Отар Иоселиани – большой грузинский режиссер-лирик, тонкий кинематографический поэт и наблюдатель. Слово «грузинский» подчеркивает особую магическую ауру его ранних картин, которая позднее трансформировалась в легко узнаваемый стиль его французских фильмов. Он сделал главное для творческого человека такого типа: выработал свой художественный язык и создал свой лирический мир. Он реализовал свой талант в полной мере как художник. Какие-то его действия и высказывания вне сугубой сферы его профессиональной деятельности не представляют большого значения и уж точно не могут служить поводом для пренебрежительного отношения к его творчеству. За него говорят его картины – несопоставимо глубже и точнее, чем он сам в своих прямых высказываниях, в которых он – всего лишь один из «детей ничтожных мира». Перефразируя другого классика: раз уж ты поэт, то гражданином можешь и не быть. Видимо, лучший вариант для настоящего художника - быть космополитом-апатридом, находящимся вне каких-либо политико-идеологических дрязг. Иоселиани и стал таким европейским космополитом, с мудрой иронией наблюдающим за трогательной тщетой человеческого существования - где бы оно ни случилось. Его возвращение из Франции в маленькую провинциальную Грузию, подчеркнутое отождествление себя с текущими вопросами ее нацстроительства можно рассматривать как ошибочный ход человека, решившего пожертвовать своим положением отстраненного наблюдателя ради каких-то мнимо-гражданских представлений, т.е. как измену своему назначению. Возможно, он и сам когда-нибудь осознает это подобным образом. Человеку свойственно ошибаться, а потом раскаиваться.
Отар Иоселиани – большой грузинский режиссер-лирик, тонкий кинематографический поэт и наблюдатель. Слово «грузинский» подчеркивает особую магическую ауру его ранних картин, которая позднее трансформировалась в легко узнаваемый стиль его французских фильмов. Он сделал главное для творческого человека такого типа: выработал свой художественный язык и создал свой лирический мир. Он реализовал свой талант в полной мере как художник. Какие-то его действия и высказывания вне сугубой сферы его профессиональной деятельности не представляют большого значения и уж точно не могут служить поводом для пренебрежительного отношения к его творчеству. За него говорят его картины – несопоставимо глубже и точнее, чем он сам в своих прямых высказываниях, в которых он – всего лишь один из «детей ничтожных мира». Перефразируя другого классика: раз уж ты поэт, то гражданином можешь и не быть. Видимо, лучший вариант для настоящего художника - быть космополитом-апатридом, находящимся вне каких-либо политико-идеологических дрязг. Иоселиани и стал таким европейским космополитом, с мудрой иронией наблюдающим за трогательной тщетой человеческого существования - где бы оно ни случилось. Его возвращение из Франции в маленькую провинциальную Грузию, подчеркнутое отождествление себя с текущими вопросами ее нацстроительства можно рассматривать как ошибочный ход человека, решившего пожертвовать своим положением отстраненного наблюдателя ради каких-то мнимо-гражданских представлений, т.е. как измену своему назначению. Возможно, он и сам когда-нибудь осознает это подобным образом. Человеку свойственно ошибаться, а потом раскаиваться.
October 29 2008, 10:05:49 UTC 10 years ago
Deleted comment
October 29 2008, 12:58:09 UTC 10 years ago
Deleted comment
October 29 2008, 13:09:16 UTC 10 years ago
Deleted comment
October 29 2008, 13:32:11 UTC 10 years ago
НАТАН ЗОРГЕ
Anonymous
October 29 2008, 15:01:21 UTC 10 years ago
---
с этим можно только солидаризироваться.
October 29 2008, 16:08:26 UTC 10 years ago
Если же человек использует свою значимость как творца для придания веса своим суждениям в других областях человеческой деятельности, то подвергает опасности не всегда справедливой критики и себя, и своё творчество.
October 29 2008, 17:11:53 UTC 10 years ago