Иуда

Преподобный Нил Мироточивый со Святой горы Афон: повествование о евангельском Иуде

«Иуда происходил из селения Искария. Имя отца его — Ровель (по другим повествованиям — Рувим-Симон из колена Данова). Перед зачатием Иуды мать увидела страшный сон и с криком проснулась. На вопрос мужа она сказала, что видела, будто зачнет и родит мужеский пол и будет он разрушителем рода Иудейского. Муж же укорил ее за веру в сны. В ту же ночь она зачала».

О, если бы жена Ровеля, к которой было обращено сонное видение, могла знать, что ждет ее впоследствии, она бы с ужасом убежала. Но почему не к мужу было обращено страшное предсказание? Возможно, оно подействовало бы лучше. По всей вероятности, обращаться к мужу было столь же бессмысленно, как к камню. Если человеком владеют такие страсти, как сребролюбие и сластолюбие, то они, словно двойная стена, закрывают от души все духовное. Но самое ужасное в том, что состояния душ мужа и жены в подобные моменты являются как бы трафаретом для души зачинаемого ребенка. А воспитание родителями только закрепляет унаследованные качества.

«Ввиду того, что воспоминаемый сон продолжал устрашать ее (жену Ровеля), они согласились с мужем выкинуть ребенка на волю судьбы, сделали ящик, положили в него младенца и бросили в озеро Генисаретское. Напротив Искарии находился небольшой остров, на котором зимой пасли овец и жили пастухи, к ним-то и принесло ящик с младенцем; пастухи вынули его из воды, накормили ребенка овечьим молоком и отдали некой женщине вскормить его; эта женщина назвала ребенка Иудой».

Поведение родителей Иуды говорит об их эгоизме и отсутствии богобоязненности. Страшный сон не помешал им зачать ребенка, но стал помехой для его воспитания. Какая же мать решится сразу после рождения избавиться от младенца! То, что отец не препятствовал ей в этом, говорит либо о ее влиянии на мужа, либо о его абсолютном равнодушии к жизни сына, или о том и другом вместе. Но, может быть, Иуда был провиденциально оторван от родителей и выращен простой женщиной. Ведь именно первые семь лет имеют особое значение в жизни человека, их отпечатки нестираемы, они во многом влияют на душу. Простой нрав трудовых людей, красота природы могли бы позитивно воздействовать на характер Иуды. И, возможно, именно эти детские годы, память о них даст Иуде импульс изменить себя после осознания уже в зрелых годах всей драмы своей жизни. Хотя катастрофа, постигшая его в первые часы после рождения, отзовется нелогичностью поведения (подобно родительской) и богоборческой направленностью сознания.

«Когда же он (Иуда) несколько подрос, пастухи взяли его от кормилицы и привезли в Искарию, чтобы отдать кому-нибудь в приемыши; тут повстречался с ними отец Иуды — Ровель, не ведая, что это его сын, взял его к себе в приемыши».

Долгое отсутствие детей в семье вынудило Ровеля принять такое решение. В Иудее бездетность считалась огромным пороком и была предметом ядовитых насмешек.

«Отец и мать очень полюбили Иуду, который был лицом весьма красив, и, скорбя о брошенном в воду сыне, усыновили его. После этого родился у них сын, и Иуда стал завидовать ему, опасаясь, как бы не лишиться из-за него наследства, ибо Иуда по природе был зол и сребролюбив. Он стал беспрестанно обижать брата и бить его, за это родители часто наказывали Иуду, но тот все более и более разжигался завистью к брату, увлекаясь страстью сребролюбия, и наконец, воспользовавшись однажды отсутствием родителей, умертвил брата. Схватив камень, он убил его, а затем, испугавшись последствий, бежал на тот остров, на котором его вскормили».

