Nick 'Uhtomsky (hvac) wrote,
Nick 'Uhtomsky
hvac

Казацкие малороссийские войны -3

Пишет рав Меир, сын учителя рава Шмуэля из города Щебржешина (часть 2):

В св. общину большого и укрепленного города Константинова явились вооруженные православные, и они мучительными и жестокими способами перебили евреев. Не было числа исколотым и замученным жертвам, валявшимся по всем улицам, а многие были раздавлены колесами телег.

Князь и великий вельможа Вишневецкий выказал по отношению к евреям много добра и справедливости. Во всех местах, где угрожала опасность, он давал возможность евреям идти впереди, защищая их с тыла, словно щит и панцирь; когда же опасность грозила спереди, — тогда Вишневецкий, пройдя со своими войсками вперед, разгонял бунтовщиков, которые бежали от него; князь защищал и оберегал евреев, словно орел своих птенцов, словно милосердный отец своих младенцев . И страшась князя, бунтовщики не совершали нападений на евреев, следовавших с его войском. В разрушенный Немиров, в котором бунтовщиками были перебиты все евреи, от стариков до юношей, князь послал своих воинов для того, чтобы они хорошенько отомстили неприятелю.

Когда люди князя, вооруженные с головы до ног, вступили в опустошенный Немиров и перебили множество бунтовщиков и горожан, последние стали молить заключить с ними мир и союз и не оставаться в городе. Они обещали, что в случае, если снова придут бунтовщики, они выступят против них с оружием в руках. Это предложение было сообщено князю, оно ему пришлось по душе, и он поверил проклятым горожанам. Он направил к ним почтенных панов, а с ними множество слуг и подчиненных, и они были приняты горожанами со всевозможными почестями. Они оставались в городе в течение многих дней. А между тем горожане вступили со злодеями в дружескую переписку и приглашали их немедленно явиться тайком в город, чтобы перебить панов, и они обещали открыть перед ними ворота. Разбойникам, всегда готовым на всякое злодеяние, как нельзя больше понравилось приглашение горожан, — вооруженные с ног до головы, они тайком проникли в город и вероломно перебили, не пощадив ни одного, всех панов, находившихся в домах. Весть об этом распространилась повсеместно, и панами немедленно был выбран князь Доминик главнокомандующим всем войском. И паны стали собираться со всех сторон, всего в числе 70 тысяч воинов, чтобы истребить и расправиться с крестьянами. А бунтовщиков собралось сотни тысяч, и все они были вооружены; и они решили окончательно уничтожить католиков. Поляки, которые все были опытные и обученные воины, говорили: нам нечего бояться неприятеля, хоть он так многочислен; ведь он не обучен военному делу. И бунтовщики, столкнувшись с поляками, пали духом и оробели; и они уже порешили было тайком бежать. Но тут к ним присоединились татары, они издавали такие громкие крики, что казалось, что под ними разверзается земля. Тогда поляков охватила робость и оторопь, и они незаметно отступили ночью, порешив, что им не устоять против бесчисленного врага, подкрепленного союзниками-татарами. Поляки оставили палатки, сотни и тысячи телег и лошадей, золото и серебро, а оружие они побросали по дороге, ибо их охватил страх... А бунтовщики не поверили, что поляки бежали; они решили, что те устроили им засаду, и поэтому они сначала не преследовали поляков. Но потом явились лазутчики и сказали: “Вам нечего опасаться, поляки бежали и находятся сейчас уже далеко отсюда, по дорогам бродит множество лошадей, валяется золото и серебро, которое никто не подбирает”. Только тогда бунтовщики напали на стан поляков, перебили оставшихся там оруженосцев и овладели всей добычей .

Князь Вишневецкий, выступивший со своим войском на усмирение бунтовщиков, не знал про бегство Доминика и не подозревал, что противник так многолюден , но, приблизившись к нему, он увидел громадные полчища православных и татар и обнаружил, что ему неоткуда ждать помощи. Тогда князь Вишневецкий отступил к столичному городу Константинову. Туда же бежали евреи из окрестных местностей, но они все — за прегрешения наши великие — были перерезаны, так как князь, преследуемый бунтовщиками, отступил далее на Львов. Бунтовщики, войдя в Константинов, перебили всех, не щадя и стариков. Потом они рассеялись по всем окрестным городам и селам, и убивали евреев и панов. А князь, слыша обо всем этом и опасаясь жестокого неприятеля, отступил еще дальше в Замостье, город храбрых.

