В результате пирамида выглядит, как сумасшедшая иллюстрация сумасшедшей идеи сумасшедших академиков Носовского и Фоменко о том, что все древние цивилизации были созданы казаками в 17 веке.
Адмиралтейский шпиль Санкт-Петербурга на пирамиде Хеопса в Египте.
Отъезд камеры, снова — стол, пирамида, и женщина со свечой.
На голове женщины — что-то вроде короны, а на теле нарисован — аляповато и чисто схематически, - фартук.
В руке Мишель (будем называть ее так из-за удобства читателя, которому прискучит читать каждый раз «женщина похожая на супругу президента США, Мишель Обаму — В. Л.) держит что-то, очень похожее на мастерок. Крупный план.
Это лопатка для выпалывания сорняков.
На вершине пирамиды, как уже увидел зритель, который смотрит фильм, снятый по этому сценарию (и вот-вот догадается читатель), стоит, с несколько даже смущенным видом, колорадский жук. Разумеется, он не покраснел, просто он перетаптывается как-то... нерешительно, неловко. А может, все дело в том, что пирамида выполнена из стекла, и очень скользкая. У несчастного жучка — всего несколько сантиметром для маневра. Потоптавшись, жучок застывает на месте, и, хоть мы не видим его головы (только сверху), он как бы всем своим видом выражает полную и безоговорочную капитуляцию.
Мишель, словно дождавшись этого, улыбается и хлопает в ладоши.
Несколько мгновений картинка не меняется, потом из тени появляется фигура. Она становится за Мишель, и, страстно дыша, несколько раз шлепает ее по заду (мы слышим лишь шлепки).
- О, мучос задниц, - говорит голос по-испански.
- Дьяболо задниц!!! - говорит голос
.
- Вот это сракос! - говорит голос.
- Т-с-с-с, - говорит Мишель, тоже по-испански.
Крупный план. Мы видим, что за ней стоит садовник Белого Дома, гастарбайтер Родригес. Он похож на героя кинофильмов режиссера Алехандро Гонсалеса Иньярриту (и если Вам знакомо его имя, то мы уже знаем, приверженцем какого модного российского журнала вы являетесь — В. Л.). Ну, из тех, что нелегально пересекают границы, грабят детей, убивают стариков и насилуют женщин - (существительные и глаголы в перечне можно легко перетасовать — прим. В. Л.) - только потому, что иммиграционная служба США (ЕС) не дала им права на въезд в страну Честно Торговать Колготками.
Садовник Белого Дома тоже совершенно обнажен, если не считать золоченого гульфика и татуировки на груди.
Она изображает ацтекского орла, сидящего на кактусе. В когтях орла, вместо традиционной змеи, мы видим гигантского колорадского жука.
- Блядь я в предвушеньос — говорит садовник.
- Моя твой разъебать, как твоя нас за война в Техас, - говорит он.
- Трахать до усрачка-с, - говорит он.
- Мучос, мучос сексос, - говорит садовник.
- Эль готова-с? - говорит он.
- Минутку, сладкий, - говорит холодно Мишель по-испански.
- Твоя так хорошо говорит испански, - говорит садовник (причем именно так он говорит и по-испански — прим. В. Л.).
- Моя хотеть чтобы твоя говорить когда ебать, - говорит садовник.
- Как мой есть грандо, огромно... - говорит он.
- Как он доставать твой потроха, - говорит он.
- Моя это заводить, как движок от машин, - говорит он.
- Мой движок совсем заводить, чуять? - говорит он.
- Давай скорей моя твоя ебать, - говорит садовник.
- Еще минутку, сладкий, - говорит Мишель, глядя на огонек свечи.
Садовник пыхтит, мнет зад женщины, не смотрит в камеру — только вниз, на лбу — капельки пота, - говорит:
- Моя родина говорить, - говорит он.
- Ты моя зерна какао, мой твоя перья попугай, - говорит она.
- Уговор дороже песо, - говорит он.
- Моя твоя извращать как твой просить, - говорит он.
- Пора твоя моя отсосать, - говорит он.
- Моя намалевать эта хуйня, - говорит он, кивая подбородком себе на грудь.
- Стоять целый час возле эта ебанный жук, - говорит он.
- Слушать твой глупый песня-хуесня, - говорит он.
- Весь день ебаться в огород, - говорит он.
- Наловить для тебя целый ведерко, - говорит он.
