Услуга

"...В городах-государствах классической Греции золотого века Перикла похвальным и достойным было одно-единственное занятие - землевладение. Полноправный гражданин полиса владел унаследованным домом и участком земли, вел хозяйство, выращивал оливки и продавал их на рынке. Там же он покупал необходимый ему египетский или скифский хлеб, плохо родившийся в условиях засушливой Аттики.

Иногда, после успешных походов, он продавал на рынке свою часть военной добычи: медные котлы, украшения, рабынь... Этим и ограничивалась "рыночность" полноправного гражданина, сражавшегося в строю тяжеловооруженных воинов и принимавшего участие в политической жизни полиса. Вторым почитаемым сословием были купцы. Они водили корабли в Египет и Скифию, продавали там амфоры, вино, оливковое масло, покупали местный хлеб, папирус, соленую рыбу. Иногда купцы становились крупными землевладельцами, покупая участки у обедневших граждан, но такая собственность все равно считалась "второсортной", связанной с чем-то постыдным.

Такой подход был характерен для всех государств классической античности. В Риме эпохи принципата представителям земледельческого сословия - сенаторам - запрещалось вести крупные торговые операции и даже иметь в своей собственности короткие (торговые) корабли вместимостью больше положенного, менявшегося в разные времена, количества амфор (была в те времена такая мера водоизмещения). Делалось это для того, что бы не отвлекать сенаторов от единственно почетных и праведных занятий - земледелия и управления хозяйством, доставшимся им от своих предков. Именно доставшихся по наследству, а не приобретенных иным путем. По поводу богатств Луция Корнелия Суллы, приобретенных им - наследником знатного, но обедневшего рода в результате успешной политической и военной карьеры - Плутарх пишет: "его счастье казалось несовместимым с его достоинством". И это выражает протест не против действий диктатора Суллы, который ввел в обиход знаменитые проскрипционные списки для массовых репрессий (крови в античности хватало), а недовольство тем, что обедневший патриций мог разбогатеть не за счет ведения своего хозяйства, а иным путем. Но еще более позорным, с точки зрения нравов классической античности, считалось зарабатывать деньги своим трудом - лепить горшки или тачать котурны. Причем позорно было не само ремесло, а тот факт, что человек, словно раб, вынужден оказывать другому услугу - услужать, служить. Это приводило к тому, что царь Итаки, хитроумный Одиссей, прекрасно владел не только мечом и плугом, но и столярными инструментами, изготовляя для себя и кровать, и плот, но даже сотни лет спустя величайший скульптор Фидий, чьи творения были украшением множества городов, рассматривался в обществе как человек второго сорта. "Кто не восторгался произведениями Фидия, но кто захотел бы быть самим Фидием?" - так говорили собравшиеся на arope греки, любуясь статуями...

Изменение отношения к услугам, к служению человека человеку, произошло лишь с появлением христианства. Необходимость практической реализации любви к ближнему потребовала необходимости практического оказания услуг. "...Кто больший из вас, будь как меньший, а начальствующий, как служащий" - говорил Иисус Христос (Лук. 22:26). Это прямо противоречило и морали Ветхого Завета, и морали классической древности, но именно эти слова стали духовным основанием современной материальной цивилизации, основанной на оказании друг другу услуг через систему в большей или меньшей степени свободных рынков.

Те, для кого взгляд на христианство как на основу современной цивилизации, неприемлем по идейным мотивам (христианство лишь одна из вер, а не вера всего человечества), могут в данном случае заменить христианскую мораль на мораль осевого времени.

"Осевое время" (Axialzeit) - это термин, введенный в научный обиход историком Карпом Ясперсом в книге "Истоки истории и ее цель" (K. Jaspers. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. 1949) и обозначающий время, когда в независимых друг от друга мировых цивилизациях - Китайской, Индийской, Иудейской, Древнегреческой - возникли те гуманистические предпосылки, которые позволили человеку стать таким, каким он стал.