Между тем православные и татары, все усиливаясь и увеличиваясь в числе, подступили к Львову и расположились подле него лагерем; поляки, находившиеся в крепости , стреляли в них из-за прикрытия и убили многих как православных, так и татар. Но в высокой и сильной крепости не стало воды, и поляки бежали в город под защиту стен и засовов, а бунтовщики захватили крепость. Город оказался в осаде, и горожане не решались выходить из домов на улицу. Обуянные смертельным страхом, они падали жертвою не только меча, но голода и жажды; вопли и стенания их подымались к небесам. Находясь в угнетенном состоянии духа и испытывая всяческие лишения, горожане послали к бунтовщикам своих представителей со следующим предложением: “Дайте нам наши жизни, а все добро наше берите себе”. Это предложение пришлось очень по вкусу бунтовщикам, и они сказали: “Доставьте нам все свои богатства, и тогда мы выполним вашу просьбу” . Взяв золото, серебро и одежды, к неприятелю отправились почтенные паны, и они в один голос стали просить бунтовщиков принять их предложение. Соглашение было достигнуто; пожелания бунтовщиков были приняты, и к ним стали сносить все драгоценности. Серебро взвешивали на весах, словно олово, употребляя вместо гирь большие камни; одежд и платьев было собрано совершенно неисчислимое количество. Бунтовщики веселились и радовались, как в праздник, а представители горожан вернулись восвояси в удрученном состоянии духа; они уподобились пруду, из которого выужена вся рыба.

В укрепленном городе Жолкиеве укрылось десять тысяч евреев; и они пребывали в страхе и горести, не рискуя выйти за стены города, так как православные приближались, увеличиваясь все время в числе. Бунтовщики подошли со всех сторон, с востока и севера, запада и юга, и они пытались сделать пролом в стенах, но их обливали кипящей водой, и бунтовщики разбежались с поспешностью птенцов; защитники города стреляли вслед бегущим. Тогда низкорожденный народ рассудил: если мы будем продолжать войну, то защитники города, стреляя из-за стен, будут поражать нас; лучше немедля заключить соглашение, подобно тому, как мы поступили во Львове. И они послали в город своих представителей, которые заявили: “Начальники и паны, прислушайтесь внимательно к нашим речам: если Львов не устоял против нас и был вынужден выполнить нашу волю, наполнив всяческим добром все вместилища наши, если мы смогли покорить, разрушить и уничтожить столько областей, если мы снесли, словно поток, тысячи городов, то неужели представляется вам, что вы сможете спастись от нас? Расположенные к владельцу вашего города, издавна бывшему нашим другом , мы готовы заключить с вами союз. Те, что обнадеживают вас, пророчествуют ложно и только вводят вас в заблуждение; отдайте нам лучше все ваше золото и серебро, все ценности, которыми вы дорожите, тогда мы преисполнимся жалости к вам и пощадим ваши жизни”. К бунтовщикам отправились три представителя: православный священник, пан новой веры  и один еврей, беглец из Чернигова, и они стали жалостливо добиваться соглашения. Сойдясь на двух десятках тысяч и двух тысячах — начальнику осаждающих Гловацкому — посланцы, очень довольные, возвратились в город. В Жолкиеве были очень почтенные иногородние жители, богатые и знатные представители общин — у них были взяты золото, серебро и разные драгоценности и отданы православным. Бунтовщики сняли с города осаду и отступили, оставив только нескольких гультяев охранять город от проходящих и рыскающих вокруг разбойников.

В округе Львова на протяжении многих верст расположилось сильное православное войско, и оно избивало евреев, став для них вратами смерти . Также и на Волыни оставалось много гультяев, быстрых, как орлы, и хищных, как львы , и они разоряли всю область. Славная община Кременец была разрушена, и тамошние евреи были перебиты безжалостно. Один разбойник убивал сотни детей, сотни  отпрысков священного древа. Когда он резал детей, он в своем жестокосердии говорил злодеям, его окружавшим: “Трефное мясо бросайте собакам”, и он продолжал резать еврейских детей, словно ягнят на бойне, и, смеясь, кричал приятелям: “Кошер” . Евреев убивали повсеместно, но не щадили также и панов.

