Nick 'Uhtomsky (hvac) wrote,
Nick 'Uhtomsky
hvac

Categories:

Христианизация Европы

До 1400 года не существует заслуживающей доверия историографии. Многие рукописи младше печатных книг, достоверно засвидетельствованное появление которых следует отнести к середине XVI века.Филологические источники позднего Средневековья и начала Нового времени - и это общеизвестно - практически полностью фальсифицированы.А фиктивная история восточной Азии создана не ранее конца 18-го века.

Если проследить за развитием архитектурных стилей и, прежде всего, за духовно-историческими процессами, то не остается никакого временного зазора между исчезновением этрусков и возрождением Тосканы в "XI веке"; оба эти события смело можно располагать рядом. Ганс Мюлештайн (1957) убедительно показал, как из павликиан и богомилов зародились демократическое движение северной Италии и катары западной Франции. Версия о существовании раннего католического христианства в высшей степени недостоверна. Возникновение византийской церкви происходило примерно в то же время, и славянская миссия - видимое тому подтверждение.     
Скорее всего, историческую картину мира можно было бы лучше всего себе представить, изучая развитие законов, по салическому праву или "Зеркалу Саксонии" Эйке фон Репговса; такие тексты были повсеместно востребованы, к ним, за советом, обращались ежедневно. Вот, возможно, тот опорный пункт, от которого можно было бы начать осторожное, шаг за шагом, движение в сторону реконструкции истинной картины прошлого. Хотя точное установление хронологического порядка пока еще не представляется возможным.

Каким же образом осуществилась христианизация Европы? Этого мы не знаем. Во всяком случае, не так, как это передают церковные тексты, ни в плане временных рамок, ни касательно характера операции. Действительные события в легендах искажены до неузнаваемости, все перевернуто вверх ногами.

Даже при помощи до смешного наглой пропаганды и фальсификации артефактов церкви не удалось доказать наличие христианства (во всяком случае, римского католичества) в Центральной Европе ни при франках, ни в эпоху каролингов. А так как его не было, то не могло быть и несфальсифицированных археологических находок или иных свидетельств.

Возможно, людей устраивала синкретически-языческая картина мира, они молились и отправляли культы в рощах и у камней и ничего не знали о распятом палестинце.

Невозможно найти ни малейшего следа существования здесь христианской церкви до эпохи Оттонов (X век).
Каким образом франки, славяне, германцы и англосаксы приняли христианство,  "на сегодняшний день - темная история". Никто не перенимал чуждый восточный культ (и уж во всяком случае - не насильственно), но была создана собственная религиозная форма.

Христианство не было "импортировано" в процессе его географической экспансии из Галилеи через Малую Азию и Грецию в Италию. Оно почти одновременно, подобно эпидемии, вспыхнуло среди человечества той эпохи.

"Вспышка" случилась одновременно с возникновением ислама и иудаизма в 980-1090 гг.

Таким образом, несостоятельным оказывается тезис о "чужеродности" христианства, который - подобно тонкому слою штукатурки - скрывает от взгляда суть явления: его корни уходят в европейскую почву.

Несостоятельным оказывается тезис о "чужеродности" христианства, который - подобно тонкому слою штукатурки - скрывает от взгляда суть явления: его корни уходят в европейскую почву.

Монахов, писавших историю, можно уподобить фантастам, описывающим научно-фантастическое будущее. Только фантасты уносятся мыслью во времени вперед, а монахи направляли свои фантазии назад. Не проставленные в ожидании дальнейшей унификации даты, свидетельствуют о колоссальном размахе операции, превысившим возможности управляемой из единого центра церкви.

Некоторые исторические сведения, например, сообщение монаха Ламбера о "походе в Каноссу" императора Генриха IV  - абсолютно неправдоподобны (это признано академической наукой). И все же созданные по политическому заказу фальшивки, не подтвержденные никакими другими источниками, по-прежнему проходят по ведомству факта.