Вот таким образом закончилось пребывание Иуды в родительском доме. Казалось бы, поведение Иуды-подростка неадекватно. Но это только с точки зрения приземленного человека. Что им руководило? Будучи расчетливым, он ведь понимал, что убив своего брата, и сам лишится всего, и что оставаясь в доме родителей, он не сможет скрыть своего злодеяния. Иудой владела метафизическая злоба, не поддающаяся человеческому объяснению. Здесь смесь безумия и тонкого расчета. Ему остается единственный выход — бежать от себя в «новую» жизнь и начинать приспосабливаться к другой, «отрывая» от себя прошлое.

«Бежал на тот остров, на котором его вскормили, и здесь поступил в услужение в эллинский дом, в котором, в конце концов, вошел в прелюбодейную связь с женой сына хозяина».

Как явствует из повествования, его преступная связь с этой женщиной тянулась во время отсутствия ее мужа, находящегося в долгом путешествии. Возвратившийся муж без слов понимает, что произошло, увидев беременную жену. Муж любовницы был убит Иудой весьма коварным способом.

«Иуда пошел искать его во всем доме вверху и внизу, и наконец, видит, что он в раздумье сидит на верху кровли. Увидев его сидящим на высоте, стал размышлять Иуда, каким бы образом свергнуть его вниз, чтобы тот никому не сказал о беззаконии; и, обдумав, нашел способ: там был столб, на котором держалась крыша, где сидел муж; Иуда подкопал под основание, привязал к столбу толстую веревку и потянул за веревку всеми силами, и упал столб вместе с человеком и террасой».

Здесь интересно отношение жены убитого к сложившейся ситуации. Она тут же заявила Иуде, что теперь он обязан на ней жениться, иначе она огласит его деяния. «Лишь бы был муж», — считала она. А то, что этот муж — негодяй, для нее было неважно. Удивительно ли — скорее закономерно, но ребенок, родившийся от этой любодейной связи, стал разбойником. Тем самым, распятым ошую Креста Господня, чьи слова записаны на века: «Если Ты Сын Божий, сойди со креста, спаси Себя и нас...»

Ровель... Иуда... Разбойник... Одно и то же: сребролюбие и любодеяние, преждевременная нехорошая смерть. Важно отметить, что любовь и любодеяние — понятия неблизкие. И если любодеяние подразумевает отправление своих животных нужд без особого выбора партнера, то любовь, напротив, является чуть ли не равнозначной понятию «выбор», включая в себя еще и самопожертвование. Конечно же, ни любви, ни особой привязанности к любовнице у Иуды не было, и он не желал отвечать за произведенное потомство. Да и влекло его совсем другое: жажда власти и богатства не позволила бы ему жить простой безызвестной жизнью. И он устремился туда, где, обладая определенными качествами, надеялся найти и действительно приобрел высокое общественное положение.

«В Иерусалиме Иуду приняли во дворец Ирода (по другим источникам — Пилата. — Ред.), где Ирод полюбил Иуду за ловкость и красивую внешность; Иуда стал управителем дворца и покупал все потребное». Странно звучит — «за красивую внешность». За это любят женщин, но никак не мужчин. Дела, в которых Иуда проявил свою ловкость, теперь уже не представляется возможным узнать, поскольку повествование об этом умалчивает. Можно только догадываться о том, как смог «человек с улицы» оказаться во дворце царя, да и еще в такой чести.

Вернемся к родителям Иуды. Что с ними стало после потери детей? «Родители же его, не зная, что он убил их сына, и видя, что он без вести пропал, скорбели о нем. Так прошло много времени, наконец произошли в Искарии великие смуты, так, что Ровель с матерью Иуды переселились в Иерусалим и купили себе дом с прекрасным садом, рядом с дворцом Ирода».