В общинах Луцк и Владимир жесточайше угнетали евреев, не пожелавших принять христианство.

А короля в то время не было. Было выдвинуто два кандидата: Карл и Казимир, но неизвестно было, кто из них будет избран. Князь Вишневецкий также отправился в столицу, в Варшаву, говоря: “Доколе Польша будет оставаться без короля?”. Но еще до того, как воцарился Казимир , бунтовщики продолжали распространяться повсеместно по всей стране. И они подошли к укрепленному  городу Нароль, в котором укрывалось от вражеского меча около десяти тысяч евреев, мужчин и женщин. Узнав о приближении неприятеля, они хотели бежать, но начальник города насильно заставил их остаться; он расставил стражу со всех сторон и заявил евреям: “Вооружимся и окажем сопротивление неприятелю, и вы окажите нам в этом помощь”. Плача, отвечали евреи: “Нас можно уподобить ягнятам, отдаваемым на заклание, ведь мы не обучены воинскому делу”. Между тем неприятель окружил город и поджег его предместья. Сначала бунтовщикам было нанесено поражение и они принуждены были отступить. Тогда Хмельницкий подослал свое войско на подмогу, с одной стороны — православных, а с другой — татар. Подойдя к городу, православные и татары окружили его со всех сторон, овладели им и предали полному разгрому. Сначала они убили начальника , а потом и всех жителей и до десяти тысяч евреев. Сотни евреев укрылись в синагоге; привязанные друг к другу при жизни, они не хотели, чтобы и смерть их разлучила , но злодеи разбили двери синагоги и на амвоне перебили евреев, а потом сожгли синагогу вместе с убитыми. Остальные евреи были подвергнуты всяческому поруганию; дети, женщины и старики были православными и татарами преданы жестокой смерти. Только юноши, девушки и красивые женщины были взяты татарами в плен, и их заставляли тяжко работать и обращались с ними очень жестоко. А многие евреи пытались укрыться на реке, но они утонули, а многие замерзли, потому что было очень холодно, другие же там же в воде были убиты. Всего пало за святость Имени десять тысяч , и кровь их текла, словно ручей. А многие были заживо сожжены. И смешалась кровь отцов и сыновей, невест и женихов, писателей, раввинов и ученых. Обезображенные до неузнаваемости, валялись в грязи улиц бесчисленные нагие трупы глав общины и бедняков. Их тела стали пищей птиц и собак, словно падаль нечистых животных.

В св. общине Томашов сидели еврейские дети в школе рядом все за одним столом и учились по своим книжкам; и их бунтовщики так придушили столом, что они испустили свой дух; ни один не остался в живых. В городе были перебиты также и малые дети, женщины, юноши и девушки и сотни мужчин, а дома и святилища были разрушены.

Оттуда бунтовщики направились всей своей ратью, вместе с десятками тысяч татар, в св. общину славной крепости Замостье. Замостье — крепость, не имевшая себе равной, — было сильно укреплено высокой стеной и глубоким рвом. Паны сосредоточили в крепости множество воинов, там было также и много евреев; и они охраняли стены. Татары и православные, приблизившись, стали оглашать воздух дикими воплями, словно шакалы и страусы. Стрелки были защищены панцирями. Когда начальник города увидел, что бунтовщики приближаются, он приказал сжечь предместье, очистив его от жителей, чтобы неприятель не смог укрываться в домах от обстрела. Поэтому полчища неприятеля не [приближались к стенам, а окружили город, находясь в некотором отдалении от него. Паны опасались предпринять вылазку против неприятеля ввиду его многочисленности. Но и бунтовщики не решались приблизиться к городу и штурмовать его, так как они боялись стрельбы защитников, охраняющих его стены.