С XII века бумагу ввозили сначала из Китая, затем из Аравии; вскоре в Центральной Европе стали производить дешевую (дешевле, чем пергамент) бумагу отличного качества. От пергамента отказались, ибо работать с ним было много хлопотнее. Однако во времена "гуманистов" он вдруг снова вошел в моду. Неисчислимое количество старых текстов снова - и это при том, что полным ходом шло развитие книгопечатания, - начали наносить на пергаменты. Чем это объяснить? Началом "Широкомасштабной Операции".
Разумеется, не каждый гуманист был способен на циничное подделывание наследия древности, предаваясь своей страсти к старине. Но святые и богословские тексты, дошедшие до нас на древних, в дырах, пергаментах, по моему убеждению, - не что иное, как фальшивка. Для пущей достоверности брали завалявшийся ветхий кусок кожи и заполняли его выдуманными текстами в архаизированной (зачастую - импровизированной) манере. Так обогащались; так насаждали идеологию.

"Широкомасштабная Операция" началась на исходе средневековья; без готовой концепции, без плана и программы. Шло время, сменялись поколения, и только немногие знали, что свершается "творение" прошлого. Обычно писатели, реагировавшие на своих предшественников, не имели перед глазами полной картины. Большинство людей мало интересовалось тем, что на самом деле представлял собой автор того или иного сочинения, главное - "что в нем написано". В этом нет ничего из ряда вон выходящего или слишком наивного; примерно то же самое происходит и в сегодняшнем естествознании (Фридрих, 1997).
Вспомогательных наук, как, например палеографии, археологии, нумизматики и самой хронологии, до Ренессанса не существовало. В предшествовавший ему период мало кого волновала мысль, сколько лет рукописи: тысяча или десять. Всех в первую очередь занимало содержание. Если оно отвечало богословским либо мировоззренческим установкам, то и само сочинение признавалось и считалось заслуживающим внимания. Такой практический подход к литературе способствовал внедрению и признанию порой самых противоречивых и чужеродных идейных систем: гностических, исламских или иудейских. Стоило только перевести иноязычный трактат или вставить его - в подогнанном с оглядкой на требования догмы виде - в собственный текст, как следовало признание в качестве самобытного творения и его включение в коллективный духовный багаж.
Подобная открытость инородному духовному наследию сегодня немыслима. В этом смысле "Широкомасштабная Операция" существенно обогатила нашу культуру [180].
Потом все кончилось. Пала Византия, и, если не раньше этого события, то уж во всяком случае вместе с потоком беженцев из первого бастиона христианской философии в Европу ворвался шквал новых идей, мыслей, учений. Оказалось, что за границей Европы, за пределом европейских крепостных ворот лежит другой мир с иным летоисчислением и иной историографией, с самобытной литературой и мало знакомой наукой, а главное, с другим мировоззрением, освоить и интегрировать которое Запад уже не в состоянии. И началось размежевание.
Церкви пришлось определять, какие книги суть Слово Божье (Канон); чьи труды заложили основы богословия (кого вести по ведомству "отцы церкви") и как именно должна выглядеть история "рождения" и "детства" католической религии. Тексты "выбраковывали" и "просеивали", писали и фальсифицировали. С расцветом эпохи Возрождения, которую правильнее было бы назвать эпохой Рождения (нашей цивилизации), "Широкомасштабная Операция" стала приобретать характер сознательной акции. Но это вовсе не значит, что были выработаны общие ее законы, точные инструкции и алгоритмы. Наоборот: не стало больше прежнего подчинения неким неписаным правилам, основывавшимся на чувстве корпоративной солидарности немногих, знавших друг друга и все написанное гуманистов. Дикое семя дало обильные всходы.
Лишь на этой стадии пришло осознание того, какое количество текстов было подделано, и начались попытки остановить неуправляемое "размножение" фальшивок. Именно поэтому кое-что стали разоблачать или объявлять неправильным, еретическим.
Но весь "чинквеченто" (XVI век) прошел в плодотворных дискуссиях, диких распрях и пьянящих душу актах творения нового. Лишь в результате проведенной Папой Григорием давно назревшей реформы календаря (1582), требования о подготовке которой артикулировались в течение века с лишним, была проведена итоговая черта. Тем самым предполагалось дать отпор еретикам и язычникам. Начался планомерный процесс, в ходе которого укреплялись "отвоеванные территории" и вырабатывались средства защиты от возможных нападок. В результате исправления трудов "отцов церкви" и создания связной хронологии при помощи вымышленных "окончательных" папских списков, церковных соборов и борьбы из-за инвеституры, которая, разумеется, столь же вымышлена, как и все остальное, была заложена надежная историческая основа. Таким образом, возникло вроде бы вполне почтенное прошлое в том виде, в каком - за исключением незначительной корректуры - оно известно нам сегодня.
Но и эта все завершающая работа продолжала вызывать споры. Венец трудов принимал свои почти уже сегодняшние очертания в условиях непрестанного противоборства. Ни перед чем не останавливалась церковь, включая и убийства, лишь только начинало качаться созданное ею вселенское сооружение. На начальной стадии этого процесса кризисы такого рода должны были происходить нередко, если принять во внимание, что опорные сваи можно было удалять и заменять на новые только постепенно, одна за другой. На собственных ошибках и их устранении оттачивалось ремесленное мастерство творцов прошлого. Процесс укрепления позиций мошеннического сообщества стал, наверное, самой захватывающей страницей в истории "Широкомасштабной Операции".

