Известен рассказ о перипатетике Формионе, который при антиохийском дворе встретил бежавшего из Карфагена Ганнибала и начал с циркулем в руке объяснять сделанные Ганнибалом ошибки, помешавшие ему победить Рим. Критика Формиона вырвала у Ганнибала восклицание: "много я встречал старых сумасшедших людей, но в первый раз вижу человека со столь вывернутыми мозгами!" Формионами в Греции стали называть людей, которые говорят о том, чего не понимают.
Суворин рассказывает такую историю. Он слышал от Короленко, как тот предложил Чехову вступить в Союз русских писателей. Говорит, для вас при вашей известности это очень легко будет сделать. Чехов спросил якобы, зачем это надо? Ну, как? Ну, будете, надо. Ну, говорит, хорошо. Потом через некоторое время Короленко приходит и рассказывает Чехову, что да, действительно приняли, но были большие затруднения при голосовании. Потому что несколько человек выступили и сказали, что писатель, написавший такой рассказ, как "Мужики", так мрачно изобразивший народ, не может быть членом Союза русских писателей.
Чехов на это усмехнулся и сказал: «Эх, если бы знали эти господа, что я и десятой доли того, что мне на самом деле известно, не изобразил…» А он был земским врачом, и уж, конечно, очень хорошо знал, так сказать, подноготную крестьянской жизни. Это совершенно изумительная черта: обвиняют писателя не в том, что он изобразил правдиво, а в том, что он изобразил не так, как у кого-то в вывернутых мозгах сложилось представление. Скажем, о народной жизни, о том, о сём.
Чехов не подпадал под гнусную категорию "интеллегенция". Он не учил, не отговаривал, не призывал, он изображал. Это страшно трудно, очень трудно изображать, никак не примешивая себя сюда. И в России это очень трудно.
Набоков в своих лекциях, прочитанных американским студентам в Стенфордском университете незадолго до войны, был прав, говоря, что тот, кто предпочтёт Чехову , Горького или ещё кого-нибудь, тот только покажет, что он вообще ничего не понимает в русской литературе.
Дети всё время попирают и "убивают" – в кавычки я беру это слово – отцов. То есть, начинают всё сначала, как если бы отцы до них ничего не делали. Сколько формионов не понимают, что родились в мир, где до них много чего было.
Это то, что называется проблемой наследства, преемственности и прочее.
