Заграничная круговая поездка на велосипеде
Варшава - Берлин - Дрезден - Прага - Вена-Варшава.
Ад. Ф. Гриневский
Вид на Прагу с горы Петрина, возвышающейся на 150 сажен над рекой, напоминает великолепную, единственную в миpe панораму Москвы - с вершины Воробьевых гор: "много храмов, много башен" среди скученных, как бы сливающихся в одну массу старинных построек и новых зданий.
В Праге 60 колокольных башен, при католических костелах, преимущественно готической архитектуры; башни эти изящными контурами вырисовываются на голубом фоне. Сходству между столицей Чехии и нашей Белокаменной способствуют бесчисленные закоулки, переулки, тупики, с старинными постройками. В первопрестольной нашей столице встречаются такие контрасты: рядом с роскошным купеческим палаццо, сооруженном в новом причудливом нижегородско-декадентском стиле, - деревянный дом, или какая-нибудь "избушка на курьих ножках". В Праге - бросаются в глаза такие курьезы: в центральной части с прекрасными новейшими зданиями красуется заброшенное еврейское кладбище с разрушенным молитвенным домом, с перекосившимися могильными плитами, заросшими бурьяном!..
Прага лежит в котловине, окруженной холмами. Лучшим украшением города служит огибающая его дугой многоводная серебристая река Влтава, разделяющая Прагу на две части, соединенные семью мостами; из них два - Карлов и Франтишка - древние, очень оригинальной конструкции. Прага имеет какую-то особенную своеобразную физиономию, строго-историческую, суровую. В путеводителе "Александра" приведен, между прочим, весьма лестный для Праги отзыв знаменитого немецкого естествоиспытателя Гумбольдта, считавшего столицу Чехии четвертым по красоте городом в Европе, в следующем порядке: Константинополь, Неаполь, Лиссабон, Прага. Сопоставление континентального исторического города с приморскими портами, главная красота которых море - нельзя признать удачным. При этом, Гумбольдту очевидно не пришлось побывать в Будапеште, этом безусловно красивейшем городе в Европе. Придунайская нарядная столица Австрии тоже бесспорно много красивее исторической Праги. Но о вкусах не спорят, - "кому нравится попадья, кому - попова дочка".
Ресторан на Петрин вполне оправдал рекомендацию: поданные нам блюда - "полевка" и "телеце жеберко с печеными земчаты" (суп и телячья котлетка с картофелем ) приготовлены были из свежей провизии, безукоризненно.
Поздно мы вернулись в Аглицку Двору, где нас ожидали роскошные постели немецкого образца, но без облакообразных перин, которые нас каждый раз пугали в немецких отелях. Устроились мы превосходно в своевременно заказанной любезным г. Форманом просторной комнате с тремя кроватями (3 р. 20 к. в сутки).
На следующий день, это было 31 мая,- мы пошли осматривать достопримечательности Праги, по данному нам г. Форманом конспекту, начав с осмотра нового выдающегося здания "Живностенского Банка". Громадный зал украшен богато фресками и скульптурой. Вокруг галереи расположены женские статуи, изображающие разные провинции Чехии, Богемии и Моравии; тут же две фигуры немецких рыцарей. Молодой человек, служащий в банке, давал нам по-русски подробные объяснения; указывая на тевтонских рыцарей, он сказал с гримасой отвращения, кислым тоном: "Кто эти два господина в комендантских костюмах, вам объяснять не нужно, они вам известны"... Нерасположение к тевтонам сказывается в Чехии при всяком случае. Немец и Чех - это кислота и сода: они не могут очутиться вместе без того, чтобы не вышло "шипения". Вот пример: узнав, что командор Гюне саксонец, секретарь славянского клуба г. Форман улыбнулся, пожал ему руку, сказав (буквально): - "Как Чех, я не питаю расположения к немцам, но саксонцы составляют исключение, и к ним я отношусь с симпатией". - И между Чехами встречаются симпатичные люди, - ответил комплиментом наш дрезденский турист.
