Как и полагается рабу рабов, польщенный и растроганный, отправляю обратный алаверды в виде челобитной.
Итак...
... Нетерпение и жар тоже писателя Натальи удивляют.
Казалось бы - да подожди ты всего две недели.
Будет 3 июня, будет слет сицилистических товарищей, вручите вы свою премию ленинского комсомола товарищу Терехову за выдающееся произведение «Охота на изюбр...» то есть, пардон, «Немцы Арбата». За произведение, написанное «плотным, густым реалистическим письмом», «ставящее вопросы», «четко провентилированное», и - и эти фразы, уверен, были, но из-за нехватки места вычеркнули, - «раскрывающее все язвы капитилистичиски общества, сыдрыгающився перед все растущей уверенностью молодых комсомольцев в неизбежности светлого завтра».
Будет все как у людей — цыган-чудь-фест советской литературы - будут, как полагается, танцы, речевки, угощенье, выборы в президиум, бешбермак, групповуха для членов профсоюза и кандидатов в одобренные литераторы, плов с кишмишем, чай с барбарисом и по 1 рублю 15 копеек на революцию в Гватемале.
И продолжите вы там и дальше — по кругу — вылизывать друг друга, как кот - причинное место. Годами. «Выдающееся произведение Моего Товарища — разворот о нем и обо мне» «Литературная Россия», 12 марта 2134 года. Через неделю - « Выдающееся произведение Товарища Моего — разворот о нем и обо мне» «Литературная Россия», 18 марта 2134 года.
Но эмоции застят глаза. Урод прорвался. И у строгой госпожи товарища Курчатовой, которой надо было изобразить сдержанную санкт-петербуржскую иронию, а не получилось, хлыст валится из рук. И она им бьет себе — вместо того, чтобы мне, - по пальцам. И пишет заметку, в которой, вместо того, чтобы сдержанно не заметить выскочку Лорченкова, теряет критическое лицо - с Лорченкова начинает, и ставит его, так сказать, во главу угла. Выделяет.
То есть, вместо желаемого:
- Взгляните налево, уважаемые гости литературной столицы,и там — ну там, где за мусорным баком лежит пьяненький урод, - и вот в 45 градусах от него, если смотреть влево, мы видим Выдающийся Архитектурный Ансамбль...
Получается:
- Блядь, вы только взгляните... Урод! Лежит! В глаза бросается, блядь! И как! Нет, я не могу, а, лежит и лежит. Выдающийся архитектурный ансамбель? Да какой на хер архитектурный ансамбель. ЛОРЧЕНКОВ!
Который, - согласен, - выделяется на сером фоне серых текстов вообще и этого - в частности. Как — будем оперировать образами автора, - яркое винное пятно на серой советской скатерти в сером советском ресторане на сером советском вокзале где-нибудь под серым советским Ленинградом, пожравшим блестящий имперский Санкт-Петербург так, как советские стругацкие пожрали русскую литературу Достоевских.
Серый вокзал...
Где-нибудь в селе Мындрешты Ленинградского района.
Где, в сером привокзальном буфете, вялая из-за климата товарищ критик увидала бутылочку «Траминера» и подавилась, потому что вкус слишком... Нездешний. Игристый, и бьет фонтаном. «Как, зачем, почему?» И где ситро «Брателла-Буратинькя», выгнанное из березовой чурки? Ситро, в которое так сладко было добавлять по капельке бальзам «Концентрат Русской Жизни»...
И товарищ, придя домой, - состояние подавленное, вроде и поддал, а вроде и не поддал, да еще и ночи эти белые, - пишет заметку про В. Лорченкова. Смысл которой, как ни крути, сводится к одному - «лежали мы в гареме... спокойно нежились, евнухи нам пятки чешут... а тут... ЗАБЕГАЕТ ЭТО ЖИВОТНОЕ».
Ну, в общем, так и произошло, да.
И винить нам в том некого, кроме природы. Ну, не я же виноват, что в «литературной метрополии», как вы гордо называете свою псевдо-литературу криптоколонии - сплошь ходячие мертвецы?
