вообще можно было бы отменить и оперировать напрямую материальными единицами - что и без того, в общем-то, происходило).
Автор статьи утверждает, что именно такое разделение финансовой системы позволило СССР избавиться от зависимости промышленного производства от размеров конечного спроса. Формально это выглядит так, однако необходимо понимать и помнить, что первичным в данном случае являлся не фокус с финансовой системой как таковой, а существование в стране системы политической власти, позволявшей рапределять материальные средства и рабочие ресурсы (последнее с оговорками) напрямую. Как напрямую, не учитывая стоимости, в приказном порядке распределяет средства Генеральный штаб. И это сравнение представляется разумным. Советское правительство и экономические плановые органы фактически и были таким Генеральным штабом (в рамках коего собственно армия была одним из подчиненных соединений). Генеральный штаб не считает деньги, а напрямую планирует отправку солдат, техники, боеприпасов и прочего туда, где оно необходимо.
В принципе так же действовали и советские экономические органы. Советское государство, как и любое иное, собирало средства в кучку и затем распределяло их по нужным направлениям. Государство эпохи капитализма распределяет финансы в рамках бюджета, подразумевая, что за финансами стоят те материальные сущности и трудовые ресурсы, которые в конечном итоге и необходимы государству для исполнения своих функций. Социалистическое же государство распределяло не деньги, а так называемые "фонды" - так в СССР решили назвать совокупности однородных материальных сущностей.
Умеющие гуглить могут, возможно, отыскать попадавшуюся мне как-то записку, адресованную в Совмин СССР и запрашивавшую выделение двух вседорожников ГАЗ-69 для нужд инженерно-разведывательной партии, проводившей изыскания на месте будущего космодрома Байконур. Прочтя эту записку я, помнится, подумал: "Ебаный стыд! До чего нужно было довести систему управления огромной страной, как все нужно было зацентрализовать, чтобы выделение каких-то двух сраных автомобилей было делом правительства?!" В мыслях цензуры нет, знаете ли. Кстати, совсем не обязательно, чтобы этот ебаный стыд был непременным атрибутом системы управления в описываемом духе. Ведь в армии не обращаются в Генеральный штаб за двумя автомобилями, а решают такие вопросы на куда более низких уровнях. Так что описываемое, возможно, не есть неистребимый порок системы, а просто бездумный перегиб. Ведь и лауреаты премии Дарвина не являются патологическими самоубийцами. С вопросом о том, что являлось родовым атрибутом советской системы, а что было проявлением неудачного руководства, мы столкнемся и далее - тем более, что подспудно эта тема проходит через всю сабжевую статью.
Автором статьи советское нововведение подается как гениальная финансовая система, при этом единственная приспособленная к реальным экономическим и прочим условиям нашей страны. Почему в нашей стране не могут работать иные системы (что такого в нашей стране особенного) автор не указывает. Но нас в первую очередь интересует то обстоятельство, что описанная система финансовой по существу не является вообще. Это, как оно и называлось некоторое время тому назад, административно-командная система, в которой финансы никакой самостоятельной роли не играют. У финансов нет никакой власти над экономикой. Они не определяют, поедет ли этот конкретный кубометр досок на чью-то дачу или на патронный завод. Финансы в описываемой системе не имеют никакой власти. Власть всегда у конкретного чиновника - который распределяет "фонды". А финансы уже подстраиваются под принятое решение, оформляя его и позволяя учесть его в обзоре общей экономической ситуации, в статистике и проч. Поэтому заголовок статьи "Парадоксальная финансовая система СССР" объективно неверен. Он должен был бы звучать: "Банальная административно-командная система СССР" - чтобы не грешить против истины.
Административно-командная система СССР не является чем-то уникальным в истории потому, что еще глава пещерного племени распределял мясо убитого мамонта без посредства финансовых инструментов. Приведенное выше сравнение советской системы определения "судьбы" материальных объектов и рабочих с деятельностью командования армии, по всей видимости, наиболее точно демонстрирует аналог этой системы в деятельности других государств, в том числе из других времен. Когда Суворов приказывал своим солдатам разобрать по бревнышку рядом стоявшую избу, связать бревна солдатскими кушаками и сделать мостки через пролом в Чертовом мосту (что, как говорят, имело место), то едва ли подъехавший в этот момент с мешком денег скупщик бревен и кушаков мог бы изменить ситуацию. Деньги в том деле просто ничего не решали. Так же было и в СССР. И ничего уникального в таком подходе не было.