И снова пересеклись судьбы родителей и их злополучного сына. Времени прошло уже много. Иуда стал взрослым человеком, и они вряд ли смогли его узнать. Он достиг того, к чему стремился: власти и богатства, даже при отсутствии знатности рода (как он думал, не ведая тайны своего происхождения). Трагическая встреча произошла в доме его отца, в саду которого Иуда углядел удивительные цветы. Он их вознамерился присвоить, войдя в дом Ровеля без приглашения и сорвав цветы, называемые «ароматы». Жена Ровеля не посмела противоречить царскому человеку, а столкнувшийся с Иудой в дверях отец вступил с ним в перебранку.

«Отец, увидев в руках Иуды ароматы, спросил: «Зачем сорвал ты эти благоухания?» Иуда же с великой дерзостью отвечал: «Нужны они мне, что спрашиваешь?» Отец же, когда услышал такое слово от Иуды, разгневался и сказал: «Тебе нужны, а мне не нужны?» (Потому и) Христос изрек Иуде: «Оставь, оно Мне нужно на время погребения Моего...» (говоря о драгоценном мире). Иуда же сказал отцу: «Как разговариваешь ты со мною, не знаешь разве, что я царский человек?» Отец же сказал ему: «Пусть ты и царский человек, зачем же дерзко говоришь так мне? Что мне бояться? Как смел ты взойти в дом мой и взять вещь без спросу», — и попытался отец отнять цветы из рук Иуды. Иуда же, будучи заносчив и горд, не перенес слов отца своего, не позволил выслушать от него даже малого слова, тотчас схватил в руки камень и, ударив им по голове, убил своего отца — отцеубийца Иуда!..»

Как же отреагировал на происшедшее царь Ирод, когда узнал о случившемся? Был крайне недоволен и возмущен его поступком. «Иуда же, будучи лукав, прибег к защите ходатаев; и пошли вместе с ним (дворцовые люди к царю за него заступаться); повелитель же, увидав, что возмутились дворцовые люди, смутился, оказал ему снисхождение, пожалел его и, согласно закону, повелел, чтобы он взял себе в жены жену убитого мужа. Иуда, как сосуд лукавый зла, принял это; мать же не желала и говорила, что берет другого, а этого не хочет, но повелитель грозно повелел ей, дабы она не смела брать другого, но только этого. Ввиду такой беды, мать, не желая, приняла его, и взял Иуда мать свою себе в жены».

Почему Иуда решил жениться на этой уже немолодой женщине, которая, конечно, не была им любима и которая, само собой, не могла любить его. Ведь он мог, ссылаясь на неприязнь к нему жены убитого, опротестовать решение Ирода, пользуясь своими дворцовыми связями. Как можно жениться на женщине, у которой есть все основания ненавидеть убийцу своего мужа. Можно заключить, что в данном случае имел место сложный психопатологический комплекс.

«...И родился у них сын». Теперь понятно, почему предшествующий зачатию Иуды страшный пророческий сон не помешал ей все-таки его зачать... «Случайно в беседе с женой открывается, что они суть кровные — сын с матерью...»

Страшно представить, что пережили эти двое, выяснив наконец все. «И познал Иуда беззаконие свое, то есть что он взял в жены мать свою, убив ее мужа, который был отцом ему, и убив отрока, который был брат ему, узнал из слов матери своей, так как раньше о сем не знал; и услышал, что Иисус учит в окрестностях Иерусалима, призывает грешников к покаянию, пошел, нашел Его и присоединился к Нему, чтобы следовать за Ним».

Все мерзости, какие можно было сделать в течение своей жизни, Иуда совершил. Но вот она, трагическая двойственность, что носит в психиатрии название «расщепление личности»: порыв к покаянию и опять... обращение на круги своя. А какой шанс был дан Иуде!

«Увидав сего Иуду, Иисус Христос понял, что он — человек доброненавистный, зломышленный и злообразный, но принял его с великой радостью, дабы уврачевать душу Иуды. И возвел Иуду Христос в распорядители над всеми апостолами, чтобы он распоряжался всем; и приказал апостолам Христос: все потребное для плоти, в чем нуждаетесь, спрашивайте у Иуды».

