собирать морошку, похожую на мандарины окраской и тошнотворную морковь с сахаром вкусом, прорывать в снегу
туннели, спускаться с гор на саночках и передвигаться по туннелям под снегом в полный рост, и купаться в Ледовитом
океане. Ах, Ледовитый Океан...
Ничего общего с Океаном, который плескался за спиной моей красавицы, у него не было.
Жестокий, холодный, колючий, всегда темный. Проклятый ты Ледовитый Океан, говорил я ему тогда и говорю сейчас.
Сейчас, впрочем, такой ненависти я к нему не испытываю. Более того, глядя на безбрежно солнечные воды
Средиземноморья, я даже тоскую по тебе иногда, северный океан. Помнишь ли ты меня? Говорят, у воды есть память.
Говорят, на ней отпечатывается все, что мы говорим и делаем. Мировой Океан это просто большая пластинка, на которую
записывается все, что мы говорим или, того страшнее, думаем. Соглядатай Бога, вот что значит вода. Говорят, если у
воды сказать что-нибудь, ну там, “сейчас? Половина второго”, или “ягненок с розмарином, отлично”, или “иди к черту”, ну,
или “я люблю тебя”, – вода запомнит это навсегда. Ну, так вот, Ледовитый Океан.
Я любил ее