Подделки разоблачают по-разному: иногда сразу, как в случае с "хроникой Бероза" Цельтиса или с "несторианским камнем" иезуитов. Слишком уж тут очевиден умысел и его выдает неряшливое исполнение (ошибки). Сразу понятно, зачем нужен был подлог, какую цель преследовал фальсификатор. Иногда подделки разоблачают лишь по прошествии времени, особенно когда подделываются произведения искусства: не по идеологическим, а по материальным причинам.
Бывает, что со времени фабрикации веши настолько изменяются вкусы, что подделка в новую эпоху задевает здравое чувство стиля. Тогда соответствующая статуя переезжает в музейный подвал. Вряд ли ее когда-нибудь "реабилитируют" и вернут на прежнее место: полное повторение художественного вкуса практически невозможно.
Несколько по-другому дело обстоит с "идеологическими" фальшивками: рукописями и документами. Их цель иная - воздействовать на умы. Если это удается - конечно, не на основе этой подделки, а других, не разоблаченных фальшивок и мошенничеств, - тогда и разоблаченный однажды документ может сновa занять место на полке подлинников.
Разумеется, сразу после того, как мошенничество раскрылось, "уличенный" документ должен исчезнуть из поля зрения. Зато несколько поколений спустя - чем больше, тем лучше, - он вполне может быть извлечен на свет божий, чтобы выполнить-таки свою функцию. Значит, его время пришло. Такое уж странное "совпадение": нужные  тексты находятся именно тогда, когда приспело для них время. Правда, случается, что и "вызревание" времени ускоряется подобными "открытиями".

Первый результат анализа: мистерии

Христианская церковь сформировалась как ответ на распространение в Центральной Европе иудаизма. Поскольку иудейская Тора являлась неоспоримо священной книгой, христианам в срочном порядке потребовалось создать соответствующий документ. Интенсивный духовный процесс XI века должен рассматриваться как попытка противодействия зарождавшемуся почти одновременно с христианством исламу и усилению в Центральной Европе иудейского влияния. Значение Торы еще больше усилилось в связи с духовным движением караимов. И слово "караим" , и название священной книги ислама возникли от семитского кара = читать. Составление Корана и Нового Завета стало прямым следствием присутствия и распространения Торы. Взаимовлияние этих книг очевидно, хотя и отрицается повсеместно. Так, в борьбе и соперничестве, во взаимном "подзадоривании", зарождалась сложная догматика трех монотеистических религий .