После подробного осмотра Живностенского банка мы прошлись по главным улицам. Самая большая из них, "Вацлавска" очень похожа на киевский "Крещатик": широкие асфальтовые тротуары, непрерывающиеся ряды четырех и пятиэтажных домов, магазины с выставками и проч. Публики много; встречаются бравые на вид молодые люди - гимнасты "Соколы"; у женщин - тоже бойкий вид, энергичная решительная походка. Чешки не могут похвалиться выдающейся красотой, но отличаются здоровым видом. Встречались на улицах весьма миловидные женские лица, не накрашенные, с натуральным румянцем.
Осмотрев некоторые достопримечательности: великолепный костел св. Вита, в готическом стиле, древнюю Ратушу, исторический Старый рынок, где в XVI столетии рубили головы за неповиновение начальству, - мы отправились на трамвае на Юбилейную Художественно-промышленную выставку, устроенную в ознаменование 50-летия царствования австрийского императора Франца-Иосифа. На выставке представлены были изумительные успехи, достигнутые Чехами в области промышленности и земледелия. Кроме громадного центрального здания, - масса отдельных павильонов и киосков. Чтобы при осмотре выставки не стеснять друг друга в выборе интересующих каждого отделов, мы разошлись кто куда, условившись в известный час сойтись возле эстрады для музыкантов, с тем, чтобы вместе вернуться домой. Я отправился в железнодорожный павильон, Николай Федорович с капитаном пошли искать отдел с велосипедами. Лишним было бы теперь рассказывать о виденном на Пражской выставке, бывшей три года тому назад, но должен отметить, как характерную особенность, отсутствие на ней каких-либо развлечений, обычных "аттракционов", без которых ни одна выставка нигде не устраивается. Ну, хоть бы командировали сюда "Петрушку" или устроили театр марионеток, что ли! Музыки, правда, было достаточно. Большой духовой оркестр на открытом воздухе исполнял попурри из произведений преимущественно чешских композиторов - славного чешского маэстро Сметаны, Дворжака и др. В громадном концертном павильоне энергичный дирижер наш Василий Иванович Сафонов развлекал смертельно скучающую публику тоскливыми минорными симфониями популярных русских композиторов, которые, по утверждению их критиков и биографов, "плакали", создавая свои патетические симфонии. Вероятно, потому плакали, что программная музыка им не удавалась.
Выставка закрывалась рано, после 10 часов вечера. Чехи - народ степенный, трудящийся, встают рано, ложатся спать одновременно с курицами. В 11 часов на улицах - ни души, кроме бравых полицейских сержантов, в мягких фетровых шляпах, с пучком петушиных перьев. В полночь уже "спит чешская земля в сиянье голубом". Pyccкиe туристы, случайно побывавшие в Праге, отдавая должное её оригинальной красоте, жалуются на томительную скуку, отсутствие обычных в большом городе развлечений, - вечером летом положительно некуда деваться. Имеется, положим, "Варьете", но, как мне объяснил сведущий по этой части пражанин, там показывают партерных акробатов, фокусников, дрессированных собак и т. п.; женский же шансонетный элемент отсутствует. Дело в том, что пуритански строгая чешская полиция ввела обязательные правила для артисток, гарантирующие зрителей от соблазна. Один из параграфов не допускает "декольтэ", а другой § определяет расстояние между нижним краем юбки и уровнем пола эстрады, которое отнюдь не должно превышать десяти сантиметров. Не угодно ли в таком платьице, полицейского образца, исполнять, например, шансонетку - "взгляните здесь, смотрите там!".
Товарищей своих я не нашел в условленном месте, а вернувшись в отель, застал их раздетыми уже в постелях.
- Знаете, что мы без вас тут решили? - Да что? - спрашиваю. - Вот что: завтра, в воскресенье, утречком, уезжаем отсюда... Что нам тут делать?! Интересного мало. Не лучше ли в самом деле день больше оставить для Вены?...
Я протестовал против такого скоропалительного решения и насилу уломал товарищей остаться еще на один денек.
Нельзя скрывать истину: коллеги мои были очень разочарованы чехами... Слишком уж резок был контраст между изысканно-любезным приемом, оказанным нам немецкими туристами, и полнейшим невниманием к нам со стороны славянских друзей. Почтенный председатель Клуба чешских туристов, с которым я до поездки обменялся несколькими трогательно-сердечными письмами (с приветствиями "наздар!"), встретил нас на вокзале, не веря, что мы едем на велосипедах; он к нам не показывался и не оставил даже визитной карточки; секретарь Клуба, г. Форман, бюро которого помещалось в том же отеле, этажем выше, не нашел минуты проведать нас.