Говоря объективно, именно ситуация, когда решение судьбы материального объекта или объекта приложения труда с системной точки зрения зависит не от воли конкретного человека, обладающего властью, основанной на насилии, а определяется процессом сопоставления отдельных воль людей, не имеющих власти, но имеющих деньги, именно такая ситуация является в достаточной степени уникальной - а не наоборот. Не следует понимать рынок, как нечто предшествовавшее возникновению Вселенной (и как декларируемый многими апологетами рынка "естественный порядок вещей"). Рынок - продукт цивилизации, причем относительно недавний. Войны, например, явно древнее. Деньги как обезличенный эквивалент труда и материальных ресурсов существуют лишь небольшую часть истории человечества, и даже в этой части истории они никогда не имели властной монополии. Строго говоря, в полной мере деньги "развернулись" лишь в Новой истории и только в странах развитого капитализма. Да еще, пожалуй, в некоторых ситуациях в Древнем мире - когда в силу обстоятельств, как правило военных, в каком-либо обществе внезапно скапливалось огромное количество денег. Хотя и при развитом капитализме, и в Древнем Риме некоторых его времен всегда имелись сферы деятельности, в которых власть денег уступала власти оружия.
В некотором смысле мы имеем право сказать, что "власть рынка", как обычно называют примат финансово обоснованных решений над решениями, обоснованными внеэкономической мотивацией и силовым давлением, есть своеобразная попытка цивилизации обойти извечную особенность жизни человеческого общежития, состоящую в том, что власть, рожденная винтовкой, "когда ей что-либо надобно, идет и берет". Попытка найти альтернативный способ направления человеческих усилий в то или иное место. Попытка, заметим мы с исторической точки зрения, никогда не существовавшая в чистом виде, но всегда в своей аксиоматике опиравшаяся на все то же насилие. (Без аксиом замкнутые системы, как нам объяснил Гедель, не живут). Но внутри себя эта попытка, по крайней мере в очень многих случаях, сделала возможной ситуацию, в которой судьба кубометра досок определяется не правом силы, а тем, кто - владелец дачи или патронного завода - готов в данный момент заплатить за этот кубометр больше денег. За этой готовностью, в свою очередь, стоят острота необходимости и реальные финансовые возможности (в идеале определяемые трудовым вкладом субъекта в "общественную копилку"). То есть, за выбором финансовой системы в каждом конкретном случае стоит в некотором роде... справедливость. Современные обладатели привычки третировать власть денег как безусловно порочную, имя коим легион, не только стыдливо опускают в своих рассуждениях тот факт, что единственной доступной альтернативой является власть грубой силы. Они еще и претендуют на монополию на справедливость. Это власть, рожденная винтовкой, справедлива?
В принципе обе системы - как построенная на примате личной воли обладателя насильственной власти, так и построенная на примате совокупности обезличенных воль обладателей финансовых средств - могут иметь много общего со справедливостью. Обладатель насильственной власти может, если захочет, сделать справедливость своей основной целью (как это, в полной мере декларативно и по крайней мере отчасти реально, было в СССР). Совокупность обезличенных воль обладателей финансовых средств способна порождать справедливость в виде перехода материальных благ в руки тех, кого перед этим общество лучше оценило (финансово), и часто, как показывает практика, оценило совсем не зря. На свете есть немало людей, присоединивших к своим таланту и трудолюбию если не богатство, то хотя бы зажиточность. (Правда, без таланта, с одним трудолюбием, этот принцип плохо работает). У первой системы в ее советском варианте, как совершенно справедливо отмечает автор сабжевой статьи, со справедливостью распределения "по труду" дело обстояло концептуально безнадежно: Наличные деньги в советской экономической системе, так же как и безналичные, никакого отношения к реальным, обеспеченным товарной массой деньгам не имели и служили средством распределения материальных благ вне зависимости от реальной производительности труда. Именно что вне зависимости от реальной производительности труда. А чем закончились советские попытки изменить ситуацию и все же установить какую-то взаимосвязь между производительностью труда и материальной обеспеченностью, в статье, собственно, и описывается. Помимо этого второй ("финансовый") тип власти позволяет оценивать эффективность проектов с точки зрения их востребованности по их финансовой успешности (у первого типа экономической власти с оценкой востребованности проектов есть большие проблемы; примат воли начальства часто даже не позволяет обсуждать вопрос реальной востребованности). Таким образом, обе системы могут пониматься, как ориентированные на справедливость. Отметим, однако, два обстоятельства, говорящих не в пользу системы, построенной на насилии. Она может быть ориентированной на справедливость, а может и не быть ориентированной. Российская система, построенная на насилии (имени октября 1993 года) и предназначенная для прямого, волюнтаристского распределения материальных ценностей между узким кругом лиц, явно не ориентирована на задачу достижения справедливости. Так что тут раз на раз не приходится. Система, построенная на власти финансов, в этом отношении гораздо более стабильно продуцирует заявленный продукт - справедливость. Ведь решения в ней принимаются виртуальным обезличенным "волящим существом", которое всегда хочет одного и того же - минимизации издержек. Далее, вторая система априори предполагает децентрализацию принятия решений, что на мой личный вкус почти всегда (кроме ситуации экстренной мобилизации ресурсов и решения некоторых локальных творческих задач) есть безусловное благо.