У иудеев с их Торой и с вымышленными "историями предков" было огромное преимущество. Коран, сложенный из древних сирийских и эфиопских молитв и песнопений, был дополнен видениями пророка Аравии (Люлинг, 1974).
Христианам тоже пришлось обратиться к имеющимся уже текстам, а именно - к уже существовавшим тогда свиткам мистерий. В них, в гностической манере, уже была представлена тайна умирающего и возрождающегося юноши.
Изначально мистерии были чисто языческим обрядом проводов покойного, чья душа при помощи этого действа вводилась в потусторонний мир. Проводник души ( психопомп) спускался с ней в преисподнюю и знакомил ее с новыми условиями существования. Отголоски этого обряда узнаваемы в Евангелии от Никодима, в "сошествии Христа во ад", где Христос спасает некоторые некрещеные души, но лишает надежды на спасение остальные души, собственноручно опечатав преисподнюю. Так образуется некое новое междумирье (подобие античного преддверия ада) для спасшихся душ, не могущих войти в рай (то, что это - позднее изобретение, мы узнали из главы о чистилище).
Образцом для "сошествия во ад" послужило древнее культовое действо, сопровождавшее смерть короля: усопший подходил к вратам подземного царства, просил позволения войти и, после некоего испытания, получал разрешение на вход. Ранние пасхальные действа всегда происходили на могиле; часто этим целям служила специально вырубленная в камне могила в форме человеческого тела, как, например, в скальной формации Экстерн-штайнен .
Для погребальных представлений - рассчитанных, кстати, только на самых близких родственников покойного - строили здания; их можно рассматривать как прообразы романских церквей. Ступени (на которых сидели или стояли участники и зрители) окружали "сцену" - возвышение, позже превратившееся в христианских церквях в алтарь. Оно было отгорожено щитами с входами и просто свободным пространством между ними, позволявшими видеть, что происходит за щитами. Щиты эти превратились впоследствии в алтарную перегородку, а затем и в иконостас.
Подобные "протоцеркви", полностью вырубленные в скале, были обнаружены нами при исследовании доисторической наскальной живописи в Южной Испании (У. и У. Топпер, 1988). А наскальная живопись, связанная с культами, относится вовсе не к неолиту, не к бронзовому и даже не к медному веку, но к позд-неримской и раннехристианской эпохам, о чем свидетельствуют запечатленные на них символы: имена Христа, символы откровения Альфа и Омега и т. д. В пещере Пенья Ту (Астурия), считавшейся раньше доисторической, есть изображение христианского креста. Очевидной стала связь между астурийским святилищем (с выкрашенными в красный цвет стенами, причем покраску можно считать первичной формой фресок и отнести к X веку) и астурийскими храмами вестготов, древнейшими "христианскими постройками" в Западной Европе .

Что касается испанской наскальной живописи, то она тесно связана с вырубленными прямо в скалах могилами, повторяющими своими очертаниями форму человеческого тела. Пещеры с наскальной живописью, по тематике почти всегда относящейся к погребальному культу, находятся обычно невдалеке от таких каменных могил (либо в наскальной живописи встречается изображение подобных могил). Большинством археологов эти могилы датированы IX-XI веками. Они напрямую связаны с ранними верованиями - совершенно нам неизвестной и кажущейся чуждой праформой христианства: с массивными крестильными купелями, монашескими кельями, но без крестов. Скальные захоронения находят во все большем и большем количестве: от севера Португалии, через Андалусию и до Алжира. Они есть даже в Эльзасе и, как упоминалось выше, в скалах Экстернштайнен.
Важным ритуалом считалось "уложение живого во гроб". Желающий быть посвященным и принятым подвергал себя церемонии, в ходе которой он ложился (или его клали) в каменную могилу , проходил через квази-умирание и возрождался. Считалось, что над ним, как над "заново родившимся", теряла свою власть смерть.
Так возникло представление о смерти и возрождении Иисуса из Назарета как о представительных для всех и каждого, для всего человечества. "Страсти Христовы", театральное действо, разыгрывавшееся в средневековье по всей Европе, я считаю прямым преемником древнего погребального культа (языческих мистерий) . Чтобы составить себе представление об этих обрядах, достаточно посмотреть традиционное испанское Лоа, в котором частично используется текст XVI века. В собрании старинных немецких песен Carmina Burana сохранились тексты "Страстей Христовых" начала XIV века.
Многие высказывания Иисуса восходят к языческим застольным тостам, произносимым на ритуальных трапезах; в христианстве им придан другой смысл, как, например, его словам в Гефсиманском саду: "дух бодр, плоть же немощна" (Матфей, 26, 39-44).
Известно также, что эпизод с обращением Павла перед Дамаском частично восходит к сцене празднования из "Вакханок" Еврипида (это отметила еще Ранке-Хайнеман, см. Детеринг, 1995, с. 30).

