vbulahtin в Мордор головного мозга)_вата, колорады, совки, краснопузые, коммуняки, совдепия, далее везде)Согласен с посмеявшимися над оком Саурона
О.Туханина:
у нас вот такая вот война символов. Люди, дрожащими от благородного негодования голосами, сообщают, что око над Москвой - это то же самое, что и свастика над Кремлем. Кадр из кинофильма и символ вполне себе реального зла современной истории поставлены на одну доску и фактически уравнены в правах. И символ фашизма, нацизма вдруг начинает превращаться в точно такую поделку Голливуда. Прямо у нас на глазах и нашими же стараниями.
Еще один довод против - дегуманизация жителей России вообще и столичных жителей в частности. Дескать, нельзя позволять называть нас орками, а страну нашу Мордором. И тем более, нельзя это делать самим. Посмотрите, дескать, на Украину: что стало с ватниками и колорадами.
Как по мне, так запретами на слово с этой проблемой не справиться. Если вас решено превратить в существо неодушевленное для последующей, простите, ликвидации, то это все равно будет сделано, несмотря на все ваши протесты. Единственный способ в таком случае - забрать слово себе. Да, я - ватник, я - колорад. И? А у нас в Мордоре сейчас вовсю идет подготовка к Новому году, пахнет мандаринами, дети пишут письма Деду Морозу и покупается шампанское. Да, мы орки. Вот у нас и талончик к стоматологу есть. У вас с этим проблемы?
В результате мы высекли себя сами. Публично. Акция, которая могла бы стать троллингом высочайшего уровня, продемонстрировала наши слабые места. Не силу, как некоторые ошибочно полагают, а слабость.
А.Багаев:
как человек, не читавший Толкиена, говорю: Не читал, но не осуждаю. Смеяться и шутить, в том числе и в первую очередь над собой, разучиваться нельзя никак. Монастырь только потому и монастырь, что всё остальное-то общество -- по-прежнему светское, с шутами короля, скоморохами и блаженными.
---
над всем этим, конечно, можно и нужно смеяться -- под катом, инет-веселушки)
Увезу тебя я в Мордор,
увезу тебя одну,
Наконец-то ты посмотришь
нашу мрачную страну,
Наконец-то ты увидишь,
что неправду говорят,
Что мы только и умеем
жечь и грабить все подряд.
Мы поедем, мы помчимся
На назгульских черных тварях
И отчаянно ворвемся
К Повелителю в окно.
Ты узнаешь - не напрасно
Называют Мордор черным,
Он на самом деле черный,
Там всегда везде темно.
Увезу тебя я в Мордор,
увезу тебя скорей
От коварных дунаданов и
эльфийских королей.
И у башен Барад-Дура,
где дымит Ородруин,
Мы напьемся всем на зависть,
пусть неладно будет им.
Увезу тебя я в Мордор,
разрешенья не спрошу,
Эльфы пусть плывут на Запад,
я им ручкой помашу.
Полетим над Средиземьем,
черный ветер бьет в лицо...
И когда-нибудь, наверно,
мы с тобой найдем Кольцо.
Нам, исконным обитателям Мордора, жевавшим его сладкий гудрон, игравшим в футбол на ветреных золоотвалах, ловившим блестящих мух над трупами издохших птиц, именно нам, потомкам тех, кто строил империю на обломках чужих перемолотых государств, следует научиться любить сшитую из кровавых кусков родину и правильно, и горячо.
Не отрицай зла. Мордор есть Мордор. Зола есть зола. Сера – это сера. Не говори, что выжженная пустыня – зеленый луг. Не настаивай, что нефтяные лужи – дом для золотистых рыб. Утреннее дыханье терриконов – не свежесть горного января. Замечай зло. Научись его различать. Потому что только так станет выпуклым и заметным добро: перламутровые зори, тёплая рука ребёнка, нежный мех на любимой спине. Вторая курчавая голова ласковой собачки. Неожиданный и добрый смех в прокуренном подъезде. Много чего. Твоя семья, например.