Две системы. Одна предлагает все и всегда решать самим людям. Другая перекладывает значительную часть решений на виртуальный источник воли, именуемый "невидимой рукой рынка" (за которым, безусловно, с технической точки зрения всегда стоят решения конкретных людей). Выбор между системами это, в общем-то, вопрос о том, можно ли доверить экономике управлять собой самостоятельно, или следует сделать из экономики служанку. Если вы чувствуете себя аристократом и вам нужны слуги, то выбирайте социализм. (Вот он, истинный парадокс, а не то, что описывается в статье).
Так, а где у нас про дефицит в СССР, анонсированный в заголовке? Ну, поехали.
Сабжевая статья указывает, что дефицит в СССР возник вследствие "перелива" части безналичных финансовых средств в наличные вследствие косыгинской реформы. (В статье некоторая путаница - говорится о превращении безнала в нал, а называется это ростом общественных фондов потребления, которые зарплатой не являлись и в наличной форме не выдавались; на самом деле либо косыгинская реформа к вопросу о дефиците в СССР вообще не имеет никакого отношения, по крайней мере в таком ключе, либо следует говорить все же о росте заработной платы. Поскольку косыгинская реформа как таковая нас сейчас волнует лишь как повод для разговора об абстрактных явлениях, а не как исторический факт (сноска 1), будем считать, что речь идет о росте з/п). Автор статьи дает красивое и простое объяснение дефицита... в чисто монетаристском духе. Навалили нала, а товаров не прибавилось и цены не выросли - вот и возник дефицит. При этом утверждается, что после косыгинской реформы хозяйственные единицы оказались заинтересованы не в увеличении выпуска продукции, а в наращивании прибыли. При этом совершенно непонятно, как при росте заработной платы технически можно нарастить прибыль, не увеличивая выпуск продукции и/или производительность труда. Если же эти вещи растут, то откуда проблема?
Если бы автор статьи сам прочел ее чуть внимательнее, он увидел бы, откуда проблема. В статье приводятся данные: только около 13% всех производственных мощностей Советского Союза было занято выпуском потребительской продукции. (Не указано, правда, для какого времени верны эти данные; суда по контексту - для 80-х годов). Дальше смотрим. Допустим, в некоей стране 100% предприятий стали наращивать заработную плату, при этом соответственно увеличивая производительность труда и выпуск товарной продукции. Однако лишь 13% предприятий производят то, что можно купить на заработную плату; остальные заняты тем, что покрывают страну ровным слоем БМП. Что у нас будет с товарным рынком - с чисто монетаристского взгляда автора статьи? Хрень будет. 13% предприятий, даже из кожи вон лезучи, не покроют приростом производства рост з/п в экономике в целом. И наступит дефицит, да. Вот такой вывод должен был бы сделать автор статьи из приведенных им же самим данных.
То есть, исходя из данных, приведенных в сабжевой статье и опираясь на монетаристский подход ее автора к проблеме в целом, автору следовало бы сказать, что экономику СССР погубила не косыгинская реформа как таковая, а неудачное наложение косыгинской реформы на структуру советской экономики. Именно на структуру, а не не принцип устройства финансовой системы! Если мы хотим простимулировать рост производительности труда и производство продукции материальными поощрениями, то, поскольку изначально 100% экономики не находится в группе Б, необходимо параллельно другим нашим действиям изменить структуру экономики таким образом, чтобы рост производства потребительских товаров и услуг как минимум не отставал бы от роста заработных плат в экономике в целом.
