Мне попадалась на глаза только одна более-менее связная статья на эту тему: Дмитрий Быков "Достоевский и психология русского литературного Интернета"
Написано неплохо и общее раздражение от "рулинета" прорисовано правильно. Именно такое чувство возникает у стороннего зрителя. А вот ход мысли, да и поведение автора в "виртуалье" вызывает желание подискутировать.
Начнём с общего тезиса Быкова о тождественности "русского подполья", столь красочно описанного Достоевским, и "русского интернета", ещё ждущего своего Петрония:
"Из всех призывов Достоевского Россия лучше всего восприняла один: "Заголимся!". Из всех его сочинений лучше всего усвоила "Записки из подполья". Впрочем, чтобы убивать старух, необязательно читать Достоевского. А потому проще предположить, что подпольность русского бытия и уж русского Интернета в особенности не есть следствие творческого освоения его наследия, а скорее еще одно доказательство того, что ничего в России по большому счету не изменилось."
Нет отличие РФ от России есть и очень большое. Нельзя сказать, что РФ антипод России. Общего очень много - язык, территория. Но есть и огромные различия. Например, советские совершенно потеряли понятие "чести", и даже не понимают, что это такое. Честь у героев Достоевского была. Бесчестные герои Достоевского действовали на фоне людей обладающих честью. Бесчестные герои были людьми честь ПОТЕРЯВШИМИ, то есть когда-то имевшими или думавшими, что таковую имеют.
Для советских бесчестный человек - это человек нечестный: например, вор или жулик. Человек, имеющий честь - это человек честный, то есть неворующий и не жульничающий. Но "честь" совсем другое.
Вот сидит очередь в онкологическом диспансере. Всех сюда уже НАПРАВИЛИ, то есть жизнь присутствующих под большим вопросом. Настоение у сидящих близкое к обмороку. Кто полуплачет, кто глотает успокоительное, кто ёрзает, как на иголках. А один человек сидит, читает газетку. Нельзя сказать, чтобы он шибко радовался, немножко бледноват. Но газетку читает серьёзно, с интересом. И вот людям оглашают приговор. Предположим, всем один и тот же. Кто рыдает, кто бьётся в истерическом припадке, кто целует руки врачам и умоляет помочь. А наш герой спокойно газетку складывает, идёт в коридор и стреляется.
Вот человек, у которого ЕСТЬ ЧЕСТЬ. У него в кармане - выключатель. С таким человеком вы не сделаете ничего. И конечно с собой он покончит не по-дурацки. Напишет справедливое завещание, спокойно выяснит, есть ли шанс на излечение. Потом - примет решение. Чтобы не было ПОЗОРА. Разорения семьи на бессмысленные операции, позорного гниения заживо. Попробуйте такого человека оскорбите. Ничего не получится. С равным - будет дуэль. Подонка - застрелит как собаку. Нападёт толпа в подворотне - положит пять человек, последнюю пулю себе. У человека - БРОНЯ. РЫЦАРЬ.
В России после 17-го появился "человек с ружьём" и исчез "человек с пистолетом". Пистолет-то можно достать, не проблема. Только, что с ним делать? В фильме "Мой друг Иван Лапшин" сыграна Мироновым прекрасная сцена: "Козлодоев с пистолетом".
November 12 2003, 03:26:14 UTC 15 years ago
November 12 2003, 04:35:39 UTC 15 years ago
В западных странах любой диагноз сообщался и давалась полная информация о прогнозе и возможном исходе.
Похоже, что советская онкология предполагала реакцию на диагноз как у большинства в вашем примере, а западная - как у того одного человека. Вот насколько разное отношение к людям и их оценка.
November 12 2003, 05:26:54 UTC 15 years ago
November 12 2003, 07:39:17 UTC 15 years ago
Anonymous
November 12 2003, 12:23:04 UTC 15 years ago
Если не испугается, то точно ничего хорошего для «пугателя» не получится, ну а если перестанет даже этот «честный» человек интенсивно думать в оскорбительный для него момент и появится у него время скатиться на инстинкты, то никакая честь не поможет – тут уж выйдет как судьбой предназначено. А любой, даже очень храбрый или наоборот – очень трусливый человек, этот порог когда-то, да переступит - знать главное где копнуть, а можно и случайно ткнуть, шпагой например - куда как круче, чем пистолет.
А то, что партия, или что там еще, стала «умом, честью и совестью» для всех поголовно «советских», так же как и то что, «до-советские» были умны, честны и совестливы по определению, так это не верно, так как разум, он же инструмент, который обуславливает поведение и образ мыслей, он – тот же. Другое дело – суметь настроить этот инструмент для того чтобы его потом с пользой эксплуатировать куда как сложнее без посторонней помощи. А вот этим и полезен И-нет – порой указывают люди добрые в верном направлении, за что Вам, Дмитрий Евгеньевич, большое спасибо.
Честь – дело, так скажем, полу-личное. Честен перед собой – на остальное наплевать. Как Учитель сказал: «Будь верен человеку, и Бог ничто тебе не поставит в неверность. Будь верен в дружбе и верен в любви, остальных заповедей можешь не соблюдать».
Читатель
несколько в сторону
November 12 2003, 16:40:42 UTC 15 years ago
Re: несколько в сторону
Anonymous
November 13 2003, 02:22:02 UTC 15 years ago
о егерьских прудах
November 12 2003, 23:40:24 UTC 15 years ago
Являются ли они авангардом "друзей утят"?
Цитата в тему
November 14 2003, 00:58:28 UTC 15 years ago
"Я сам был современником таких кампаний, часто, в их индивидуальном аспекте, очень несправедливых - так как сплошь да рядом с работы увольняли (или переводили на другую работу) как раз более порядочных людей. Много раз я тогда задавался вопросом: что это такое? Инициатива снизу или инструкция сверху? И в конце концов пришел выводу, что - и то, и другое. На всех уровнях шла борьба за "место под солнцем" и не только для себя, но и для своих детей.
Процесс, собственно говоря, был совершенно естественный, начавшийся еще во время Великой Отечественной Войны. Масса русских стала пробиваться к власти, в частности, в партию. Возникла еврейско-русская конкуренция, в основном не называемая вслух, долго продолжавшаяся с переменным успехом. Эти партийные русские, лишенные национального самосознания, робко останавливавшиеся перед ясной формулировкой своей идеологии, казалось бы, не имели никаких шансов против еврейской сплоченности, несущей еще следы "классического иудаизма" и кагальной организации. Но в их руках оказались механизмы, созданные гораздо раньше, в 20-е и 30-е годы, для борьбы, в основном, с русскими социальными группами: потомками дворян, священников и т.д. Это была всепроникающая система детальных анкет, "спецотделов" во всех учреждениях и т.д. Они и воспользовались этим орудием для борьбы со своими еврейскими конкурентами. Их предки, русские дворяне, священники, крестьяне, может быть, побрезговали бы использовать такие средства. Но это было поколение, уже рассматривавшее сложившийся стиль жизни как нечто заданное. Да и во власть, в партию, как правило, стремились не самые чистоплотные. В результате еврейство оказалось в основном вытесненным из некоторых сфер жизни, которые оно рассматривало как законно себе принадлежащие: верхи КГБ, армии, дипломатического корпуса, из некоторых престижных столичных вузов. Конечно, это было совсем не похоже на истребление дворян, священников, "старых интеллигентов" 1918-20 г.г. или коллективизацию. Но для "еврейства" - для тех, кто находился "в еврейской сфере", это воспринималось как нечто чудовищное, неслыханное (думаю, вполне искренно)."
Отсюда
С кем поведёшься, от того наберёшься.