- Как ты можешь служить в «Мосаде» и говорить такие ужасные, отвратительные вещ... - говорит он.
- Да мне по херу, - лениво говорит Натан, который глядит на солнце с закрытыми глазами (ведет Иеремия).
- Вся эта патриотическая жвачка... - говорит он.
- Натан, ты же не станешь отрицать, что мы окружены кольцом врагов? - говорит Иеремия.
- Не стану, - спокойно говорит Натан.
- Ну и что с того? - говорит он.
Иеремия шумно выдыхает. Жестикулирует, несмотря на то, что он за рулем. Говорит с таким видом, как будто
выдвигает последний аргумент (так и есть — прим. В. Л.)
- Ты же не станешь отрицать, Натан, что евреи это нация, давшая миру сотни гениев? - говорит он.
- Нет, не стану... - лениво говорит Натан, и добавляет, когда Иеремия, было, успокаивается, - как и все другие.
- Но ты же не станешь спорить с тем, что мы дали миру Больше всего гениев, что мы Особенные? - говорит Иеремия.
- Ты говоришь как фашисты, - говорит с улыбкой Натан.
Иеремия покачивает головой с удивленной улыбкой. Он очень похож на участника движения «Наши», который к 27 годам
узнал, что Дмитрий Донской, оказывается, был данником хана Тохтамыша, а Мамай был узурпатором, которого Донскому
велели разгромить монголы. Еще он похож на молодого армянского интеллектуала, узнавшего, что дашнаки, - оказывается!
- грабили банки. Или на молодого интеллектуала-молдаванина, который узнал, что, оказывается, римляне ссылали в Дакию всякую
шваль, от которой он - интеллектуал-молдаванин, - собственно и произошел. Он даже реагирует так же — беспомощно и
глупо, с ненужным пафосом.
- Невероятно! - восклицает он.
- Натан Щаранский! - говорит он, подняв палец.
- Царь Соломон! - говорит он.
- Эйнштейн! - восклицает он.
Натан, улыбнувшись, высовывает язык (тем самым он пародирует известную фотографию Энштейна, на которой тот изображен
с высунутым языком, но, как и всякому расовому патриоту, Иеремии этот культурный отсыл непонятен, ему кажется, что над
ним подсмеиваются — прим. сценариста).
- И даже этот, который придумал таблицу... - продолжает Иеремия.
- Как его... - говорит он.
- А, Менделеев! - восклицает
- Ну а тот-то каким боком? - спрашивает Натан.
- Он был портным, и фамилия его была Мендель, - говорит Иеремия.
- До пятидесяти лет, - говорит он.
- А чтобы царское правительство разрешило ему заниматься химией, - говорит Иеремия.
- … он фамилию на Менделеев и поменял, - говорит Иеремия.
- Иеремия, - говорит Натан.
- Ты, срань, господня, что несешь? - говорит он.
- Как человек, который был 50 лет портным, - говорит он.
- … мог после 50 сделать открытие в сфере высшей химии? - говорит он.
- Ну, всякое бывает, - говорит неуверенно Иеремия.
- Ну так попробуй! - восклицает Натан.
- Тебе же всего 38, - говорит он.
- Ты, по идее, можешь и в астрономии еще что-то открыть, и в ядерной блядь физике! - говорит он.
- И тебе даже фамилию менять не придется! - восклицает он.
Иеремия молчит, глядит на дорогу. Видно, что он и сам понял, что с Менделеевым несколько погорячился.
- Зато Энштейн... - буркает он.
----------------------------------------
От лучшего русского писателя начала 21 века. Самый красивый уход из литературы.
Сценарий "Копи Царя Соломона". 30 апреля.
Здесь
