который не осознал меры своей удачи, недооценил ситуацию с приятелями по кукольному театру, и за очень
короткий срок потерял все акции АО "Золотой город", и сейчас проводит время у ларьков, вспоминая, эх,
каких Мальвин щупал. Еще у нее непропорционально большой зад, цепкий взгляд человека, который не простит
соседу по коммуналке нового пальто, и короткие толстые ноги, на которых она стоит твердо, несмотря то,
что вагон качает. В руках у женщины картонка. На ней написано.
"превед пабидитель районай алипьяды па рускаму изыку и патомствиный учитиль ана казлова просит да памажите
мине чем можите патамушта дом сгарелбальница ни принимаит саседи ни памагают суки блядь пидарасы все"
- Это правда? - спрашивает Наталья Лоринкова тихонько.
- Конечно, - говорит тот, и смеется.
Несмотря на диссонанс между содеранием надписи и ее оформлением, крестьяне подают цыганке мелочь, потому
что не умеют читать. Сумасшедшая медленно и молча бредет по вагону, и останавливается у лавки, где сидят
Лоринков и Наталья. Смотрит. Внезапно, с резкой злобой, - как могут только безумцы, - цыганка выкрикивает:
- Ты блядь ничтожество, - кричит она Лоринкову на цыганском.
- Что ты блядь оскал свой светишь?! - кричит она на цыганском.
- Карты мне всю правду открыли, - кричит она.
- Что смотришь! - кричит она, хотя Лоринков не смотрит.
- Денег ты моих хочешь, - кричит она.
- Денег тебе не видать! - кричит она.
Трясется, начинает выкрикивать отдельные слова, хрипит. Крупный план Натальи, девушка в ужасе. Лоринков,
улыбаясь, открывает шестое пиво. Он просто не понимает по-цыгански. Цыганка, сникнув так же резко, как
впала в истерику, успокаивается и уходит. Наталья говорит:
- Что она говорила? - говорит она.
- Узнала мол, говорит, - говорит Лоринков.
- Книгу, мол, прочитала, на всю жизнь в душу запало ей, - говорит он.
- Великому человеку великие почести мол отдать хочу, - говогрит он.
- Мол свечу им всем как Полярная звезда морякам, - говорит он.
- Переборщила, конечно, - говорит он скромно.
- Ну так у азиатов все без меры, - говорит он.
Наталья восхищенно смотрит на пассажиров электрички.
- Папа говорил мне, что в СССР очень читающая нация, - говорит она.
- Но вот чтобы нищие и пьяницы... - говорит она.
- А как же, - говорит Лоринков.
- И про потомственную учительницу тоже правда, - говорит он.
- СССР место такое, - говорит он.
- Здесь что ни цыган, так обязательно знаток литературы и представитель трудовой династии, - говорит он.
- //-
Показана лестничная клетка на которой стоит Митя. Он снова выглядит как безобидный ботаник, и это подчеркивает
горшок с геранью, который он держит в руках.
- ... то там? - раздается голос из-за двери.
- Это я, Митяй, - говорит Митя.
- Открывай, старичок, хочу оставить тебе свой цветок, чтобы ты о нем заботился, - говорит он.
- Командировка в Ленинград, - говорит он.
- Сейчас, сейчас, - говорит веселый, добродушный голос.
Шаркание... Крупно — напряженные фигуры на лестничном пролете внизу.
- Милицию не вызовет? - шелестящим шепотом спрашивает кто-то.
- Провод на всякий случай обрезал, - говорит, почти одними губами, верзила, показывая взглядом на провода.
Снова шаркание за дверьми.
- Сейчас, сейчас, старичок, - говорит весело голос.
- Собирался вот на Саяны, да ключи запамятовал где, - говорит голос.
Он очень похож на голос куплетиста-юмориста из советского кинофильма «Покровские ворота». Митя очень добро
улыбается, держит герань. Крупно — герань из глазка. Митя смеется.
- Старичок, ты думал, кишиневские грабители говорят голосом инженера «Счетмаш», Мити Ольшанкенштейна? - говорит он.
- Ха-ха-ха-ха, - смеется голос за дверью.
Звякание ключа в замке. Митя чуть вдыхает. И протягивает горшок с геранью в сторону двери. Та приоткрывается. Крупно —
маски-чулки на головах бойцов засадного полка (такой был у Донского еще во время Куликовской битвы, так что евреи
многому научились у русских, Солж был прав в монументальном труде про «200 лет вместе», - В. Л.). Вращаются глаза...
Лестничная клетка. От двери в сторону Мити стремительно несется что-то металлическое — это альпеншток, в Кишиневе
60-хх вообще был очень развит туризм, - и втыкается прямо Мите в лоб.
Крупно — пораженное лицо Мити, который заваливается спиной вниз.
Еще крупнее — глубина, на которую альпеншток вошел в голову Мити. В голове несчастного — почти все острие. Это
великолепный удар. Но именно он и губит обладателя альпенштока. Тот — сухонький, подвижный мужчина, больше похожий
на подростка, - одним прыжком появляется из-за двери, и, ухватившись за альпеншток, выдирает его из головы несчастного
Мити. Но так как орудие засело в голове жертвы очень глубоко, сразу сделать это у убийцы не получается.
Показан сухонький Анатолий, который стоит на корточках над камерой — мы видим его как бы глазами уже мертвого Мити), -
и дергает изо всех сил рукоять альпенштока. У него выражение лица человека, который решил сыграть в лотерею на деньги,
вырученные от продажи квартиры, и уже понял, что у него вряд ли что-то выгорит, но еще надеется на чудо...
Анататолий совершает два рывка, после чего мы видим множество рук, ухвативших его за плечи.
Лицо Анатолия моментально становится спокойным.
Он сам, без какого-либо принуждения, встает, поворачивается, идет в квартиру, - руки на нем, но видно, что просто
контролируют, не понуждают, - заходит в комнату, берет табуретку, ставит под люстрой, идет в балкону (руки на нем все
время) берет оттуда моток веревки, - видно, что человек реально собирался сбежать в Саяны, - делает петлю... Закидывает
на люстру. Говорит в камеру (лицо крупно):
- Уже можно?
----------------------------------------
3 мая. от автора лучшей книги 2010 года . лучшая книга 2011 года
"Копи Царя Соломона". Здесь.
