мастера Иясото Мацумо (я и ставлю 100 к 1 что ни один продвинутый пидарас- хипстер не удосужится проверить,
был ли такой на самом деле — прим. сценариста). Девушка как раз рассматривает ту, на которой ниндзя, забравшийся
в дом самурая, насилует служанку, хорошенько ее связав. Крупно — очень заинтересованные и слегка удивленные глаза
девушки. Для Кишинева 60-хх это и правда довольно необычные рисунки. Девушка томно потягивается и кладет себе руку
на промежность. То, что выглядело обычным небрежным жестом, грозит перерасти в нечто более неприличное, потому что
девушка меняется в лице, и, скользнув с подоконника, идет в комнату, не отнимая руки от промежности... Она выглядит
как безрукая мать, заботливо несущая раненного ребенка — в его роли рука — у себя между ног. Снова двор. Крупно —
разбросанные по полу листы рукописи и гравюры, все перемешалось.
«... Сталин...» «зэка»... «Самурай и певичка, гравюра 18 века», «Усатый... палачи...»... «Архипелаг Гулаг»... «Купец
дает обтереть себя гейше, гравюра 16 века»»... «народовольцы... ты не прав, Иннокентий... в чем же была сила того
разума, что склонил целый народ к тирани...»... «Юноша и зрелая женщина играют в аиста и рыбку, 15 век»... «.. еи и
русские... двести лет вместе... понеже... доколе... отнюдь... пошто», «Нефритовые врата, 19 век»... «Земельный вопрос
и Солж», «Служанка подмывается после акта с господином, 17 век».
- // -
Больница Нью-Йорка. Мужчина — отец Натальи, - лежит с закрытыми глазами. Потом — очертания всего, что происходит в
палате, - становятся смазанными. Мы как будто видим все глазами отца Натальи, которые полуприкрыты. Какие-то фигуры
двигаются, какое-то черное пятно двигается навстречу белому, какое-то ерзание. Глухие голоса, женский и мужской.
Говорят на английском, поэтому идут титры:
Женский: О, милый, не так быстро, он же здесь.
Мужской: Лапа,
Женский: Мне так нравится, когда ты называешь меня «лапа».
Мужской: Я прочитал это слово в книжке нашего выдающегося писателя Мейлера.
Женский: Он так называл свою «лапу»?
Мужской: Ну, правильнее «своего», так обращался к своему любовнику один гей-американец. Но это неважно, главное-то
чувства. Как писал великий Вудхауз...
Женский: Вау, мне так нравятся интеллектуально развитые мужчины...
Мужской: Меня заводит, когда ты говоришь «вау», моя белая цыпа.
Женский (требовательно): Лапа, ниггер, лапа.
Мужской (томно): О-о-о-о....
Женский голос явно принадлежит матери Натальи. Женщина определенно почувствовала себя одинокой и решила наладить личную
жизнь. Картинка то становится почти ясной, то снова плывет: понятно, что отец Натальи пытается открыть глаза пошире.
М: … не проснется, я ему лошадиную дозу вколол.
Ж: а он...?
М: ну, в принципе, может и слышать.
Ж: хи-хи.
М: Белая сучка.
- // -
- Арон, тут все дело в том, что... - говорит один из них
- Мы не можем быть уверены в конфиденциальности... - говорит кто-то.
- Слово коммуниста! - восклицает Арон так же живо и с такой же глупой и идиотской надеждой, что и жертвы процессов 30-хх
годов.
- Я даю вам слово коммуниста, что нико... - говорит он.
- Арон, вас было трое, - деловито перебивает его Митя.
- Ты, Анатолий и Арик, - говорит Митя.
- Мы искали Арика, но он как в воду канул! - говорит Митя.
Его лицо меняется. Глаза горят, губа вытягиваются в ниточку, руки слегка подрагивают.. Он становится похож на публициста
Ольшанского, который жалеет, что в мае 45-го русские не вырезали всех немцев, чтобы заселить Германию уцелевшими евреями,
один из которых (к примеру, герр Ольшансхерр) в 2010 году напишет статью о славянских зверях, вырезавших европейскую нацию.
Мы понимаем, что даже самый безобидный ботаник может быть смертельно опасен (особенно если он ищет 500 миллионов долларов
и вы ему помешали — прим. сценариста)
- Анатолий и ты в Кишиневе, - говорит он.
- А вот Арик исчез... - говорит он.
- Где ДЕНЬГИ?! - говорит он.
- Арик оказался умнее нас, - говорит Арон.
- Он понял, что вы банда убийц и насильников, - говорит он.
- Арон, ты что, мы же тебя еще не изнасиловали, - говорит Копанский.
Все заразительно смеются. Это беззаботный смех людей, не сориентированных в системе ценностей общества с давними тюремными
традициями и обычаями. Мы понимаем, что эти мужчины узнали о ГУЛАГЕ только из книги «Архипелаг ГУЛАГ», что льет воду на
гнусные и безосновательные черносотенные теории о национальном составе жертв репрессий 30-хх годов.
- Мы думаем, ты знаешь, где Арик прячется, - говорит Митя мягко.
- Я не знаю, где он, - говорит Арон.
- Честное слово коммуниста, клянусь Торой и своей мамой, - говорит он растерянно...
В комнате повисает молчание. Крупно — люстра...
----------------------------------------
30 апреля. от автора лучшего русского романа последних десятилетий
и лауреата премии нацбест 2011 - Владимира Лорченкова
сценарий фильма "Копи Царя Соломона". Здесь.