Я предполагаю, что в своей первоначальной форме "Откровение Иоанна" было создано либо для театральной постановки, либо для чтения по ролям . По мнению многих богословов, "Откровение" было самой ранней христианской книгой, поэтому и введенной в Канон в последнюю очередь: текст "Апокалипсиса" замалчивался, пока не был приведен в соответствие с принятыми в Каноне догмами. Это случилось около XI века (датировка не традиционная, из-под пера теологов, а моя собственная). Определить, когда именно был написан "Апокалипсис", в настоящее время не представляется возможным; ясно одно: до X века иллюстраций к этой или к другим библейским книгам не существовало. Скорее всего, иллюстрации Беатуса из Льебаны в северной Испании - это первые рисунки к библейским текстам; они не могли быть созданы ранее 980 года. К этому выводу я пришел, сравнивая между собой разных фигурирующих под этим именем лиц. Все иллюстрированные Евангелия гораздо "моложе". Якобы в 987 году "Откровение" было переведено на грузинский; существует, мол, такая рукопись, принадлежавшая святому Евфи-мию .Если эта датировка надежна - что вовсе не очевидно, - значит, нам известна первая исходная точка для датирования начала записывания Библии.

Сближение

Первоначально не существовало Евангелия, в котором была бы последовательно изложена история жизни Христа. Первичные Евангелия были собраниями многочисленных изречений, объединенные еще не сформировавшимся образом Иисуса.
Не вошедшее в Канон и не признаваемое сегодня более, но, очевидно, древнейшее из Евангелий, это - Евангелие от Фомы. Оно содержит 114 изречений Иисуса. Число это привлекает внимание теологов, ибо бессмысленно с сакральной точки зрения.
Число 112, например, это - осмысленное сакральное число, 28 (сумма всех чисел от одного до святой семерки) умноженное на четыре (в ту эпоху многие люди еще ориентировались на четырехлетний олимпийский цикл) . К тому же числа 28 и 112 играли определенную роль в календарных расчетах. Некоторым кратчайшая последовательность числа лет 5,6, 11 и снова 6 казалась слишком сложной при вычислении периода времени, по прошествии которого начало года снова приходилось на тот же день недели. Такие люди использовали их сумму, равную 28 годам . Поэтому 28 стало священным числом, задающим временной ритм.
Первоначально Коран содержал 112 сур: налицо взаимозависимость Евангелия и Корана. Впоследствии к ним добавили еще 2 молитвы, так что получилось число 114. Приписываемы Христу высказывания из Евангелия от Фомы, якобы записанные братом-близнецом последнего, довольно близки к Евангелию от Матфея. Поэтому я считаю, что созданы они были почти одновременно (в широком смысле: в пределах одного поколения).
В текстах даже заметны кое-где следы обоюдного сличения и корректуры, необходимой при одновременности создания. Возьмем, например, Тайную вечерю. Впервые она описывается у Луки: Иисус сдержанно отказывается от вина ("плода виноградного"), но в роли виночерпия угощает им своих апостолов. У Марка - чуть подробнее: после трапезы Иисус говорит, что он "уже не будет пить от плода виноградного до того дня, когда будет пить новое вино в Царствие Божием". Затем - снова к Луке: тут возникает тема благословения чаши после трапезы. Затем - к Матфею, с его теологически обоснованным "оставлением грехов" и в правильном порядке действий. Я не пытался воссоздать очередность появления текстов, а хотел подчеркнуть их одновременность и взаимозависимость (у напоминающего фигуру из романа Иоанна эта часть сцены с языческой трапезой и Божьим судом опущена: она не укладывалась в его мистическую концепцию).
То же самое есть и в Коране, правда, не так подробно: трехступенчатый отказ от радости винопития.

