Клонировать Христа ?

В парижском пригороде молодой человек в джеллабе стоит на тротуаре, сгибаясь под тяжестью креста.
– Не стой ты как памятник, – раздается над ним чей-то голос. – Нагнись немного. Легче будет идти.
– Хорошо, папа, – отвечает молодой человек, с натугой пытаясь изменить положение тела.
Прохожие оборачиваются, с сомнением смотрят на покачивающийся силуэт человека, который с трудом движется зигзагами между домиками, и, решив, что присутствуют на каком-то представлении, вытаскивают фотоаппараты.
А свесившийся с балкона грузный бородач продолжает режиссировать сцену крестного пути.

Был июнь 1997 года, над Эссоном светило летнее веселое солнце. Сотрудник Национального центра научных исследований, специалист по ядерной физике и распознаванию образов профессор Андре Марион использовал своего двадцатилетнего сына в научных целях. Поскольку фигура Рудольфа размерами вполне соответствовала фигуре страдальца, юноша поддался на уговоры отца и согласился участвовать в «следственном эксперименте». Цель эксперимента – выяснить, насколько смещается джеллаба по отношению к оси симметрии туловища.
Для чего всё это? Дело в том, что на протяжении многих лет профессор Марион работает над проблемой Аржантейского нешвенного хитона, домотканной рубахи, в которой, согласно преданию, Иисус Христос шел на Голгофу. Пользуясь уникальным оборудованием из Оптического института расположенного под Парижем наукограда Орсе (микроденситометр, цифровые фотоаппараты с ПЗС-матрицами, сканеры, позволяющие оцифровывать и обрабатывать образы различных объектов в инфракрасных лучах), Марион составил подробное описание всех пятен крови, сохранившихся на реликвии. После того, как стала ясна карта следов, оставленных на спине кнутом во время бичевания, он смог обозначить те места, где раны открылись вновь под тяжестью креста. Попутно профессору – между прочим, агностику по убеждениям – стало ясно, что вопреки принятому в I веке н.э. обычаю, Иисус, по всей вероятности, нес крест целиком, а не только перекладину.
Чтобы проверить эту гипотезу, физик просил своего сына поносить сначала перекладину, а потом и весь крест. Изучение различных складок, оставленных на джеллабе в том и другом случае, позволило создать с помощью компьютера модель геометрических деформаций, учитывая «все положения, которые могла принимать туника на спине человека, когда тот шел, сгибаясь под тяжестью креста или перекладины и покачиваясь от изнеможения после перенесенных страданий» . Вполне понятно, сколь важнуль роль отводил Андре Марион сыну в своих работах.
Следующий этап исследования заключался в том, чтобы сравнить пятна крови на Аржантёйской тунике и на Туринской плащанице, в которой распятый, согласно преданию, был погребен. Наиболее значительные раны располагались десятью зонами, и именно в них Андре Марион обнаружил девять точных совпадений – это стало веским доводом в пользу признания подлинности обеих реликвий. Вдобавок, изучение пыльцы, обнаруженной в ткани каждой из них, анализ крови, а также исследование ДНК, о чем будет говориться ниже, дали результаты, которые кажутся достаточно надежными, чтобы утверждать: и то, и другое принадлежало одному и тому же человеку.
Но вот загвоздка: датировка, произведенная с помощью радиоуглеродного метода, противоречит этому выводу. Она заставляет отнести время изготовления ткани Туринской плащаницы примерно к 1300 году, а Аржантейского хитона – к 600-му. Стало быть один и тот же человек должен был бы истекать кровью сначала в хитоне и лишь семьсот лет спустя – в плащанице. И это, как станет видно дальше, не единственное чудо в данной истории.