Косыгинскими реформаторами сделано этого не было. Почему? Да потому что. Они хотели поднять производительность и выпуск продукции... но в чем? В производстве БМП. Они считали, что покрытие страны ровным слоем этих изделий происходит недостаточно быстро. И они рассудили, что если людям больше платить, то люди станут больше и лучше работать. При этом то обстоятельство, что за деньгами должно, вообще-то, идти материальное производство, что просто ограничиваться выплатами цветной бумаги не получится, они игнорировали. Почему игнорировали? Кретины? Может быть. Но главное в том, что, как и я, и автор статьи уже говорили ранее, советская экономика в принципе не предполагала прямой причинно-следственной взаимосвязи между финансовым и производственным секторами. В этом состояло то, что автор статьи называет основным (даже "гениальным") достоинством советской экономической системы. И советские руководители, полагаю, считали так же. Поэтому, оставаясь в рамках своих взглядов, увидеть необходимость сопряжения финансовой и производственной реальности они не смогли. (То же самое, кстати, было и при Горбачеве - помните лозунг об опережающем росте производительности труда над ростом заработной платы? Снова в приоритете рост производительности труда и снова никаких изменений в структуре. Те же самые грабли. Та же самая школа руководства).
Здесь важно не ошибиться. Может быть тут дело в том, о чем, по сути, говорит автор - что для экономики советского типа, с ее финансовыми принципами, реформы вроде косыгинской вредны и даже смертельны по определению? Нет. Это чепуха. Тут дело не в экономике, а только в сознании руководителей. Была ли у них техническая возможность изменить структуру экономики так, чтобы нарастить мощности группы Б сообразно росту заработных плат? Безусловно. Они же были полными хозяевами положения. Более того, если, как это утверждает автор, беды начались с косыгинской реформы, то это означает, что до этой реформы бед (такого масштаба и типажа) не было. То есть, до реформы спрос был сбалансирован. Кто его сбалансировал в условиях плановой экономики? Да руководители и сбалансировали. Посчитали, сколько они выплачивают зарплат, и определили, какой при данных ценах процент предприятий должен заниматься товарами группы Б. (Или перемножили те же данные в другом порядке; не суть). И справились. Без всякой "невидимой руки рынка". Так что мешало справиться с той же задачей Косыгину? Нежелание. Стремление простимулировать людей "пустышкой". Попросту говоря, жадность.
И еще немного о жадности. Автор статьи исповедует любопытный взгляд на терминологию: В экономике, структурированной «по-советски», потребительский сектор вообще не является экономически значимым. На обычном языке "незначимость потребительского сектора" я обозначил бы словами "народ держится в нищете". Что, на мой взгляд, было объективно оправдано для периода индустриализации, поскольку нисколько высокий уровень потребления Советского народа не отменил бы 41 год. То есть, у такого подхода было, до определенного момента, внешнеполитическое объяснение. Но после Победы и завершения восстановительного периода (около 5 лет)... После создания ЯО, гарантировавшего стране стратегическую безопасность... Этому нет никакого оправдания, я считаю.
Возвращаясь к косыгинской реформе следует сделать важное наблюдение. Основная задача автора статьи (как и задача большого числа авторов других статей на схожие темы) состоит в том, чтобы непрямо внушить читателю, что концептуально советская система не имела недостатков, и что возникновение в ней такого явления, как дефицит, например, объяснялось не фундаментальными особенностями системы, а некими случайными или злонамеренными искажениями оной. Именно это воззрение автора сабжевой статьи и многих подобных ему людей я считаю катастрофическим заблуждением. Катастрофическим - потому, что в случае получения возможности исторического реванша эти люди снова построят то же самое, ничего не забыв и ничему не научившись. И снова все развалят. И второго такого развала Россия не переживет.
Как мне кажется, я продемонстрировал, что в рамках статьи автору не удалось показать, что косыгинская реформа была принципиально несовместима с советской финансовой (а я бы сказал все же "с административно-командной") системой. При несколько ином менталитете руководства она была бы вполне и очень даже совместима. Другой вопрос, что можно сказать, что данный менталитет был неизбежным порождением системы. Это не будет совсем уж неправдой, скорее это будет даже во многом правдой. Но этак мы далеко уйдем. Пора закругляться.