Времяисчисление

Продемонстрировав удивительную усидчивость и энциклопедические знания, Август Штробель (1977) сопоставил еще раз все имеющиеся в распоряжении науки указания на точную дату смерти Христа и установил, что она должна была последовать именно 7 апреля 30 года. По одному только списку использованной литературы видно, как много людей занималось определением этой важнейшей даты современного христианства. Пред осознанием масштаба количества времени, затраченного на изыскания, и необъятной учености исследователей, пожертвовавших оное на анализ данного вопроса, выглядит бледно любая критика. Однако все исследователи, по крайней мере, в сравнительно близкое к нам время, исходили из того очевидного для них, не подвергаемого ими сомнению факта, что счет лет от Цезаря (или даже раньше) без всяких перерывов велся вплоть до наших дней, поэтому при помощи астрономических и календарных вычислений возможно уверенно рассчитать любую далеко отстающую от нас дату.
Однако непрерывность исчисляемой череды лет вовсе не очевидна. Можно в лучшем случае переходить от одного способа летоисчисления (например, античного, по олимпиадам) к другому (например, к эре Мучеников ) и от нее затем к нынешнему (от Рождества Христова). При каждом из переходов ошибки могли составлять столетия. За старейшее непрерывное времяисчисление нужно принять исламское (от 622 года; "Хиджра", или "Хеджира", сокращенно - X). Это летоисчисление документально подтверждается предположительно от 100 X, самое позднее - от 300 X; при таком подсчете на дворе у нас - 1424 год (исламский год на 11 дней короче христианского).
Две эти системы подсчета - хиджра и Anno Domini (годы от Рождения Христа) - совпадают (с относительной долей вероятности) только после 1000 года от Рождества Христова.
Нетрудно сообразить, что из этого следует: все астрономические свидетельства (о затмениях, кометах, появлении звезд над горизонтом и т. п.), якобы наблюдавшиеся до 1000 года н. э., ненадежны. Следовательно, бессмысленны и все астрономические расчеты (например, прецессии, степени периодичности комет и т. д.), проводимые задним числом и основанные на "свидетельствах" эпохи до 1000 года.
Но пусть труд Штробеля тем самым и несостоятелен, я тем не менее буду ссылаться на отдельные места из него, так как даже его запутанные выводы помогут нам яснее увидеть, как работали в свое время фальсификаторы текстов.
Вот, например, с. 103 из его книги. Судя по Евангелию от Луки, Иисус был крещен в пятнадцатый год правления императора Ти-берия (т. е. в 28/29 годы) и в тот же год, или - самое позднее - в шестнадцатый год императора Тиберия (т. е. в 29/30 годы), был распят. Следовательно, проповедническая его деятельность длилась не более года. "Основой для такой оценки служили подсчеты, базирующиеся на детальном изучении текстов Евангелий. Уже гностики признавали привлекательной эту точку зрения". Иными словами, он хочет сказать, что этот подсчет подтверждают древнейшие тексты. Однако византийские "отцы церкви", вымышленные католическими схоластами и гуманистами, предпочитают отводить Иисусу на проповедь его Учения от двух до трех лет.
В эпоху, когда создавалась "Евангельская гармония" Татиана, дискуссия об этом шла полным ходом. Сначала Христу "оставляли" один год (нидерландский, тосканский и персидский варианты), затем - от полутора до двух (староанглийский вариант), затем, наконец, от двух до трех (старонемецкий и арабский варианты). Дальнейшее удлинение срока до четырех или даже до пяти лет, тоже имевшее своих сторонников, было со временем снова отклонено. Даже авторитетнейшие отцы церкви не писали о более продолжительных сроках; они должны были быть введены в ранние сочинения Августина, однако в поздних текстах, с целью архаизации, проставлен снова один год. Некоторые теологи приводили одновременно и одну, и другую точку зрения (Проспер Аквитанский, "V век"). Штробель делает и ясно обосновывает правильный вывод о том, что к увеличению срока активной проповеди Христа приводили, главным образом, эсхатологические предчувствия (начиная со с. 100, особенно на с. 109). Это свидетельствует о том, что начало процесса правки можно отнести, самое раннее, к 1250 году. Чтобы "спасти" в этой ситуации Тибе-рия, пришлось прибегнуть к испытанному средству: к "соправлению" и к "управлению провинцией". (С пятнадцати лет Тиберий воссел на императорский трон, но с 19 - управляет провинцией.)
Еретики-гностики, разумеется, также были "привлечены" Климентом Александрийским к вышеприведенным подсчетам даты смерти Христа, хотя вряд ли им - если они вообще когда-либо существовали (отличных от этого "привлечения" свидетельств о них нет) - такого рода рассуждения могли быть интересны. Но эта ссылка на (незначительные) расхождения в датах - суть - с точки зрения церкви - лишние доказательства серьезности предмета дискуссии и, следовательно, историчности Христа.
Штробель прослеживает иудейские календарные системы вплоть до Маймонида (1135-1204); но здесь-то и становится очевидно, что ни разрушение Храма, ни рассеяние приверженцев Моисея не могли состояться много ранее 1000 года, так как иудейские сочинения становятся известны в Европе примерно с этого времени.