Кивает в угол, короткая ретроспектива — как вспышка — зной, жара, полдень, садовник ползает, весь в поту, задыхаясь, собирает что-то на картофельных кустах, табличка «Экологический огород семьи Оба...» - и мы видим крупный план ведра в углу помещения. На него из-за портьеры падает луч уходящего солнца. Падает прямо в ведерко.
Луч высвечивает отвратительную картину.
Мы как бы окунаем лицо в ведро, полное колорадских жуков.
Мерзкие, жирные, противные, блестящие... Они выделяют желтую секрецию, - камера несется и показывает, что она въелась в руки идиота-садовника, который, конечно же, не надел перчатки перед сбором жуков, - и Копошатся. Разница между одним колорадским жуком, вызывающим даже некоторую симпатию, и целым их скопищем — огромна (примерно как между одиночкой-участником слета «Селигер-2018» с Северного Кавказа, и ротой призывников оттуда же, и не факт, что кто-то из призывников не участвовал в слете «Селигер-2018» — В. Л.).
Прежде, чем зрителя успевает стошнить, камера резко вылетает из ведерка — пара жуков ползают по краям экрана, потом слетают, - и мы возвращаемся к столу.
Женщина, наклонившись к столу, опирается на него обеими руками.
- Уже мой твой ебать?! - говорит садовник настойчиво.
- Еще тридцать секунд терпеть, - говорит спокойно женщина.
Огонек свечи — небольшой. - все слабее, он начинает чадить, колебаться.
- Твой настоящий извращенка, - говорит садовник.
- Никогда не знать баба, - говорит он.
- … течь который от жук, пирамид и свеч, - говорит он.
- Причем свеч не в задниц! - говорит он.
- Моя рассказать деревня, не поверить, - говорит он.
- Вся Мексика будет шок, - говорит он.
- Как после сериал «Колибри», ебана! - говорит он, сверкая ослепительно белыми зубами пеона из к/ф «Колибри».
- Десять, - говорит он.
- Девять, - говорит он.
- Восемь, - говорит женщина, тон которой с холодного меняется на очень Томный.
- Семь, - говорит, выпучив глаза садовник.
- Шесть, - говорит женщина, наклоняясь все ниже, она буквально Ерзает, как делает кошка, устраиваясь под котом, поднимает одну ногу на стол, камера смазано быстро показывает нам междуножье, мы Возбуждаемся.
- Пять! - кричит садовник, открывает рот, на спину женщины — крупно показан замедленный полет, - капает слюна; мужчина начинает, схватив женщину за волосы, буквально залезать на нее.
- Четыре, - мурлычет женщина, поворачивается и призывно смотрит прямо в камеру.
- Тры, - хрипит садовник, прилаживаясь.
- Два, - шипит женщина.
- Адын! - кричит садовник.
- А-а-аль-дьябо-грачомучо - ревет он.
- Элькапульпутобляебатьнахуйвроколоти...!!
Мощным рывком бросается вперед.
Очень медленно мы видим следующую сцену, которая, конечно же, происходит быстро
(на таких сценах специализируется молодой китайский кинематограф, представителей которого эта гениальная догадка Внезапно озарила после появления на широком экране американского к/ф «Матрица» - прим. сценариста).
С глухим замедленным рыком Родригес поворачивает к себе голову Мишель, которая, - хотя секса еще не было, - глядит сытым взглядом Наевшейся женщины... мужчина бросает вперед буквально все тело, он словно хочет припечатать, расплющить женщину, он придвигает к себе ее голову и впивается в губы, крупно — только лица, - широко раскрытые глаза садовника, его жертвы... Отъезд камеры. Мы видим, что настоящая жертва в этой паре — несчастный садовник, под которым Мишель извернулась, и несчастный, вместо того, чтобы покрыть самку, напоролся грудью на шпиль пирамиды. При этом он продолжает держать Мишель за волосы, как если бы все еще собирался оседлать ее.
Гибкая и рослая женщина, лежа на столе рядом с жертвой, глядит ему в глаза.
Садовник открывает рот, льется чуть-чуть крови (без фанатизма, несколько капель - В. Л.). Мишель шепчет, все еще глядя ему в глаза.
- Эти песни-хуесни, - шепчет она по-испански.
- Декларация Независимости Наших Отцов, - шепчет она.
- Ебаный твой мексиканский рот, - шепчет она.
- Грязный сраный блядь пожиратель сраных и грязных тортильяс, - шепчет она.
- Хуеплет мексиканский, - шепчет она.
- Я-э... к-х... арх.. - шепчет садовник.