Но надо же войти в положение. Оба этих славянских деятеля были в это время измучены работой по приему сменявшихся "политических" славянских гостей, так что вполне извинительно их невнимание к нам.
Своими костюмами, значками на груди, фуражками русского фасона мы привлекали на улицах внимание публики. И не раз нас останавливали встречные вопросом: "Пане с Варшавы?" - Нет, с Петрограда. - "А-а-а! Пардон!" - и вопрошающие быстро продолжали путь.
В это как раз время в Праге ожидали группу "братьев-поляков" из Варшавы, которым готовилась радушная встреча. Это был медовый месяц славянского сближения, организованного известным политиком-утопистом доктором Крамаржем, горячим славянским патриотом, поставившим себе благодарную, но трудно осуществимую задачу - сближение и примирение братьев-славян, вечно между собою враждующих на радость и утешение немцам, германизму - на пользу. Чехи отличаются широким гостеприимством и питают к русским искреннюю симпатию.
Как бы там ни было, нигде нам не было так скучно, как в славянской Праге. Впрочем, я не пожалел, что остался в ней еще на один день, так как был очевидцем редкого по красоте зрелища: грандиозного детского праздника всех пражских городских школ, с шествием по улицам тысячи костюмированных мальчиков и девочек, (клоуны, гномы, русалки, пажи и проч.), в сопровождении нескольких оркестров. Шествиe, напоминающее балет "Сандрильону", направилось на остров Жофин, гдe в громадном здании происходили гимнастические упражнения маленьких "соколят", грациозные оживленные танцы ("беседа"), хоровые исполнения и проч. Это лучшее зрелище из всего виденного мною заграницей. С наслаждением я смотрел на веселящуюся, дышащую здоровьем детвору. Ничего подобного в России нельзя увидать. Здоровый веселящийся ребенок у нас редкость, так как о здоровье наших несчастных детей никто не заботится. Между тем нация, не заботящаяся о физическом развитии, о здоровье подрастающих поколений, обрекает себя на погибель.
Будущее принадлежит физически сильным, мужественным народам.
Хандрившие все время мои товарищи не пожелали идти со мною на радостный детский праздник и целый день не выходили из номера; оба они были в каком-то угнетенно - меланхолическом настроении, точно узники, заключенные в долговое отделение.
Bce мы повеселели, как гоголевские "казаки", на другой день, утром, очутившись на велосипедах на шоссе в Вену!.. "Всё, что смутно и сонно было на душе у казаков, вмиг слетело; сердца их встрепенулись, как птицы"...
"Императорско-Королевская" (Kaiserliche konigliche) дорога из Праги в Вену - неважная: пыльная, неровная, с мелкими камешками, - куда хуже наших русских шоссе на запад, - при том очень гористая, с крутыми подъемами. Приходилось то и дело слезать и вести машину в руках. Что делать!.. "Любишь кататься, - люби и саночки возить!" Для облегчения работы мы подвязывали руль бечевками и кушаками, делая шлею через плечо. Жара была изрядная - 20 градусов в тени. В довершение трудности работы, - боковой, почти встречный ветер, - тормозивший на некоторых перегонах ход машины настолько, что требовалось, лежа на руле, согнувшись в три погибели, неустанно работать и даже на значительных уклонах - нажимать педали. Ветер - это злейший враг велосипедиста. Можно ехать несколько часов по грязи, под непрерывным проливным дождем, вести в руках машину несколько верст, - со всем этим можно примириться; но встречный ветер, да еще в гористой местности, - может довести туриста до отчаяния, до мысли о самоубийстве, - хоть ложись да помирай!.. В сухую теплую погоду так и нужно делать; при сильном, из-за ветра, утомлении следует лечь на несколько минут и задрать ноги "по-американски" кверху вертикально, - лучше всего, прислонив к стволу дерева. Свойство велосипедной езды таково, что при подобном положении ног усталость скоро проходит. Полезно, для отдыха, пройтись пешком.
Мы это проделывали и всегда с отменным успехом. Путь в Табор был настолько тяжел, что даже неукротимый наш "гонщик" Николай Федорович уже не рвался вперед, а следовал, понуря голову, вместе с нами, по-товарищески, принимая участие в разговоре.