Далее Штробель ссылается на армянский перевод Евсевия, в котором приводится исчисление по олимпиадам: Иисус был распят в четвертый год 203-й олимпиады (корректнее: ол. 202.4). Однако временная ориентировка по этой системе абсолютно бессмысленна. Хитрость, с которой эта система используется для определения даты распятия, бросается в глаза. Некий Флегон, "знаменитый античный астроном" второго века новой эры (наверняка фигура вымышленная), сообщает о том, что в это время (четвертый год 203-й олимпиады) произошло продолжительное солнечное затмение, землетрясение и иные природные явления, что соответствует, мол, описанию у Луки (23, 44-45) смерти Иисуса.
Итак, при помощи ссылки на солнечное затмение, пришедшееся согласно обратному астрономическому расчету, на "желанный" 30 год н. э. (наблюдавшееся, правда, не на Пасху, а спустя полгода), распятие Иисуса наконец-то хронологически "заверено". Правда, некоторые богословы, придерживающиеся мнения о продолжительном сроке проповеди Христа, ссылаются на вычисленное в эпоху Возрождения лунное затмение, пришедшееся на Пасху 33 года. Мы, профаны, в недоумении: неужели Штробель и его бесчисленные предшественники не заметили этого порочного круга?
Будем надеяться, что найдутся объективные христианские ученые, досконально владеющие предметом, и что пелена у них, наконец-то, спадет с глаз: настолько очевидны многочисленные ухищрения, при помощи которых мир пытались убедить в 2000-летней дистанции, отделяющей нас от Христа. Прочие же, по невежеству, презрительно хмыкнут и вернутся к излюбленной теме: когда же состоялась казнь Иисуса, 7 апреля 30 или 3 апреля 33 года.
По оценкам христианских авторов, проанализировавших Ветхий Завет с этой точки зрения, сотворение мира состоялось в 3000 году до новой эры (Христос родился как раз к середине ветхозаветного мирового срока в 6000 лет), так что конец света должен наступить в году 3000 н. э. Однако, как указывет Штробель, в талмудических текстах, "созданных с 300 по 400 годы" восточными иудеями, говорится, что конец света грядет спустя 4200 или 4250 лет после сотворения мира. Рассуждали талмудические авторы следующим образом: так как (Штробель, с. 448) 84 года (солнечно-лунный цикл) умноженные на священное число 50 длительности юбилейных лет дают в итоге 4200 лет, то в 1200 или 1250 г.  мир наш должен был прийти к заслуженному концу. Именно в это время Запад считал, что близится Страшный суд, причем такие настроения возникли тогда впервые в истории христианства (что еще раз подтверждает близость христианства и иудаизма в то время) Соответственно, и талмудические тексты не могли быть написаны ранее. Это мое рассуждение не является, быть может, строгим доказательством, но мои аргументы показывают, какие гипотезы здесь возможны. Кроме того, из этих рассуждений видно, насколько бессмысленны все спекуляции вокруг датировки распятия Христа, тем более когда их принимают за чистую монету.
Многочисленные расхождения в подсчетах лет по олимпиадам, от сотворения мира и т.д., встречающиеся нередко даже внутри одного текста, доказывают, что на момент создания данных текстов подобные летоисчисления не были в ходу, иначе у этой эры была бы, по меньшей мере, точная дата ее начала. Отклонения в датах начала эры свидетельствуют о том, что-либо данные бездумно "надерганы" автором из самых разных текстов, без какой-либо арифметической проверки, либо - это более вероятно и чаще встречается - они просто-напросто вымышлены. Чтобы не быть голословным, я обращусь к солидному исследованию Хайдриха "О двойных олимпийских датировках" (1981). Ни одной дате ранее 500 года до н. э. доверять нельзя; после 500 года до н. э. - можно доверять очень немногим датам. Прежде всего это связано с тем, что нам крайне мало известно об этих древних датировках: практически все данные основываются на трудах Юлиана Африканского, Климента Александрийского и Евсевия ; другие авторы датировок почти не приводят. У Климента (он ссылается на Аристодема из Элиса и Полибия) олимпийская эра начинается от 28-й олимпиады, то есть первая олимпиада состоялась в 884 году до н. э. Юлий Африканский, ссылаясь на Кал-лимаха, начинает отсчет лет от 14 олимпиады, значит, первая олимпиада должна была состояться в 828 году до н. э. Современные авторы указывают на 776 год до н. э. как на начало олимпийской эры. При такой красочной неразберихе приходилось снова заполнять лакуны вымышленными персонажами. Составлялись списки олимпиоников, якобы побеждавших на олимпиадах, удлинялись списки правителей и т. д.
Евсевий поправляет Геродота и даже старика Цицерона, который, мол, неверно (на 140 лет позже) датировал Пифагора. Известен также ловкий способ приведения в соответствие разнящихся датировок. Так, по церковным данным, иудейские цари правили с 997 года до н. э., а по современным - с 926-го; разница составляет 997-926 = 71 год. В ходе "снятия" этого противоречия даты и цари постепенно сближаются, и к вавилонскому пленению (к своего рода неопровержимой базисной точке отсчета) они сводятся с разницей всего лишь в 5 лет (у Евсевия даже - в 2 года). Удачная игра в олимпийскую временную рулетку.