Между тем в то же время несколько тысяч татар и православных отправилось в св. общину Щебржешин и Турбин. В Щебржешине они убили две тысячи почтенных евреев (перечислить их всех нет возможности), погибших во славу Имени, и обесчестили женщин и девушек, вопивших в отчаянии, но никто не приходил на помощь. После того, как бунтовщики натешились несчастными вдоволь и они им наскучили, злодеи побросали их нагими. Ворвавшись в синагогу, бунтовщики нашли в ней одного еврея, и они его повесили в талесе и в тефилин, так, как они его застали . Потом они поубивали всех прочих евреев, прятавшихся в закоулках домов; они подвергли их жестоким и мучительным пыткам; собаки пожирали их трупы, нагроможденные горами. Сотни младенцев были утоплены в грязи. Священные свитки и книги, изодранные в клочья, валялись в лужах на улицах и стали подстилкой для свиней. Весь город был разрушен до основания; окна и печи в домах были разломаны все до одной. Подобным же образом они поступили в св. общине Турбин и во всем районе вплоть до Люблина.

В Быхове были перебиты сотни евреев. Израненные, они валялись повсеместно, и во многих из них еще тлела жизнь. Но когда бунтовщики отступили, горожане, предавшиеся веселью, не пожелали больше терпеть смрад от трупов, и они приказали одному нечестивцу похоронить евреев. Раненые стали молить не опускать их в могилу на поедание червям, они говорили, что раны их еще заживут, но начальник злодеев отвечал: “Не будет вам исцеления”, и похоронил их еще живых, вместе с трупами. Вспоминая об этом, душа моя обливается слезами. Благочестивый и прославленный р. Гилель из Щебржешина был среди заживо погребенных.

В св. общине Красник явились бунтовщики и перебили там сотни евреев, беглецов и странников из различных мест. Св. общину Ульянов они сожгли, словно хищные звери, а тамошних евреев сожгли и перебили. Бунтовщики сделали также попытку овладеть св. общиной Перемышль, находящейся на берегу реки Сан. Они думали, что смогут шутя захватить город, но Перемышль был спасен паном Кроняком. Поэтому бунтовщики опустошили страну только до берегового  Сана, а через реку — по милости Господа — они не смогли переправиться.

Бунтовщики напали также и на св. общину Красноброд, которую они, перебив евреев, сожгли. Также они поступили со св. общиной Тарноград и св. общиной Белгорай. Эти города были сожжены дотла; евреи были безжалостно перерезаны; женщины и дети преданы мучительной смерти. Напрасно они просили злодеев убить их сразу, не мучая. Там было также убито и много неевреев. Лужи крови, в которых плавали трупы от огня пожарища закипали, и тела убитых варились, словно в котле. Зять мой, ученый талмудист р. Цви, из жителей города, и его благочестивый брат р. Давид, происходящие из знатного рода, решили выполнить долг благочестия и предать убиенных погребению, и они поспешили вернуться в город, невзирая на грозившую им смертельную опасность. Но когда они предавали земле последнее тело, пришедшая внезапно ватага бунтовщиков захватила обоих братьев. Угрожая смертью, бунтовщики потребовали, чтобы братья отвели их к себе домой и отдали им все свои драгоценности. Р. Цви привел их к себе и отдал все, что имел; а мой зять р. Давид (да отомстит Господь за его кровь!) простодушно ответил, что у него ничего нет. “За это ты поплатишься головой”, — ответили бунтовщики, и, набросив на его шею петлю, они стали его тащить, давить и наносить ему раны, и он был замучен до смерти. Жизнь или смерть р. Цви православные обратили в вопрос забавы. После того, как они подвергли его тяжким пыткам, они начали игру, сделав жизнь р. Цви ставкой в своей игре. “Если я выиграю, — говорил злодей, — он останется у меня, если же проиграю, то зарублю его своею саблей”. Слыша эти разговоры, р. Цви взмолился к небесам, и православный — господин его жизни — выиграл; так Господом был спасен р. Цви от рук злодеев.

В районе города Холм и его окрестностях — в воздаяние за прегрешения наши — были убиты десятки тысяч евреев.

Район св. общины Рабишов и Криница был совершенно опустошен, а евреев было убито неисчислимое множество. В св. общине Дубенка были перебиты многие члены общины, а город был совершенно разрушен. В св. общине Комарно, небольшом городке, горожане-неевреи, заключив с евреями союз, решили дать отпор неприятелю. Когда подошли бунтовщики, горожане вместе с евреями вышли им навстречу, нанесли поражение, и православные и жестоковыйные татары  бежали, показывая свои спины горожанам. Слава Господу, что он не сделал их добычей злодеев.

