В то же время наблюдения за практической политикой позволяют уверенно сделать вывод о том, что как минимум очень многое в политике неосуществимо без героического, то есть альтруистического поведения. Героическое поведение, являющееся, в некотором смысле, аполитичным, создаёт наиболее яркие страницы политической жизни и её многие узловые моменты.
Как правило, данный парадокс пытаются разрешить двумя способами. Первый - считать, что политикой занимаются те, для кого это бизнес, а все пассионарии просто обмануты и используются. Второй - считать героев фанатиками и относиться к ним, как к стихийному бедствию. Нетрудно заметить, что оба подхода фактически исключают альтруистов из политического контекста, лишая их субъектности и приравнивая их к орудиям или же явлениям природы.
Я полагаю, что решая некоторые проблемы, оба подхода, тем не менее, являются не вполне правомерными. Более справедливо было бы свести все варианты мотивации к единой природе, имеющей определённые вариации. Так в своё время Клаузевиц указал на единую природу храбрости и трусости, проявляемых в бою, определив, что оба варианта поведения исходят из инстинкта самосохранения, но храбрость руководствуется инстинктом морального самосохранения, а трусость - физического.
Достаточно просто определить оба варианта политического поведения как формы и разновидности стремления к власти. Мне этот несложный метод кажется дающим слишком общий, абстрактный результат.
Нахожу, что парадокс пока не разрешён.