Почему так было сделано? Надо думать, что для искупления грехов, чтобы то, в чем был особенно грешен, было исправлено соответствующей добродетелью: жадность — щедростью, тщеславие — безвестностью, властолюбие — уничижением, невоздержанность — целомудрием и т.д. И это можно было выполнить, но, как оказалось, не Иуде.

«Иуда, оставив мать, пошел ко Христу с намерением покаяться, был взят Христом в ученики, сделан казначеем и распорядителем, но по сребролюбию своему продолжал похищать деньги и тайно отсылать их матери, якобы ради пропитания ее».

Что это — нежная забота о матери или запасной вариант? Необходимо напомнить, что иудеи того времени, прекрасно знавшие пророчество Даниила, жили ожиданием прихода Мессии, но в образе воина-правителя, который должен принести независимость Иудее и сделать ее сильным государством. Такой грубо материалистический подход к царству Мессии заметен даже в речах апостолов до сошествия на них Святого Духа. Надо полагать, что Иуда не отличался высокой духовностью и, разумеется, его снова стала привлекать мысль о роли важного царедворца, которым он может стать в будущем царстве Мессии. Привычки взяли верх. Интересный психологический момент: когда сластолюбивый человек вынужден вести воздержанную жизнь, на передний план у него выходят жажда власти и честолюбие.

«Не ограничился он тем, что имел власть внешнего распоряжения над всем мирским, — говорим: над сокровиществованием, продажей и покупкой, но возжелал захватить в свое распоряжение и внутренний обмен; говорим: желал Иуда возбранить людям приносить Христу веру, миро и Божественную славу, то есть не хотел давать людям чтить Христа, как Бога, славить Его, как Бога, и возливать на Него драгоценное миро...»

Неприязнь Иуды к Христу стала расти день ото дня, когда он понял, что не будет Христос правителем земного царства. Что властьимущие составили сговор и Христу, а возможно, и апостолам грозят казнь, изгнание, заключение. Плотоугодливая жизнь наложила на Иуду свою печать, а он не использовал дарованную ему возможность стереть ее. Он уже сделал свой выбор. Предательство было ему ближе, нежели самопожертвование. Иуда нуждался в тридцати сребрениках? Конечно же, нет. Но привычка — вторая натура. Привычка все и всех продавать...

Грехи простить может только Бог, если к Нему обращаются со смиренной просьбой об их прощении, поскольку лишь Он творит чудеса. А что такое чудо? Это явление, выходящее из рамок естественных законов как физического мира, так и духовного. Лишь особым благоволением Божьим возможно выйти живым из огня, пройти по воде как по суху, упав с высоты, не разбиться или, нарушив законы духовного мира, не понести за это закономерное наказание. А иначе возмездие за грех неотвратимо.

Вслушаться только: «Кого я обниму и облобызаю, Того хватайте». Этим все сказано. Может быть, то, что последовало за этими словами, и приснилось матери Иуды в роковую ночь? Не верил Иуда, что Иисус есть Христос, по огрубению своей души. Стены, воздвигнутые из сребролюбия и сластолюбия, не давали пробиться в его душу ничему духовному. Не мог он и покаяться. Находясь уже на Кресте, Господь ждал, жаждал прихода к Нему Иуды. Но Иуда не пришел, потому что не верил.

Даже дерево, послушное воле Господней, не давало Иуде повеситься. Два раза склонялись ветви его до земли, мешая исполнению замысла. Лишь на третий раз было попущено Иуде привести свой приговор в исполнение.

«Скажи теперь, чего ради пришел Иуда ко Христу повидать Его? Ради своей гибели или спасения? Если для спасения, то почему погиб злосчастный? Потому что не имел твердой веры пренетвердейший (пренепостояннейший)».

Этими словами преподобный Нил Мироточивый закончил свое повествование о евангельском Иуде.

Сitato loco