Не отрицай добра. То, что другие не хотят видеть в тебе добра, не значит, что его нет в твоём мире. Мордор бывает прекрасен. Ты это знаешь, когда глухими жаркими вечерами, в прореху сажевых облаков, глядит зелёная звезда. Когда по лунной дорожке, протянувшейся через Андуинское водохранилище, покачиваясь и спотыкаясь, идет к тебе милая и пухлая мечта: подходит, ступает на косые бетонные плиты берега и под ногами её, вторя сверчкам, хрустит битое бутылочное стекло. Когда на боевых барабанах старшина тревожной сотни вдруг бацает румбу, а потом утыкается в плечо удивлённого товарища и плачет, как чижик, которому некуда улететь. Добро Мордора пронзительно, и потому – оно делает зло Мордора и отвратительнее, и трудней. Настолько труднее, что это почти невыносимо. Как созерцание голого младенчика на льду. Как вид женского пальчика, выкручивающего ногтём шуруп.
Ты это знаешь и часто криво усмехаешься как бы в осуждение себе, но все же в оправданье: «Да, орки мы, да, азиаты». Сарказм выдаёт твою слабость. Искренность же и доброта никогда никого не выдадут. Только сделают сильней.
Не стыдись. На наших лужайках было мало цветов. В наших сточных водах – многовато крови. Но не ты вытаптывал цветы и не ты проливал кровь. Стыдись того, что сделал или не сделал лично ты. Или когорта, которой командовал. Или олифант, которым управлял. Понимай зло, сожалей о нём,
не допускай его продолжения. Но брать вину за чужие прегрешения, такая же гордыня, как принимать почёт за добрые дела, которых ты не делал. А потому
Не гордись. Великий Эру посрамляет гордых. Наш коллективный Саурон – он тоже прислан в посрамление, чтобы мы могли до конца выпить чашу гордыни и вытошнить её вместе с лёгкими раз и навсегда. Мы урок самим себе. Величие Саурона – только лишь расстояние падения, которое нам предстоит преодолеть. Ты можешь получать удовольствие от полёта. Но не питай иллюзий по поводу его конца.
Не спорь. Если кто-то ненавидит Мордор, скорее всего, этот кто-то имеет для того веские причины. Ты не можешь эти причины переменить. Поэтому, если кто-то считает, что любить Мордор нельзя – не спорь. В конце концов, любовь не требует объяснений. Любить можно всё, что угодно – и человека, и животное, и деревце, и место, и свое воспоминание об этом месте, и старый носок, и изгиб обуха окровавленного топора. Потому что любовь – это не объект, которым ты восхищаешься. Это отпечаток, который, как в глине, оставляет в тебе женщина, друг, местность, пережитый опыт и опыт переживаний. Это полость, которая имеет форму того, что ты любишь, но сама эта пустота, она заполнена тобой. Плохим-хорошим, но тобой: тем, чем ты выбрал её заполнять. Если кто-то предлагает что-то разлюбить, он предлагает разлюбить тебя самого в том, что ты выбрал любить.
Да и в конце концов – ты любишь не для кого-то, ты любишь для себя.
Изменяй себя – не изменяй себе. Иные эльфы стремятся подчеркнуть, что мы, орки, когда-то, может, и были эльфами, но отпали от добра и света, и так - в темноте, духоте, огорчении – увяли, сморщились, сгнили в новое и мерзкое племя. Ну, мы-то помним, что мы были другие. И мы знаем, что мы можем другими быть. А эти, кто теперь себя зовёт эльфами, они ведь тоже боятся разглядеть Мордор в себе. А ты не бойся увидеть в себе эльфа. Вообще не бойся ничего в себе разглядеть. Увидев плохое – борись с ним, увидев хорошее – расти его. Не стесняйся себя, не презирай других. Вообще – побольше интересуйся тем, что думаешь ты, а не тем, что думают о тебе другие.
Отчаявшись, не пытайся превратить в Мордор все вокруг. Не надо стремиться уничтожать то, что самим своим существованием доказывает, что это не так: цветущие долины, голубые реки, высокие леса, соседние изумрудные города. От того, что Мордор станет больше, твоя любовь к нему не возрастет. От того, что падет Минас-Тирит, Мордор не станет краше. Может кому-то и нужен великий Мордор, но нам, адептам любви, нужны только великие душевные потрясения, а родине – наша любовь. Потому что когда-нибудь, когда наступит трудный час, только эта любовь родину и изменит, и спасёт. Да и кроме нас, похоже, больше никто ее уже и не полюбит.