Я также полагаю, что автор статьи, положив во главу угла чисто монетаристский расчет, совершенно неверно определил причины возникновения дефицита при социализме. В частности, автор не заметил, что в СССР дефицит сопутствовал не только потребительской сфере, и уж точно не только после 1965 года. Свой взгляд на данный предмет я надеюсь несколько позже изложить в отдельной статье.
________________________________________
Сноска 1.
Как-то раз Альберт Великий и философ Фома Аквинский, два выдающихся мыслителя своего времени, прогуливались по саду и вели спор о том, есть ли глаза у крота?
Один утверждал, что поскольку крот живёт под землёй, в полной тьме, зрение ему не нужно, и значит, глаз у него нет. Другой возражал, что будучи зверем, покрытым мехом, крот обязан иметь глаза, как и все остальные звери.
Случившийся рядом садовник подошёл с поклоном и предложил господам поймать для них живого крота, чтобы они могли взглянуть на него и тем самым решить свой спор.
«Нет!» - ответили хором оба философа. «Ни в коем случае! Мы ведь спорим в принципе. Есть ли в принципе у принципиального крота принципиальные глаза...»
:)
May 26 2013, 12:10:21 UTC 6 years ago
Основная проблема денежной оценки - в её одномерности. Преимущество имеет тот, у кого тупо больше денег. А день он может получить и не за счет лучшей оценки его деятельности обществом: украсть, получить по наследству, прихватизировать...
Оценка вклада в жизнь общества не может быть одномерной, т.к. разнообразна сама жизнь. В СССР на основные направления деятельности существовали отдельные оценки и отдельные поощрения: мать-героиня, Герой ВОВ, Герой труда, стахановец, заслуженный изобретатель и т.д...
Сейчас все поощрения и льготы монетизируются, всё оценивается в деньгах, (даже память о подвигах деда продаётся в виде наград на аукционе), что ставит общество под контроль владельцев больших денег.
May 28 2013, 16:44:23 UTC 6 years ago Edited: May 28 2013, 17:03:56 UTC
Безусловно. Добавлю ещё - в обезличенности. Но: а) одномерность - свойство любой системы измерения полезности субъекта для общества (назовём это так, условно) - например, системы воинских званий (первое, что пришло в голову); б) обезличенность является и главным достоинством этой системы, позволяя отделить оценку труда личности от оценки самой личности.
А день он может получить и не за счет лучшей оценки его деятельности обществом: украсть, получить по наследству, прихватизировать...
Безусловно. Как и любое иное средство оценки полезности личности для общества. Обманом можно и академиком стать (сейчас, по крайней мере).
Оценка вклада в жизнь общества не может быть одномерной, т.к. разнообразна сама жизнь.
Безусловно. Кто бы ещё придумал такую систему - да чтобы она была объективной и не декларативной...
В СССР на основные направления деятельности существовали отдельные оценки и отдельные поощрения: мать-героиня, Герой ВОВ, Герой труда, стахановец, заслуженный изобретатель и т.д...
Есть распространённое мнение, что награды в виде орденов и проч. были придуманы для военных - для того, чтобы морально компенсировать явную недостаточность денежного вознаграждения их опасной для жизни и здоровья деятельности. То есть, награды - это моральные суррогаты денег, применяемые, когда не хотят платить.
Скорее всего дело обстоит не совсем так, по крайней мере далеко не всегда так. Но если вы не считаете, что награды - это замена денежных выплат, к которым прибегают жадные власти, то вам придётся признать, что не всё в этом мире измеряется деньгами. Храбрость на войне и любовь к детям, например. Скорее всего, вы согласитесь с этим утверждением.
Так вот, если некие вещи деньгами не измеряются, то их и не следует соотносить с проблемой денег. Они существуют сами по себе. А деньги - из иной сферы.
что ставит общество под контроль владельцев больших денег
Вы предпочли бы контроль философов?
Общество всегда находится под чьим-то контролем. Можно бороться за минимизацию этого контроля - но тогда будет минимизироваться контроль вообще, любой. Если это ваш путь, то тогда ваш враг - не власть именно денег, а власть вообще. Тогда непосредственно к деньгами у вас не должно быть особых претензий. Если это не ваш путь и вы не против контроля над обществом как такового, то вам лишь остаётся выбрать, чей контроль вы предпочитаете. Лично ваш? Допустим. А другие варианты?