Без крови, без жизни, без запаха.
Поэтому и бесятся, когда живые появляются на балу вампиров. Живые, что шутки шутят в адрес Товарищества в книжках своих... Ну, в смысле — филиппики и в пастише. Который товарищ тоже писатель Н. Курчатова — КОНЕЧНО же, - придумала еще 100 лет назад, да все написать недосуг. Это вообще главная беда интеллигенции РФ.
Они все давно уже придумали, им просто сделать некогда.
А тут появляется живчик, который, понимаешь, делает...
Конечно, это раздражает, и раздражает сильно. Люди аж повторяются. Товарищ Курчатова уже ведь высказалась по итогам — что называется, НАБОЛЕЛО — и вроде, отсмеялась, было и хи-хи, и ха-ха, и «дурачок шутки в интернетах шутил, истерики истерил, вот его за это и пропустили, а вовсе не за книги, какие там на хер книги», но.... в рамках заданной себе траектории остаться не сумела. Сорвалась.
И античным хором зазвучал над топями Ижоры вопль:
- Как же так, да с какого хера-то блядь урод здесь очутился да что ж это такое ДАПРЕКРАТИТЕНЕМЕДЛЕННОЭЙКТОНИБУДЬОХРАНА.
Что сказать на это, товарищ Наталья...
Начну с главного.
Русская литература - не стол в забегаловках и не колонка в СМИ, где (и там и там) собирается широкий кружок ленинградских фриков, с привлечением тяжелой артиллерии из Москвы. Вот туда вы меня можете пригласить-не пригласить-выгнать-зачислить-отчислить — в общем, проделать любые угодные вам процедуры. Хоть расстрелять можете. Охрана действительно прибежит, и прибежит она 3-го июня, и вас всех там попустит, я уже говорил. Так что потерпите еще чуть-чуть. Будет праздник на вашей улице. Тем более, он и не прекращается. Вечная серая анти-фиеста.
А вот русская литература - это другое. Меня вам туда не принять. Потому что я — там.
А вы все — тру-ла-ла — нет.
Что, в общем, неудивительно. Удивительно другое.
Почему люди примерно одного со мной возраста разговаривают языком советских участников заседания офицерского суда чести над Товарищем, который вчера выпил лишнего и полез в окно 4 этажа, ну, где новая вольнонаемная поселилась? Почему они этим языком пишут книги, обзоры, рецензии? Откуда в голове молодого еще человека плавают облачки с написанными на них «плотное реалистичиске письмо», «поставить вопрос», «сцилистичиски путь развитя», «своей борьбой автор хотел подчеркнуть» и тому подобный силос? Откуда в них это?
Наконец, почему они не понимают, что советский язык середины — ну хорошо — конца 20 века, для произведений, неважно, художественных ли, критических ли, в начале века 21-го не подходит. И что с таким языком не то, что книга — даже заметка в газете не получится.
А что получится? А как всегда. «Хотели как лучше, а получилось 8 марта на 48 широте возле киоска»
Для чего я это пишу? Обидеть? Вовсе нет! Я просто пытаюсь — несмотря на активное нежелание другой стороны, — вести все-таки Теоретическую беседу.
Попробую еще раз.
Почему Копи Царя Соломона - книга в каком-то смысле выдающаяся? Вовсе не потому, что я не косноязычный, как большинство нежно любимых Натальей авторов, в чьих заведомо никчемных вещах она находит Пласты. Вот кстати, любимая забава советской критики — Пласты, хотя чего их искать, они ведь как бицепс — или есть, и видны, или... И не потому, что у меня бицепс. И не потому, что я в книге, - в силу жизнерадостности, - пошутил пару-тройку раз. Дело в другом (сейчас пойдет скучная филология).
Дело в том, что «Копи» - текст ПОЛНОСТЬЮ соответствующий языку времени, в котором он написан.