И напоследок. Не будь столь серьезен. Так ты особенно похож на сгнивший огурец. А улыбнёшься – и уже ничего.
О.Туханина:
у нас вот такая вот война символов. Люди, дрожащими от благородного негодования голосами, сообщают, что око над Москвой - это то же самое, что и свастика над Кремлем. Кадр из кинофильма и символ вполне себе реального зла современной истории поставлены на одну доску и фактически уравнены в правах. И символ фашизма, нацизма вдруг начинает превращаться в точно такую поделку Голливуда. Прямо у нас на глазах и нашими же стараниями.
Еще один довод против - дегуманизация жителей России вообще и столичных жителей в частности. Дескать, нельзя позволять называть нас орками, а страну нашу Мордором. И тем более, нельзя это делать самим. Посмотрите, дескать, на Украину: что стало с ватниками и колорадами.
Как по мне, так запретами на слово с этой проблемой не справиться. Если вас решено превратить в существо неодушевленное для последующей, простите, ликвидации, то это все равно будет сделано, несмотря на все ваши протесты. Единственный способ в таком случае - забрать слово себе. Да, я - ватник, я - колорад. И? А у нас в Мордоре сейчас вовсю идет подготовка к Новому году, пахнет мандаринами, дети пишут письма Деду Морозу и покупается шампанское. Да, мы орки. Вот у нас и талончик к стоматологу есть. У вас с этим проблемы?
В результате мы высекли себя сами. Публично. Акция, которая могла бы стать троллингом высочайшего уровня, продемонстрировала наши слабые места. Не силу, как некоторые ошибочно полагают, а слабость.
А.Багаев:
как человек, не читавший Толкиена, говорю: Не читал, но не осуждаю. Смеяться и шутить, в том числе и в первую очередь над собой, разучиваться нельзя никак. Монастырь только потому и монастырь, что всё остальное-то общество -- по-прежнему светское, с шутами короля, скоморохами и блаженными.
---
над всем этим, конечно, можно и нужно смеяться -- под катом, инет-веселушки)
Увезу тебя я в Мордор,
увезу тебя одну,
Наконец-то ты посмотришь
нашу мрачную страну,
Наконец-то ты увидишь,
что неправду говорят,
Что мы только и умеем
жечь и грабить все подряд.
Мы поедем, мы помчимся
На назгульских черных тварях
И отчаянно ворвемся
К Повелителю в окно.
Ты узнаешь - не напрасно
Называют Мордор черным,
Он на самом деле черный,
Там всегда везде темно.
Увезу тебя я в Мордор,
увезу тебя скорей
От коварных дунаданов и
эльфийских королей.
И у башен Барад-Дура,
где дымит Ородруин,
Мы напьемся всем на зависть,
пусть неладно будет им.
Увезу тебя я в Мордор,
разрешенья не спрошу,
Эльфы пусть плывут на Запад,
я им ручкой помашу.
Полетим над Средиземьем,
черный ветер бьет в лицо...
И когда-нибудь, наверно,
мы с тобой найдем Кольцо.
Нам, исконным обитателям Мордора, жевавшим его сладкий гудрон, игравшим в футбол на ветреных золоотвалах, ловившим блестящих мух над трупами издохших птиц, именно нам, потомкам тех, кто строил империю на обломках чужих перемолотых государств, следует научиться любить сшитую из кровавых кусков родину и правильно, и горячо.
Не отрицай зла. Мордор есть Мордор. Зола есть зола. Сера – это сера. Не говори, что выжженная пустыня – зеленый луг. Не настаивай, что нефтяные лужи – дом для золотистых рыб. Утреннее дыханье терриконов – не свежесть горного января. Замечай зло. Научись его различать. Потому что только так станет выпуклым и заметным добро: перламутровые зори, тёплая рука ребёнка, нежный мех на любимой спине. Вторая курчавая голова ласковой собачки. Неожиданный и добрый смех в прокуренном подъезде. Много чего. Твоя семья, например.