Поникает, как не сдавший экзамен водитель. Вид сверху. Мы видим, что шпиль, хоть и вонзился в сердце мужчине, не прошел его насквозь. Мишель, отведя руки назад и разжав кулак Родригеса на своих волосах, становится за мужчиной, обхватывает его сзади и рывком переворачивает. Камера поднимается и показывает вид стола сверху.
Мишель, перевернув Родригеса, рывком вынимает из его груди шпиль пирамиды.
Она все еще обнажена, уже в крови, и выглядит, как и всякая женщина в момент мистерии, очень соблазнительно и опасно.
Проще говоря, как женщина.
Коротко — крупный план век жертвы. Те, трепыхнувшись, - как бабочки под сачком любознательного энтомолога Володи Набокова, - замирают. Мишель улыбается, гладит садовника по щеке. Внезапно, с размаху, вонзает пирамиду в грудь Родригеса снова и наносит несколько колющих ран. Потом — мы убеждаемся, что грани у пирамиды режущие, - проводит между ранами разрезы, как скальпелем.
Идет в угол помещения, возвращается с ведерком. Подняв его над головой, начинает громко говорить, глядя вверх (мы все еще видим их — ее и жертву — сверху). Постепенно входит в транс, мы слышим лишь гул голоса, слышим его издалека, пока камера медленно скользит по кабинету, показывая нам — освещение все еще плохое, но мы уже свыклись с ним (а на самом деле мы использовали пленку с другим эффектом — В. Л.). Пока голос Мишель звучит фоном, мы видим черно-белые фотографии, прикрепленные к мебели, стенам...
Жаклин и Джон Кеннеди на яхте, Тедди Рузвельт с теннисной ракеткой, Линкольн на стуле, Рейган с собакой и бейсбольной перчаткой, Буш-старший с книгой, Буш-младший с женой и девочками... Каждая фотография подписана, почерки разные, судя по всему, принадлежат тем, кто на них сфотографирован. Камера возвращается к фото Джона и Джекки. Замирает. Потом — нехотя, - переползает на соседнее фото. Крупно — фотография Линдона Джонсона - единственная официальная здесь, Президент в костюме, в полный рост. Подпись:
«Я не делал этого, чтобы вы об этом не думали, еб вашу мать!»
Камера, под укоризненным взглядом Джонсона, разворачивается.
Мы видим Мишель и мы различаем все, что она говорит,
- … илу всего этого, мы, представители Соединенных Штатов Америки, - говорит она.
- Собравшись на общий Конгресс, призывая Верховного судью мира, - говорит она.
- Объявляем от имени и по уполномочию народа, - говорит она.
- Что, Отец, - говорит она.
- Вся власть мира должна принадлежать, - говорит она.
- Свободным и независимых Сестрам, - говорит она.
- И их полосатому Отцу, - говорит она.
- О ты, Отец, давший нам власть над миром, - говорит она.
- Ты, подорвавший продовольственную безопасность Тираний, - говорит она.
- Тот, кого породили горы Колорадо, - говорит она нараспев.
- И кто породил эти горы сам, - говорит она.
- Наш Отец... полосатый Отец... - говорит она и плачет.
- Ты, кто ценой своего тела выкупил наш народ, - говорит она.
- Кого сжигают в банках с керосином и рвут на части, - говорит она.
- Травят ядом и ломают тело ногами, - говорит она.
- Но кто возвеличил свой Народ на весь мир, - говорит она.
- Отец, наш Отец, - говорит она.
- Ты, Отец, я надеюсь, - говорит она.
- Остался доволен жертвой, - говорит она.
- Хоть она, жертва, и воняла, как козел, - говорит она.
- Ебливый козел, - говорит она.
- И ужасно говорила по-испански, - говорит она.
- Ты ушел блуждать во внутренности жертвенного козла, - говорит она (ретроспектива — колорадский жук крутит усиками, в то время, как на шпиль падает грудью незадачливый садовник Родригес).
- Но ты оставил нам свой маленький полосатый народ, - говорит она.
- Ешьте же, братья Отца, - говорит она.
Опустив ведерко, ссыпает колорадских жуков прямо в раскрытую грудную клетку несчастного Родригеса. Крупно — кишащие в крови и мясе жуки, - глаза Мишель, свеча, стол, лицо Родригеса...
Кровь, стекающая на пол.
----------------------------------------
15 сентября. Новый роман Владимира Лорченкова
"ШПИОН ВЫШЕЛ ВОН"
Здесь