В то время как остальные или пытаются писать языком русской классики (19 век), советским канцеляритом (век 20) или — самые «продвинутые» - придуманным ими «современным языком» а-ля «превед-пабидитель-я-пешу-па-албанске-эта-с
«Копи» - и плевать, ЧТО там написано - Ретрансляция русского языка 21 века.
Книга создает язык, а язык создает книгу. Это по меньшей мере НЕОБЫЧНО. Это поднимает литературу на НОВЫЙ уровень. И именно язык и определил — как положено в литературе, - форму произведения.
Вот и все.
Вся дияклектика, два-притопа-три-прихлопа. Вся хфелохлохия. Доступная первокурснику филфака. Любого.
Даже ленинградского.
Конечно, будут те, кто напишут лучше, чем я. Но никто еще не писал ТАК, как я в «Копях» — и тут речь идет не о таланте, бога ради, хочется вам думать что я не талантливый, думайте, а просто-напросто - о новом слове в технике, в форме, в, повторюсь, языке. Это замечательно, это здорово — русская литература в ступоре, она никому не нужна, она никому не интересна, нужно делать Новое.
Так, как впервые удалось в русской литературе Пушкину. Ему - впервые, поэтому он гений. А впоследствии удавалось — да, выдающимся, но всего лишь - выдающимся, - писателям.
К которым — как справедливо как-то отметила товарищ Курчатова — я и отношусь.
Которая, с одной стороны, человек неглупый, - хватило же ума заметить очевидную вещь А, с другой стороны — глубоко «литературно-метрополичный». Поэтому, например, то же Прощание в Стамбуле - ту самую, «вот за что надо было отмечать, а не за то, что сейчас» - она сама же никуда и не пропустила:-)
Что же. Советская критика на марше.
«Володя написал как-то книжку, были там какие-то проблески, да с тех пор одно говно... Что? А, нет, я ту книжку тоже никуда не пропустил».
Но в двойственном подходе, как всегда, заключается ошибка. Она в том, что товарищ Наталья не понимает — мне что «выдающийся писатель» что «винная клякса». От первого я не растаю, от второго не огорчусь. Это все эмоции. Мне интересно, увидят ли факты.
А язык книги это факт, который, - если уж ты назвался «литературным критиком» - тебе заметить положено.
Это - грубо говоря - вопрос филологии.
И все, что от тебя требуется, коль скоро ты считаешь себя знатоком — а именно это и есть критика, - видеть тех, кто играет и умеет это делать.
И записывать имена и отмечать особенности. От тебя не требуется:
"В то зловещее утро нерадостным выходил он на ринг... вдалеке, розовея сырым мясом лиц, колыхались три..."
От тебя требуется:
«Лорченков, белый, 33 года, боев - 19, из них 15 выиграл, из них 5 - нокаутом, 4 проиграл — из них 2 нокаутом, (+) первым в истории применил серию ударов для маскировки главного (!), (-) после третьего раунда опускает левую руку перед атакой, продолжает выступать, рост, вес».
Точка. И даже «характер вздорный» добавлять не надо. Он может и вздорный — да вам-то что? Твое дело — бои смотреть и видеть Происходящее.
Ниже — «такой-то-такой-то, знаток, все бои видел». Подпись.
Вот и все.
А про «выложился на ринге товарищ негр ВОТ ЧТО ЗНАЧИТ ПРАВИЛЬНЫЙ СОВЕТ ТОВАРИЩА наверное его сторонники социализма на ринг поставили словно орел на мышь налета...» или «провалил, провалил бой товарищ белый мало пахал ПОДВЕЛ ТОВАРИЩЕЙ расстрелять кто его на ринг поставил нет огонька в глазах сука словно жаба раскорячился урод на кана...»... - про это всё пускай свистят комментаторы в будках.
Но Вы же не такая? Так приподнимитесь над средой-то. Что? Топография района? Болота... топи..?
Ну, уж коли Мюнхгаузен смог, то Вы-то — и подавно справитесь?
С уважением
В. В. Лорченков.