Укрепленными городами — Дубно, Бельз, Ухане — неприятель не смог овладеть, и они были спасены по милости Господа. Но многие жители этих городов боялись выходить из своих домов, и они умерли от голода и жажды. Все это время бунтовщики осаждали Замостье, не решаясь приблизиться к его стенам, а паны не предпринимали вылазки из-за многочисленности неприятеля. И в городе умирали — бедняки и богачи равно — от голода и жажды, от страха и холода.

Но вот внезапно в двенадцать часов ночи над городом показался змей. С шумом взвился он к небесам и в течение получаса висел в воздухе в полном своем виде, обращенный лицом к городу, а потом он повернулся назад. Это привело в смятение начальников православных. Искушенные в чародействе и разгадывающие предзнаменования сообщили о необходимости отступить . Тогда православные отправили в город мирное предложение: “Зачем вам умирать с голоду, — говорили они, — не лучше ли договориться с нами”. Горожане и евреи, изможденные и обессиленные, словно мухи, согласились на это предложение и решили дать выкуп в сумме 24 тысяч злотых; эти деньги они отправили осаждающим православным. Неприятель, однако, еще в течение двух недель оставался в ближайших к Замостью городах и селах. В это время татары приводили к стенам города пленных, захваченных ими, и благородные жители Замостья выкупали их юношей и девушек, юнцов и старцев. Но еще множество пленных — о, грехи наши великие, — оставались у татар и тысячи из них погибали в пути, а многие были уведены татарами к себе. Множество евреев умерло от голода и жажды, погибло также несказуемое число неевреев и воинов.

Когда в месяце хешване 409 г. (1648 г.) воцарился господин наш король Казимир (да возвеличится его слава!), об этом вскорости стало известно бунтовщикам, и они, вложив сабли в ножны, вернулись в свои пределы . Остатки населения Острога, укрывавшиеся по городам и селам, степям, садам и горам, услышав о вступлении на престол нового короля и о том, что королем посланы паны на защиту города от неприятеля, решили возвратиться домой. “Зачем будем погибать от голода, быть может, все обойдется благополучно”. И многие возвратились домой. Между тем паны заключили соглашение с неприятелем, и они совместно  совершили нападение на евреев. Так в этом городе происходило дважды избиение евреев, и кровь их текла, словно ручей, а их тела стали пищей птиц небесных. Когда об этом услыхали немцы-воины , они отомстили панам и селянам и перебили множество их. Тогда же возвратились рассеянные за рекой Вислой и прятавшиеся в укрепленных городах евреи. Евреи возвращались на родину зимой; нагие и обездоленные, они искали свои дома, но не находили их; дома были сожжены жестокосердными бунтовщиками.

Лишь в Щебржешине дома не были сожжены, и там находилось около двух тысяч непогребенных тел знатных и почтенных евреев и младенцев, которые, держа во рту грудь своих матерей умерли вместе с ними. Благочестивые жители Щебржешина сжалились над убитыми в часы смятения, валяющимися повсеместно вокруг, и они подрядили артель проворных и ловких погребальщиков, заплатив им щедро. Не хватит слов, чтобы описать высказанное жителями Щебржешина благочестие. Погребальщики работали не ленясь, и они погребли все тела в ритуальном бассейне, из которого была выпущена вода.

В Нароле находилось около десяти тысяч трупов несчастных, они были преданы погребению благочестивыми заботами общины Перемышля. Евреи обнищали и нуждались во всем необходимом, не имели хлеба и пропитания. Ободранные, они ходили по домам богачей и благотворителей, прося милостыни. Те, что были когда-то сами благотворителями, ныне вынуждены были поступать в услужение.