Иными словами, наиболее могущественное средство прояснения необъяснимых явлений опровергает свидетельства, выводы специалистов и комментаторов. А в декабре 2004 года, перечеркивая последние открытия светил биологической науки, вице-мэр Аржантея сделал заявление, поддержанное бывшим кюре местной базилики: «Мы не нашли никаких пятен крови на тунике. Все это не более чем пятна красителя». Одновременно в прессе обсуждали «Евангелие от Джимми» , где я пытаюсь вообразить возможные последствия развития яйцеклетки, оплодотворенной при помощи ДНК из соскоба с Туринской плащаницы, а из окружения Иоанна Павла II раздавались голоса, призывающие пересмотреть научные основания исследований человеческой крови с этой самой плащаницы, проводившихся после 1978 года. И каждый, словно приговаривая «Сезам, закройся», с удовлетворением прикрывался результатами углеродного анализа, переводившего исследованные реликвии в разряд обычных подделок – довольно обычных и сфабрикованных значительно позже смерти Христа .
Радость, с какой обладатели реликвий реагировали на признание реликвий фальшивкой, не может не показаться удивительной. В чем же кроются ее причины?
В 1996 году родилась овечка Долли, выведенная клонированием из взрослых клеток. Через два года после овечки досталось, с позволения сказать, и пастухам. Во время встречи с папой Иоанном Павлом II микробиолог университета Сан-Антонио в Техасе Леонсио Гарса-Вальдес сказал ему: «Ваше Святейшество», мне выпала честь провести молекулярное клонирование трех генов из крови Христа».
Именитый исследователь, сумевший заполучить нить плащаницы благодаря невероятным маневрам, которые мы поймем, изучив ватиканскую закулисную жизнь, утверждал, что на этом его рискованные генетические манипуляции заканчиваются. Но он сказал достаточно, чтобы Его Святейшество сразу насторожился и осознал, какую опасность представляет американское «мессианское лобби», рыщущее по Интернету в поисках крови Спасителя за любую цену и жаждущее его полного клонирования. Калифорнийская секта «Ради второго пришествия» (Second Coming Project) прямо заявляла на своем сайте в Интернете: «Если мы сами не возьмем быка за рога, христиане будут ждать возвращения Мессии до скончания века. Второе пришествие Христа случится потому, что мы собираемся заставить его вернуться».
Нетрудно представить себе, как реагировали на складывающуюся ситуацию хозяева Ватикана, конечно же предупрежденные уже своими секретными службами – недаром их числят среди лучших в мире. В самом деле, есть ли более верный способ защитить гемоглобин распятого, чем в одночасье поставить под сомнение честность и компетентность всех биологов, которые засвидетельствовали его присутствие на реликвиях? Объявить, что красть нечего, – вероятно, лучший способ предупредить покражу.
Вдобавок ко всему, в том же самом 1998 году, когда вся пресса настойчиво призывала церковь к осмотрительности по отношению к этой «Туринской иконе», которую многие прелаты объявляли средневековой подделкой, доктор Андре Марион опубликовал в одном научном журнале свое открытие , сделанное с помощью оборудования Оптического института в Орсе: Туринская плащаница подписана. На ней обнаружились следы надписей, сделанных по-гречески и на латыни, которые палеографы относят ко времени не позже V века н.э. и которые с большей или меньшей достоверностью образуют фразы и слова вроде «Ты пойдешь на смерть», «Назарянин», «Иисус», «тень лица» или еще «принести жертву». Все эти буквы нанесены на ткань тем же самым способом, каким на нее нанесен и образ всего истерзанного тела: окисление некоторых нитей на глубину меньше толщины человеческого волоса. Феномен, который не удалось воспроизвести ни в одной лаборатории, применяя самое современное оборудование.
Понятно, что в сложившихся обстоятельствах Туринская плащаница, заботливо дискредитированная, была надежно спрятана в глухом ящике и стала не доступна ни для верующих, ни для сектантов, ни для любопытной науки.

Но генетиков не так-то просто обескуражить. Те, для кого предполагаемая кровь Христа стала отныне объектом бесконечного вожделения, умеют находить способы для преодоления возникающих трудностей, и дальше мы в этом убедимся. Подлинны они или нет, но Туринская плащаница, Аржантейский хитон и еще одна реликвия – саван, или судариум из Овьедо, – стали главным залогом многих сражений, более или менее тайных, между теми, кто рассматривает их как объекты поклонения, и теми, для кого они не более чем материальные свидетельства, подлежащие исследованию.

Дидье ван Ковелер