Контроль со стороны религиозных фанатиков? Контроль со стороны политических авантюристов? Контроль со стороны патологических милитаристов? Смею предположить, что контроль со стороны денежных мешков гораздо гуманнее перечисленных первых трёх разновидностей контроля. Хотя бы потому, что богатые стремятся к деньгам (потому они и богатые, собственно). А деньгами, с чем вы, надеюсь, не станете спорить, измеряется далеко не всё. Поэтому богатые могут интересоваться вашими деньгами, но во всём остальном они (если измерять их одним качеством - богатством) оставят вас в покое. Ваши взгляды, вкусы и образ жизни будут целиком в вашей власти. А вот религиозные фанатики, например, и деньгами вашими поинтересуются, и полный контроль над вашей жизнью наладят.
В общем, если не хотите подчиняться деньгам, найдите себе иного хозяина. Только будьте внимательны, ведь иной хозяин может оказаться хуже.
May 28 2013, 19:37:23 UTC 6 years ago
http://russoc.info/News/0000151.htm
Интересное с раздела "Что такое собственность?"
. Всё, что вы в принципе готовы выставить на рынок и оценить в долларах (остальные валюты, впрочем, в доллары конвертируются), вы автоматически позволяете на «законном» основании безвозмездно (!) присвоить олигархии, владеющей монополией выпуска виртуальной, не привязанной к золоту и ничем не лимитированной в своей эмиссии валюты. Это значит, что как только вы нечто – сырьевые ресурсы, землю с природными ландшафтами, собственный труд и его продукты, уникальные исторические, культурные и художественные ценности и т.д. – в принципе соглашаетесь выставить на рынок, это значит, что капиталократическая олигархия заберёт у вас это нечто, какую бы цену вы ни назвали.
...
Исходя из этого, несложно понять, что основной целью и условием жизнеспособности и стабильности капиталократии как системы является максимальное расширение сферы действия рыночных отношений и, напротив, сокращение, а в пределе и полная ликвидация всех сфер, на которые рыночные отношения не распространяются. Логика предельно проста: если вы уже полностью контролируете финансовую систему, а хотите контролировать все сферы социальной жизни, вам необходимо сделать все сферы жизни регулируемыми и опосредуемыми финансовыми отношениями. И только! Это достигается как изменением правовой системы (то есть законодательства), так и навязыванием обществу «рыночных» ценностных ориентиров и моделей поведения.
Возьмём в качестве простейшего примера для рассмотрения различных ценностных систем такой простой материальный объект как фотография вашей бабушки. Вы можете рассматривать её как семейную реликвию, связывающую вас с историей вашего рода, то есть с совокупностью заведомо нерыночных, а потому неконтролируемых через манипуляцию финансовыми знаками ценностей. В этом случае данная фотография оказывается для вас уникальным в своей единственности и потому бесценным предметом, который вы в принципе никогда и ни при каких обстоятельствах не только не делаете, но и не рассматриваете в качестве рыночного товара. Совершенно другая ситуация, если ту же самую фотографию вы рассматриваете как простой предмет антиквариата, который имеет конкретную рыночную цену и потому равноценен любому другому товару той же цены. Предмет собственности – один и тот же, различается только отношение к нему, определяющееся ценностными представлениями в вашем сознании. Но в первом случае вы оказываетесь владельцем и хранителем уникальной и единственной в мире вещественной ценности, к которой вдобавок «привязан» целый пласт ваших индивидуальных нематериальных ценностей (воспоминаний, переживаний, ассоциаций, семейных и иных социальных связей, культурных кодов, исторической сопричастности, национально-этнической самоидентификации, духовных и нравственных ориентиров и т.д.). Вся совокупность этих нематериальных ценностей составляет ваше внутреннее неотчуждаемое богатство и является составляющим элементом вашей индивидуальности и, возможно, в определённом смысле даже вашей личности, а уникальный материальный предмет выступает сакральным объектом, актуализирующим и символизирующим связь вашего материального бытия с этими нематериальными ценностями. Во втором случае вы являетесь владельцем лишь эквивалента некоторого количества виртуальных финансовых единиц, поскольку саму реальную вещь у вас с вашего же согласия нетрудно изъять.