В 410 г. (1650 г.) в стране еще не наступило успокоение. На Украине еще не мог показаться ни пан, ни еврей. И король, восстановитель разрушенных оград , постановил собрать народ на войну с бунтовщиками. Собрались тысячи панов, и пан Фирлей был назначен начальником над ними. И направился Фирлей на Украину с первым тридцатитысячным отрядом войска. А остальным панам он приказал выступить в поход следом за ним. Но паны, по их обыкновению, замешкались. Пан Фирлей написал панам письмо, в котором запрашивал их, почему они опаздывают. Бунтовщики между тем, узнав обо всем этом, стали собираться, как старшина, так и крепостные. Фирлея и панов обуял страх, так как их было ограниченное число, а рати православных счесть было невозможно, ибо они были многочисленны, как песок в море. И бежали поляки в Збараж, вокруг которого они искусно вырыли ров и насыпали вал. Поляки обратились к славному князю Вишневецкому с  просьбой не медля выступить на помощь, ибо уже одна слава его имени устрашит неприятеля. И князь со всем своим войском тотчас же направился в лагерь Фирлея. Когда бунтовщики узнали об этом, они собрали еще больше войска, и Фирлей и его паны оробели, но Вишневецкий подбодрял их, и он послал несколько писем королю, в которых просил его приказать панам всех воеводств немедленно выступить в поход; он просил также, чтобы панам повсеместно было объявлено, что они должны поспешить на помощь своим братьям и что время не терпит, ибо неприятель их держит в крепкой осаде. Поляки стреляли в наступающего неприятеля, а князь Вишневецкий, совершив вылазку, нанес ему сильное поражение. Но православные еще более умножились числом, и поляки не решались больше совершать вылазки. Панов обуял страх, и они доносили королю в многочисленных письмах о своем бедственном положении. Но их донесения не доходили по назначению. Неприятель продолжал держать крепкую осаду, и поляки были отрезаны со всех сторон. Люди, находившиеся в крепости, умирали из-за отсутствия пищи, а паны и начальники еле конину. Иногда Вишневецкий предпринимал небольшие вылазки. Так продолжалось в течение семи недель: неприятель держал осаду, и осажденные испытывали большие бедствия. Но когда православные попытались приблизиться к стенам крепости, храбрые поляки стреляли в них и убили тысячи.

Когда король (да возвеличится его слава) узнал обо всем этом, он преисполнился мужественной решимостью и сам, своей персоной, немедленно выступил. И он приказал панам, долженствующим ему повиноваться, тотчас же отправиться следом за ним в поход на помощь героям. Но паны снова постыдно замешкались. В польском стане между тем питались кониной, но уже не свежей, а просоленной и вяленой. Король, однако, не подошел к осажденным полякам, так как сам он был окружен со всех сторон православными. Будучи не в состоянии дожидаться, пока к нему на подмогу подойдут паны, он отступил со своим войском к Зборову, и было у короля всего двадцать тысяч человек, а бунтовщиков было несколько сот тысяч да восемь тысяч присоединившихся к ним татар. И все они рыскали вокруг войска короля. Королевское войско оробело, и никто не решался взяться за оружие. Видя это, король преисполнился гневом и воспылал яростью; он понял, что на него надвигается беда, что он может погибнуть, словно заблудившаяся в поле овца. И, вручив свою печать пану Оссолинскому, он послал его к татарам с поручением сообщить об его готовности выполнить их пожелания и пойти навстречу их просьбам, пусть только татары вложат свои мечи в ножны. И собрались татары, и стали обсуждать условия соглашения. После этого предводитель татар в сопровождении нескольких тысяч отобранных воинов отправился к королю (да возвеличится его слава!), и они пришли к полному соглашению. Татарам были обещаны сотни тысяч злотых, а в качестве залога королем были оставлены у татар паны — его любимцы.

Хмельницкий, предводитель православных, видя все это, поспешил, словно орел, к шатру короля. При посредстве своего уполномоченного он договорился, что в его пределах будут оставлены сорок тысяч воинов, что он останется начальником своего войска. Король удовлетворил также пожелание Хмельницкого, чтобы евреям было запрещено жительство в местностях, в которых будет расположено его войско; было установлено также, что казаки не будут заниматься землепашеством, как было испокон веков, а только военным делом; что казаки, происходящие не из городов, принадлежащих панам, не должны будут им более повиноваться. Православные отступили восвояси, также, как и татары. Татары, возвращаясь в свои пределы, убивали селян, дабы они знали — так говорили татары, — как поднимать руку против своего короля. И перебили татары множество селян, ибо они были зачинщиками всех злодейств и причиной всех бедствий. А оставшиеся селяне должны были возвратиться по местам и обрабатывать землю панов, как это водилось прежде. Когда селяне услыхали о заключенном соглашении, они затрепетали; ведь они взбунтовались против своих господ, ведь по их вине паны принуждены были бежать и скитаться и вот селяне ожидали, что когда паны возвратятся, а они будут снова принуждены обрабатывать панские земли, им будет отомщено за все. Но в стране все еще не наступило успокоения, и паны были еще в страхе и не решались возвращаться на Украину .

