В принципе, писать уже особо нечего, но так, последние штрихи. Служба помощи беженцам описана изнутри и детально. Работа была поставлена широко и достаточно эффективно, средств не жалели. В конце концов все были устроены, получали работу и жилье, нетрудоспособные получали пособия, больные и немощные - помещались в больницы и приюты. Главные пункты скопления беженцев, где Никольский возглавлял непосредственную работу "на местах" - Рославль (Смоленская губ.) и Рига. И там, и там скопилось порядка 200-250 тыс. человек. Но если Рославль был лишь транзитным пунктом, куда вышел основной поток беженцев, идущих через Пинские болота, то Рига и ее окрестности была местом стационарного размещения беженского контингента, половину которого (110 тыс.) составляли литовцы и ливы (латыши-лифляндцы), затем шли поляки (65 тыс.), остальные - русские. Поляки старались держаться обособленно и имели тенденцию прибирать к своим рукам основные средства помощи беженцам. Их интригами Никольский был в конце концов отозван и переведен на последнее место своей службы при старом режиме - в Ревель. Надо сказать, что сменивший его поляк Козаковский, вместе с предшественником Никольского другим поляком Вентцелем при оставлении Риги перешли на сторону немцев, прихватив с собой кассу.
Ситуация в Ревеле была намного спокойнее, но и беженцев там было на порядок меньше. Там его и застал февраль. Любопытно, что в Ревеле, как и в Петрограде, первым действием "революционеров" был поджог Окружного суда - видимо, работали по стандартной схеме. Поняв, что лучше уйти в тень, Никольский доработал на своем посту без эксцессов до большевисткого переворота и даже прослужил какое-то время при большевиках, по инерции, но уже на другом месте - в Петроградской городской управе, по заготовлению продовольствия. Но "наступило Рождество, большевики вошли во власть, и я понял, что служить с ними не могу." Достав билеты на поезд, Е.А.Никольский и группа его знакомых, в феврале 1918 г. уехали во Владивосток. На этом "Записки" обрываются.
