Для полноты картины привожу и те мои эпистолы - написанные в 2006 г., - которые не увидели свет на страницах этого издания.
…
В материале В.Дымарского "Совет Европы осудил коммунизм" (26.01) ощутимо присутствует привкус иронии: мол очередная попытка антироссийски настроенных евродепутатов ворошить прошлое, проводить параллели с нацизмом, выставить Россию кругом виноватой. Автор вполне одобряет усилия российской делегации по изъятию наиболее неприятных пунктов из проекта резолюции и подчеркивает, что единственным сторонником ее принятия в российской делегации был все тот же В.Жириновский. При этом полностью игнорируется принципиальный исторический подход к обсуждаемой проблеме, предполагающий совсем другой угол освещения дискуссии в ПАСЕ и, как минимум, - другую интонацию. Ведь мы имеем ситуацию, когда Россия, наиболее пострадавшая от коммунистической идеологии и практики страна в мире, изо всех сил пытается смягчить и выхолостить резолюцию, осуждающую коммунизм и коммунистические тоталитарные режимы. Как такое может быть? Ведь, казалось бы, именно Россия должна была выступить главным инициатором и лоббистом подобного обсуждения и соответствующей жесткой резолюции ПАСЕ. Так можно было бы подумать, исходя из обыкновенного здравого смысла, не говоря уж о моральной стороне вопроса. К сожалению, приходится вновь констатировать, что приняв на себе ношу советского правопреемства, современная Россия заодно отказалась от линии жесткого осуждения своего коммунистического прошлого, от морального и политического дистанцирования от него, что и проявилось в странной и недостойной позиции, занятой российской делегацией во время подготовки и принятия этой важной в первую очередь для самой России резолюции.
…
Многоуважаемый г-н Таленов,
Позвольте высказать свое согласие с Вашей оценкой событий "Великого Февраля", тех факторов, которые привели к падению Империи, а также с Вашим напоминанием о его первых жертвах, которыми явились чины городской полиции, оказавшиеся практически безоружными перед "революционными" толпами. События эти явились роковыми и определяющими для всего последующего хода русской истории, в то время как миф о "Феврале" продолжает быть для многих следующим бастионом, после сдачи (и то не безоговорочной) бастиона "Октября". Встать же на ясный и четкий правовой путь в оценке февральских событий почему-то не под силу даже тем, кто провозглашает примат права и цель видит в построении в России правового государства.
…
В последние дни достаточно широко освещается тема отказа Генеральной прокуратуры в иске со стороны Главы Императорского Дома в.к. Марии Владимировны о признании Императорской семьи, убитой в 1918 г. большевиками, жертвами политических репрессий. Отказ мотивирован отсутствием судебного постановления на этот счет. Сам же бессудный расстрел охарактеризован Генпрокуратурой как простое уголовное преступление, одно из великого множества, творимых в то время на просторах России. В этой связи необходимо сделать ряд уточнений. Главное из них: в каком правовом отношении находятся нынешнее российское государство и большевицкий режим, захвативший власть над Россией в ноябре 1917 г.? Если в отношении правопреемника или продолжателя, то сам факт иска выглядит по меньшей мере спорно, поскольку какой смысл ставить вопрос о реабилитации жертв того режима перед его прямыми наследниками. Если же нынешняя Россия не является правопреемником и продолжателем большевицкого режима, то надо первым делом ставить вопрос о правовой оценке самого большевицкого переворота, о признании власти большевиков изначально преступной и нелегитимной, а уж потом выводить из этого определения оценку всех ее последующих "деяний", включая и убийство Императорской Семьи. Иначе говоря, при всей несомненной важности окончательного прояснения юридической ситуации вокруг данного преступления, задача эта остается все-таки вторичной по отношению к другой задаче - выработке правового отношения к событиям 1917 г., на основе которого должна строиться оценка всего советского периода российской истории. И уже на этом правовом фоне можно будет делать заключения относительно конкретных дел, в том числе и екатеринбургского злодеяния.
…
С удивлением обнаружил письмо Сергея Матвеева сегодняшнем номере (27.02). С удивлением - потому что после ухода А.Торбы показалось, что политика печатания вольных и принципиальных суждений закончилась. Ан нет, и это уже хорошо и вселяет некоторый оптимизм...