May 28 2013, 19:38:04 UTC 6 years ago
То же самое различие к определению ценности можно приложить к любому другому объекту, например к дому. Дом может рассматриваться как абсолютно уникальный (и потому бесценный) объект, являющийся продолжением вашего существа и центром, относительно которого упорядочен внешний мир. А может рассматриваться исключительно как набор утилитарных удобств, каждое из которых имеет конкретную рыночную цену.
В конечном счёте, в случае первого мировоззрения весь мир (начиная от каждого камешка и заканчивая человеческими отношениями) оказывается для вас живой взаимосвязью объектов, каждый из которых уникален, неповторим и бесценен в своём качественном бытии, одухотворён и наполнен множеством культурных кодов и смыслов. Иными словами, окружающий мир воспринимается как совокупность сакральных символов и смыслов. Во втором случае весь мир сводится к чистой отчуждённой и обезличенной количественности, в которой всё равноценно всему в той или иной количественной мере, причём эта мера определяется не вами, а фактически диктуется вам рынком. То есть категория ценности, будучи внешне навязываемой, становится универсальным и безотказным способом управлять вашим поведением и определять цели ваших устремлений.
Понятно, что капиталократия, жизненно заинтересованная в сохранении и расширении контроля, всеми силами будет стремиться навязать человечеству второй вариант ценностной системы, то есть включить все без остатка категории материального и духовного мира в сферу рыночных отношений, а то, что принципиально не поддаётся такому включению – уничтожить как ограничение и препятствие универсальности своего контроля. Соответственно, человеку с раннего детства всеми силами, включая дошкольное и школьное воспитание, телевидение и другие СМИ, рекламу, моду, инспирируемые социальными технологами «молодёжные субкультуры» и т.д. будет целенаправленно внушаться и навязываться выгодная капиталократии система ценностей. А именно, будет внушаться обезличенно-утилитарное, рыночное отношение к миру, к вещам, к знанию, к человеческим отношениям, к искусству, к религиозным практикам и т.д. (одним словом – ко всему). В рамках этой системы ценностей будет внушаться, что тот, кто отказывается от выгодной рыночной сделки из-за «сентиментальной привязанности» к тем или иным вещам, из-за исповедуемых религиозных, эстетических, моральных и иных «предрассудков» – тот «непрактичный», «дурак», «ретроград», «лузер», «неудачник» и т.д. (И при этом будет тщательно скрываться то, что категории «выгодности» или «невыгодности» сделки определяются внешним управлением посредством регуляции рыночных цен и спекулятивных операций с виртуальными денежными знаками). Тот, кто не захочет бесконечно гнаться за прибылью, а сохранит время своей жизни для размышления, созерцания, некоммерческого творчества, духовной практики или человеческих отношений – тот, опять-таки «неудачник». Иными словами капиталократии важно внушить человечеству престижность только такого образа жизни, только таких ценностей и устремлений, которые делают человека максимально контролируемым и управляемым. Принявшего такую систему ценностей человека несложно заставить вести себя, говорить, писать, и – в конце концов – думать и чувствовать не так как он хочет и считает сообразным своей природе, а так, как того требует «конъюнктура рынка». А, поскольку «конъюнктура рынка» на самом деле нисколько не стихийна, а полностью управляема через выпуск виртуализованных денежных знаков, это значит, что человек будет сам (без насильственного принуждения!) стремиться вести себя, поступать, говорить, писать, творить и думать так, как это выгодно капиталократической системе и её субъекту – транснациональной финансовой (банковской) олигархии. Смыслом его существования будет не творческое свободное самовыражение, самоактуализация и самореализация, а приведение себя и всей своей деятельности (включая «творчество») в соответствие с требованиями платёжеспособного спроса, за которыми на самом деле стоят интересы и требования всё той же монополизировавшей права на выпуск «эквивалентов стоимости» финансовой банковской олигархии.
...
May 28 2013, 20:09:10 UTC 6 years ago
В системе с примерно равными доходами общества деньги, возможно, смогут выполнять функцию объективной оценки.
Вы писали о пользе децентрализации власти. Так в существующей денежной системе - наоборот - концентрация власти и искажение оценок.
Концентрация денег ведёт к насильственной власти.
Насильственная власть накапливаться не может. Финансовая власть - накапливается и укрепляется насильственной.