Вишневецкий, герой среди героев, был назначен гетманом отборного войска, так как Потоцкий был в это время в плену. Вишневецкий объявил, что примет на себя командование только тогда, если ему будет обещано, что гетманство будет сохранено за ним постоянно и что ему будет дано тридцатитысячное войско. Если будут приняты эти условия, он во всем своем всемогуществе отправится в поход на Украину, разобьет там свой шатер , будет следить за тем, чтобы православные больше не бунтовали и подчинялись, как это было прежде, владычеству панов. Злодеям все это было вовсе не по душе, и они обратились с просьбой к татарам, чтобы те освободили пана Потоцкого. Тогда он станет, как раньше, гетманом, а князь Вишневецкий не будет опустошать их земли. К большому удивлению панов, татары освободили Потоцкого из заключения; сделали они это только из ненависти к князю Вишневецкому и из желания его унизить и возвеличить Потоцкого. Все это было сделано по наущению Хмельницкого. Когда Потоцкий возвратился из плена, он не был понижен в своем звании, Вишневецкий передал ему командование; так Потоцкий снова стал гетманом и начал готовиться к войне с бунтовщиками. В это время восстали, предательски нарушив мирное соглашение, московитяне, к ним присоединились многочисленные гульдяи и в городах московитян собралось множество всякого люда.

Когда поляки услыхали обо всем этом, их обуял великий страх. Хмельницкий написал королю и панам: “Не бойтесь бунтовщиков, ибо я и все православные, вооруженные с головы до ног, также, как и в прежние времена, стоим на страже. Чувствуйте себя в полной безопасности, потому что мы усмирим восставших против вас”. Но король разгадал хитрый замысел Хмельницкого и заключил мир с Москвой. В 5410 г. (1650 г.) после праздника “ацерес”  евреи, уцелевшие после смуты, истребления и лишений, стали подумывать о возвращении на родину. Они говорили: “Пока мы еще живы и не умерли здесь от голода и жажды, преисполнимся отваги и направимся домой”. Но боязливые и слабые, они доходили до перекрестков дорог, и не решались пойти дальше, ибо их охватывал ужас. Возвращающиеся делились друг с другом перенесенными ими злоключениями и они все удивлялись, что спаслись от погибели. Бежавшие за Вислу в таком числе гибли от мора, что они радовались, если удавалось похоронить умерших. По всей Польше, по всем городам и селам, где только таились беглецы, — везде от мора умирало бесчисленное множество их. Многие знатные и почтенные женщины остались вдовами, а многие — агунами , не знающими, погибли ли их мужья, или они смогут возвратиться, и эти женщины оставались безутешными всю свою жизнь. А некоторые женщины, своими собственными глазами видевшие смерть своих мужей, из-за деверей были лишены права выйти замуж . Было множество мужчин, которые, видев своих жен в руках насильников, были убеждены, что они овдовели, и они женились на других и этим обрекли на горе и вечное стенание своих прежних жен. Тогда, чтобы устранить возможность нечаянных осложнений и невольных грехов, собрались главы областей , и они приняли ряд постановлений. Ими был установлен также пост в двенадцатый день месяца сивана — день, в который православные учинили резню в Немирове (эта дата совпадает с днем бедствия 4931 г.) (1171 г.)Этот день следует посвящать молитвам и плачу, сборам пожертвований и собиранию денег на выкуп пленных, на прокормление бедняков и нищих. В воздаяние за наше раскаяние, молитвы и благотворительность да не услышится более стон во Израиле, да спасет нас Господь от всяческого бедствия и да пошлет нам — поскорее, еще в наши дни, — освободителя и вызволит нас от всех напастей, и да смилостивится над Сионом, обиталищем его славы, и воздвигнет свой храм, в котором да почиет его слава. Аминь. Да будет Его воля.

livejournal Теги: