(Начало)
Известный русский философ-правовед профессор Н.Н.Алексеев (1879 – 1964) оставил весьма интересные воспоминания о своём участии в Белом движении на Юге России в 1919-20 гг. Они были впервые напечатаны в «Архиве русской революции» в 1926 г. Ниже приводятся некоторые существенные фрагменты:
«Если говорить о политических взглядах окружавших меня тогда людей – безразлично офицеров или немногочисленных наших верных солдат, - то конечно у нас более или менее явно господствовали монархические настроения и симпатии. Я смело могу сказать, что не встречался на фронте с человеком, который был бы убеждённым и последовательным демократом-республиканцем, и оттого известные разговоры некоторых добровольческих частей мне представляются вымыслами досужих политиков. Что касается до существа этих монархических настроений, то сколько я наблюдал, их было два типа: или же монархизм чисто легитимный, династический, или более широкий, идейный монархизм, сторонники которого были убеждены, что независимо от династического вопроса единственно пригодной для России формой политического устройства могла быть монархия. Первого придерживались люди, лично связанные с бывшей монархией, её немногие верные слуги. Нужно сказать, что их действительно было не очень много, и не этими легитимными чувствами питался монархизм широких масс добровольческого движения. Большинство наших монархистов принадлежали к тем детям нашей интеллигенции и нашего служилого сословия, которые ещё пять лет тому назад не только не были слугами нашей монархии, нашего царствовавшего дома, но были в прямой к нему оппозиции. Тогда они митинговали в университетах и пополняли ряды революционных и социалистических партий. Они в первый раз помирились с русской легитимной монархией в 1914 году, когда с великим национальным энтузиазмом пошли на германскую войну. А потом монархистами сделало их безволие временного правительства, гибель национальной дисциплины, позор Брестского мира и зрелище разнузданной анархии русского демоса. Вот эти-то монархические и добровольческие армии не приняли какой-либо политически организованной формы – ни сверху, ни снизу. Ибо сверху велась далеко не соответствовавшая им политика Особого Совещания, а снизу, в самой толще армии не существовало сколько-нибудь влиятельной политической организации, которая бы могла перевоплощать настроения эти в обдуманный и сознательный политический план. Оттого добровольческий монархизм не был связующим цементом армии, а скорее создавал почву для вечного будирования по отношению к Екатеринодару.
Если говорить о действительных мотивах, соединявших армию в одно целое, то они были скорее отрицательного свойства. И первым мотивом было твёрдое сознание нравственной и национальной недопустимости служить большевикам. Очень многие из добровольцев не видели большевиков в глаза <…>, и тем не менее они всей душой ненавидели большевизм, считая большевиков предателями и врагами России. Другие же, и их было также не мало, - испытали все ужасы большевицкого террора, сидели в тюрьмах, подвергались издевательствам, имели расстрелянных родственников и даже сами были под расстрелом. <…>
Такого рода отрицательные мотивы не могли создавать вдохновения и энтузиазма. И действительно, особого энтузиазма я в нашей среде не наблюдал, особенно вначале наших военных скитаний. Наоборот, у значительной части, особенно наиболее интеллигентных и мыслящих офицеров, можно было наблюдать по отношении к предприятию ген. Деникина немалое количество скепсиса. Мне приходилось даже встречать людей – и при этом весьма храбрых, - которые были убеждены в полной безнадёжности нашего успеха. Спрашивается, зачем же они тогда шли за добровольцев? Сколько я наблюдал, по простому воинскому сознанию долга. Мало ли бывает безнадёжных предприятий на войне, а приходится на них идти, потому что так нужно. В данном случае, правда, никто не посылал и не приказывал, а сами по большей части шли – но опять-таки потому, что долг велит не идти с красными. А какой исход? – в конце концов неважно, самое большее убьют.» (Н.Н.Алексеев. Из воспоминаний. – АРР. Берлин, 1926. Т. XVII, сс. 205-206.)
Нетрудно заметить, что профессор Алексеев заходит с самой простой стороны: "недопустимость служить большевикам". Куда важнее и поучительнее разобраться в причинах допустимости этой службы для тех, кто, в сущности, ничем не отличался от добровольцев, а также для тех, кто пусть и отличался, но ведь не настолько, чтобы не иметь элементарных представлений о том, что допустимо, а что нет.
April 14 2012, 17:34:06 UTC 7 years ago
3 декабря 1920 г. Ст. Силинхэ
Со вчерашнего вечера стоим на станции. Дальше почему-то не отправляют.
Часто, очень часто нас спрашивают:
— Куда вы едете, зачем?
А на объяснения, что уходим от большевиков с тем, чтобы при первой возможности снова с ними бороться, обычно отвечают:
— Как вам не надоело. Пора бы уже бросить. Мы устали. А одна дама из беженок заявила:
— Мы, народ, хотим мирной жизни, хотим, чтобы вы перестали проливать братскую кровь.
— Но как это сделать, мадам? Хорошо. Я перестану воевать, возьму вот и вернусь на родину. А там меня или поставят к «стенке» или, на лучший конец, посадят в тюрьму на несколько лет. Но, допустим, что и к стенке не поставят и в тюрьму не посадят. Оставят на воле, — живи, мол. Ну, а как жить, чем жить? Жить по ихнему я не могу, по своему, по старому, — декреты запрещают. Вы, вот, говорите, устали. Эх, мадам. И мы устали, да еще как устали. Ведь изо дня в день в боях, в походах, лицом к лицу со смертью. Надоело, конечно, страшно надоело. А все же вот идем куда-то.
Deleted comment
April 15 2012, 06:09:38 UTC 7 years ago
Deleted comment
April 15 2012, 06:15:32 UTC 7 years ago
Deleted comment
April 15 2012, 08:18:45 UTC 7 years ago