Не отрицай добра. То, что другие не хотят видеть в тебе добра, не значит, что его нет в твоём мире. Мордор бывает прекрасен. Ты это знаешь, когда глухими жаркими вечерами, в прореху сажевых облаков, глядит зелёная звезда. Когда по лунной дорожке, протянувшейся через Андуинское водохранилище, покачиваясь и спотыкаясь, идет к тебе милая и пухлая мечта: подходит, ступает на косые бетонные плиты берега и под ногами её, вторя сверчкам, хрустит битое бутылочное стекло. Когда на боевых барабанах старшина тревожной сотни вдруг бацает румбу, а потом утыкается в плечо удивлённого товарища и плачет, как чижик, которому некуда улететь. Добро Мордора пронзительно, и потому – оно делает зло Мордора и отвратительнее, и трудней. Настолько труднее, что это почти невыносимо. Как созерцание голого младенчика на льду. Как вид женского пальчика, выкручивающего ногтём шуруп.
Ты это знаешь и часто криво усмехаешься как бы в осуждение себе, но все же в оправданье: «Да, орки мы, да, азиаты». Сарказм выдаёт твою слабость. Искренность же и доброта никогда никого не выдадут. Только сделают сильней.
Не стыдись. На наших лужайках было мало цветов. В наших сточных водах – многовато крови. Но не ты вытаптывал цветы и не ты проливал кровь. Стыдись того, что сделал или не сделал лично ты. Или когорта, которой командовал. Или олифант, которым управлял. Понимай зло, сожалей о нём,
не допускай его продолжения. Но брать вину за чужие прегрешения, такая же гордыня, как принимать почёт за добрые дела, которых ты не делал. А потому
Не гордись. Великий Эру посрамляет гордых. Наш коллективный Саурон – он тоже прислан в посрамление, чтобы мы могли до конца выпить чашу гордыни и вытошнить её вместе с лёгкими раз и навсегда. Мы урок самим себе. Величие Саурона – только лишь расстояние падения, которое нам предстоит преодолеть. Ты можешь получать удовольствие от полёта. Но не питай иллюзий по поводу его конца.
Не спорь. Если кто-то ненавидит Мордор, скорее всего, этот кто-то имеет для того веские причины. Ты не можешь эти причины переменить. Поэтому, если кто-то считает, что любить Мордор нельзя – не спорь. В конце концов, любовь не требует объяснений. Любить можно всё, что угодно – и человека, и животное, и деревце, и место, и свое воспоминание об этом месте, и старый носок, и изгиб обуха окровавленного топора. Потому что любовь – это не объект, которым ты восхищаешься. Это отпечаток, который, как в глине, оставляет в тебе женщина, друг, местность, пережитый опыт и опыт переживаний. Это полость, которая имеет форму того, что ты любишь, но сама эта пустота, она заполнена тобой. Плохим-хорошим, но тобой: тем, чем ты выбрал её заполнять. Если кто-то предлагает что-то разлюбить, он предлагает разлюбить тебя самого в том, что ты выбрал любить.
Да и в конце концов – ты любишь не для кого-то, ты любишь для себя.
Изменяй себя – не изменяй себе. Иные эльфы стремятся подчеркнуть, что мы, орки, когда-то, может, и были эльфами, но отпали от добра и света, и так - в темноте, духоте, огорчении – увяли, сморщились, сгнили в новое и мерзкое племя. Ну, мы-то помним, что мы были другие. И мы знаем, что мы можем другими быть. А эти, кто теперь себя зовёт эльфами, они ведь тоже боятся разглядеть Мордор в себе. А ты не бойся увидеть в себе эльфа. Вообще не бойся ничего в себе разглядеть. Увидев плохое – борись с ним, увидев хорошее – расти его. Не стесняйся себя, не презирай других. Вообще – побольше интересуйся тем, что думаешь ты, а не тем, что думают о тебе другие.
Отчаявшись, не пытайся превратить в Мордор все вокруг. Не надо стремиться уничтожать то, что самим своим существованием доказывает, что это не так: цветущие долины, голубые реки, высокие леса, соседние изумрудные города. От того, что Мордор станет больше, твоя любовь к нему не возрастет. От того, что падет Минас-Тирит, Мордор не станет краше. Может кому-то и нужен великий Мордор, но нам, адептам любви, нужны только великие душевные потрясения, а родине – наша любовь. Потому что когда-нибудь, когда наступит трудный час, только эта любовь родину и изменит, и спасёт. Да и кроме нас, похоже, больше никто ее уже и не полюбит.
И напоследок. Не будь столь серьезен. Так ты особенно похож на сгнивший огурец. А улыбнёшься – и уже ничего.