Новая мораль, мораль похвальности служения людям, не сразу заняла господствующее место в обществе. В течение средних веков она процветала лишь за стенами городов, бургов, которыми в отличие от античных полисов, управляемых землевладельцами, правили купцы и ремесленники. Основная часть территории всех западных стран находилась под властью феодалов, которые, под влиянием христианства, хоть и не чуждались милосердия, но унаследовали от землевладельцев античности стойкое пренебрежение и к труду, считавшемуся низким занятием, и к трудящемуся человеку. Только новое время, сокрушившее, и то не везде, наследие феодализма, позволило построить цивилизацию, основанную на свободном оказании людьми взаимных услуг.

Массовое производство дало возможность его организаторам оказать услуги миллионам людей во всем мире. Швейные машинки Зингера, керосиновые лампы Рокфеллера, телефоны Белла, малолитражки Форда (список можно продолжить). Конечно, эти услуги оказывались не бесплатно, чему свидетельством колоссальные состояния магнатов прошлого века, но ведь и христианство обещает за добрые дела награду (правда, на Небесах). Чем высокотехнологичнее был товар, тем выше в его стоимости была доля услуги.

Подчеркиваю, что термин "услуга" в данном случае мой. Понимаю, что он сильно отличается от общепринятого. Если простодушный бухгалтер называет услугой то, что не может храниться на складе (в отличие от товара, который на складе храниться может), а специалист говорит о том, что услуга не отчуждается от производителя (в отличие от товара, который может быть отчужден), то я, не отрицая, конечно, правомочности приведенных выше определений, возвращаюсь к этимологии этого слова. Услуга, услужите - здесь предполагается тот, кто оказывает эту услугу, то есть человек. Мое понимание услуги близко к марксистскому "живому труду", но расходится с ним по мотивации. Если для марксистов "живой труд" - это отчуждаемый товар, то для меня услуга - это способ самореализации человека. Та реальность, материальная или не материальная, в которую вложено служение человека иным людям, есть в моем понимании услуга. Товар как таковой может не быть предметом труда - дикий фрукт, самородок, сама земля, захваченный в плен человек - не надо думать, что последнее осталось в прошлом... Товар это то, что продается, - продается и все тут... А вот в том, что сделано человеком для других - будь то сшитый на заказ пиджак или спроектированный кем-то завод для производства компьютерных плат, - услуга, служение присутствует всегда. Чем больше в продукте доля человеческого труда, доля служения (хоть и вполне возмездного) другим людям, тем больше в продукте доля услуги. Во всяком случае, я понимаю это так. Может быть, это и слишком абстрактно, но считать, что современный высокотехнологичный товар, будь то автомобиль или компьютер, может быть отчужден от своего производителя - то есть не только от сервисных центров и линий поддержки, но и от всей инфраструктуры, косвенно завязанной на производителя, - можно лишь в абстракции. Мое определение учитывает еще одну разницу между товаром и услугой, очень важное для экономики в целом. Товар, за исключением малоценного и быстроизнашивающегося, к которым никак не отнесешь стоящий дорого и способный служить годами компьютер, должен использоваться долго, подвергаясь постепенной амортизации. Услуга может быть отнесена к стоимости работ, то есть включена в себестоимость производства, сразу. Это кажется людям, не знакомым с бухгалтерским учетом, схоластикой, но именно здесь проходит граница между возможностью успевать за научно-техническим процессом или безнадежно отстать от него.

Если огромные металлургические заводы германских магнатов прошлого века, так называемой эпохи грюндерства, происходят от феодальных рудных копей (ни один граф не чурался присвоения доходов от того, что залегало в недрах его земель!), то швейные машинки и телефоны уже являлись в основном продуктом человеческого труда, если пользоваться терминами классической марксистской теории, или долей знания, говоря в терминах новомодной "экономики знания". Доля стоимости сырья в них была не велика по сравнению со стоимостью рабочей силы, как потребляемой непосредственно, так и овеществленной в виде основных средств. Конечно, при этом сложный труд оценивается как умноженный простой труд. За подробными справками отсылаю к "Капиталу". Там все это прекрасно описано. Я, правда, в отличие от Маркса склонен считать основой капиталистического производства не патологическую тягу некоторых индивидуумов к наживе, а естественное и похвальное желание оказать услугу как можно большему числу ближних, получив за это ответные услуги. Но этот взгляд является индивидуальным, и не может быть обоснован мною логически, как не может быть обоснован логически выбор между идеализмом и материализмом...."