Из работ настоящих европейских историков.Свободное цитирование

м-да. настоящих, значит. сильное впечатление.
Ну да, есть такое дело.На незамутненое гуманитарными знаниями, рационально организованное сознание технократа, хорошо ложатся мемы критиков традиционной истории,тем более, если частично совпадают с внутренней, непротиворечивой и стройной картиной мира.А про настоящих, это я машинально написал,по привычке наверное, создать впечатление ложное, об эмоциоцентрическом типе личности.
На самом деле все гораздо запущеней и имеет давний генезис.
Был у меня в юности преподователь по истории военного исскуства, полковник Темир-Булатов, титан духа и ниспровергатель основ.Научил ничего не принимать на веру, особенно в паранауках,политических.
дело академика Фоменко живёт и побеждаетЪ...
Ну первый начал наверное разоблачать паранауку то Ньютон.
Так, что корректней сказать, что дело Ньютона живет и побеждает.
Да ревизионизьмЪ!
ТакЪ ПобедимЪ!!!
Мне нравиться когда развенчивают авторитетов.Почему бы и нет? Значит процесс идет, молодые волки точат зубы...
Ведущий наш синолог, Малявин, пишет что в первый раз древний текст китайских военных стратегем было опубликован в 30-е годы 20-го века в одной из районных газет по источнику, который так и не был найден.
Да, с китайской древней историей не все так просто.
я тут недавно вычитал что века с 16-го официальной историографией в китае занимались иезуиты
Да и в Японии тоже.Миллионы католиков были на островах.