Насколько могу судить, мы с г-ном Матвеевым единомышленники, во всяком случае в том, что касается вопроса правопреемства современной России. Нельзя пытаться сидеть на двух стульях и замешивать кашу идеологической эклектики по принципу "всем сестрам по серьгам". Мы неминуемо окажемся в правовой, логической и моральной ловушке, как в случае с вердиктом генпрокуратуры в отношении императорской семьи или в недавнем случае с осуждением коммунизма ПАСЕ, так и во множестве иных ситуаций, связанных с историческим самоотождествлением и генеалогией нынешнего российского государства. Да, приходится признать, что не сделав всех нужных шагов в самое удобное время - в начале 90-х, мы загнали себя в тупик и поставили себя вне остального сообщества европейских посткоммунистических стран (за явным вычетом Белоруссии), осудивших и отвергнувших свое коммунистическое прошлое и вернувшихся или возвращающихся к правовым, легитимным основаниям своей государственности. Мы на это не решились, выбрав путь наименьшего сопротивления, путь скрещения и соединения несовместимых, взаимно отторгающихся начал. Нынешняя Россия - нежизнеспособный идеологический мутант, противоречие в определении, без понятных перспектив, но с грузом нерешенных проблем и неотвеченных вопросов, главный из которых - кто мы, кому наследуем? Как бы ни было это тяжело, ответить на него все же придется.
…
Полностью поддерживаю мысль И.Чубайса (11.04) о выходе из нынешнего кризиса идеологии на путях восстановления преемственности с исторической Россией, прерванной в результате революционных событий 1917 г. и с тех пор так и не восстановленной. Это трудно, но к этому нужно идти, разбирая завалы лжи и мифов, накопленные за десятилетия господства официальной идеологии. Хочется, правда, поспорить с автором по поводу того различения, которое он делает между якобы "светлой" коммунистической идеей и уродливой и преступной комидеологией. К сожалению, такова вообще судьба всех утопий (а коммунизм - утопия) при попытках их реализации в истории. Все прекрасное и светлое куда-то мгновенно улетучивается, а сталкиваемся в реальной жизни мы с чем-то темным и безобразным. По-другому и быть не могло, поскольку в основе коммунистического проекта лежит идея разрушения исторически сложившихся форм жизни, традиций, культуры ради создания чего-то абсолютно нового и небывалого. В результате - утрата традиций и вынужденное довольствование убогими суррогатами, быстрая деградация всех сторон человеческого существования и жестокий системный кризис - все то, что мы и получили в ХХ веке. Из сказанного следует, что надо решительно осудить коммунизм, начало чему уже положено январской резолюцией ПАСЕ, избавиться от его символических следов в нашей жизни, окончательно перевернуть советскую страницу нашей истории, и не молча, а с произнесением чётких слов осуждения, и осторожно, но твердо начать долгую работу по преодолению исторического рва, вырытого за семьдесят с лишним лет между тысячелетней Россией и возникшим на ее месте советским новообразованием, продолжателем которого, к сожалению, все еще является нынешняя Россия. Вот они - главный национальный проект и главная национальная идея России на ближайшие десятилетия.
…
Политолог А.Ципко в своей статье "Идеология суверенной демократии" (21.04) указывает, что в отличие от европейских стран, преодолевших коммунизм и более-менее успешно возвратившихся к докоммунистическим государственным основаниям, России "нечего было реставрировать ни в идеологии, ни в политике", и поэтому мол мы вынуждены заново строить здание российской государственности после краха СССР. Это очень сомнительное утверждение. Прежде всего потому, что уводит нас от ясной дороги фактов и права в темные дебри идеологии и политики. Давайте все-таки расставим точки над i в случившемся с нами в минувшем веке и увидим то, на что многим почему-то так не хочется смотреть.
Да, Россия потерпела государственную катастрофу в 1917 г. Но никакой другой легитимной России, чем та, что существовала на момент отречения Николая II 2 марта (ст. стиль) 1917 г. у нас нет. Закрывая глаза на юридическую ущербность манифеста об отречении, мы не можем пройти мимо того факта, что определение будущего государственного устройства страны было возложено на Учредительное Собрание. Как известно, узурпировав власть в результате октябрьского переворота, большевики и их союзники сорвали работу Учредительного Собрания и надолго (но не окончательно) похоронили возможность дальнейшего легитимного развития страны. Таким образом, перед нами по-прежнему стоит отложенная задача - на основе волеизъявления всего народа, опираясь на строго правовые процедуры определить форму российской государственности спустя почти 90 лет с момента пресечения российской монархии.
Помимо этого государственно-правового вопроса существует и не менее важный гражданско-правовой вопрос, также ждущий своего решения. Мы не можем стать по-настоящему правовым государством, пока будут игнорироваться те отношения и состояния (прежде всего собственности), которые регулировались Сводом законов Российской Империи и никогда законным образом не отменялись. Отдавая себе отчет в трудностях, стоящих на пути стыковки, гармонизации этих столь противоречащих друг другу законодательных систем и регулируемых ими пластов социальной жизни, мы не можем, прячась за эту отговорку, просто игнорировать проблему - вместо того, чтобы всем миром искать справедливые правовые решения этой глобальной коллизии, оставленной нам в наследство эпохой новой русской смуты. Вопросы правопреемства, реституции, компенсаций должны быть поставлены и получить то или иное разрешение на основе правовых норм, которые еще надлежит выработать. Но прежде чем приступать к этой грандиозной задаче, в российском обществе должен быть достигнут консенсус относительно осознания действительной необходимости ее постановки и решения.