Со мною могла случиться на этом этап большая неприятность, которую я избежал только благодаря предусмотрительности Ник. Фед. Такого рода происшествие: на одном спуске, на полном ходу, слетает с моего велосипеда цепь. При этой оказии, сам ездок чуть было не вылетел с седла. В чем дело?! Выскочил, оказывается, соединяющей цепь ничтожный винтик. Найти последний в пыли на шоссе не было никакой возможности. Ник. Федор., как фокусник, достает из жилетного кармана нужный винтик (точно его приготовил для этого случая), ставит его на место и через несколько минут благополучно едем дальше...
Откровенно говоря, если бы вся дорога от границы была такая трудная, я бы, не задумываясь, последовал спасительному примepy наших столичных туристов, отправляющихся в дальнюю поездку: сдал бы велосипед в багаж, а сам забрался бы на спальное место в вагоне. На самокате хорошо, но, при таком пути, на мягком вагонном диване безусловно лучше.
Около 9-ти часов вечера, проехав все-таки 89 верст, мы добрались до живописного г. Табора, где заночевали.
Чувствуя сильную усталость и какое-то подергивание в мышцах ног, выше колен, я решил - на что согласились спутники - хорошо отдохнуть в Таборе и выехать позднее обыкновенного. Неугомонные и безжалостные товарищи сочли, однако, нужным поднять меня, старика, на ноги утром, в 6 часов, чтобы не выезжать в жару.
В 7 часов мы оставили Табор с достаточным запасом сил для преодоления таких же, как накануне, трудностей пути. От Табора до города Горна, намеченного для остановки, 90 верст, - и опять такая же гористая трудная дорога. Но мы как будто уже свыклись с горами и применились к условиям.
Относительно тренировки замечу, кстати, что даже для самой дальней поездки никакой предварительной тренировки вовсе не требуется. Нужно иметь крепкие ноги, при отсутствии одышки и порока сердца. Каким способом укреплены мышцы ног - велосипедом, ходьбой, бегом или гимнастикой - безразлично. Без всякой подготовки смело можете ехать хоть из Москвы в Лиссабон. Существует мнение, что можно втянуться при самой поездке и постепенно с каждым днем все меньше и меньше чувствовать усталость. Мы не можем подтвердить этого своим опытом. Наоборот, поcле сравнительно продолжительной дневки чувствовался прилив свежих сил. Необходимо заметить, что степень утомляемости зависит, главным образом, от режима, от способа утоления жажды. Пиво и вообще алкогольные напитки действуют расслабляющие на мускулатуру, и туристу, желающему сохранять свои силы, следует воздерживаться от каких бы то ни было содержащих алкоголь жидкостей. Лучший способ утолять жажду в зной - ничего не пить. Что касается продолжительности ежедневного пробега, то больше 60 верст не следует делать, если цель поездки - видеть что-нибудь, а не "установление рекорда дорожной гонки".
Надо выезжать после ночлега возможно раньше, чтобы использовать лучшие летом утренние живительные часы, - 30 верст до обеда и 30 послe перерыва - самое рациональное распределение. Я сделал непростительный промах, составив маршрут всей поездки, наподобие расписания железнодорожных поездов и точно назначив время остановок и проч. Но несомненно, что только при таком точно определенном расписании можно было выполнить тысячеверстный маршрут в течение одного месяца с остановками в намеченных городах.
Мы попали в Горн к 6-ти часам вечера; до Вены оставалось верст полтораста прямого пути. Mecтность, которую мы проезжали по Австрии, пустынная. Судя по имевшейся у нас превосходной путевой карте Равенштейна, которую необходимо иметь при себе каждому туристу, нам еще предстоял нелегкий путь. Опять - с горки на горку. К счастью, противный ветер немного притих, но зато жара усилилась. Термометр (советую иметь с собой) показывал в полдень на солнце с лишком 40°. На велосипеде жара, благодаря движению воздуха, не так дает себя чувствовать, как при путешествии пешком. Мы ехали в самую сильную жару, не ощущая палящих лучей солнца, которые как будто скользили по нас.
По пути из Горна в г. Кремс попадались густые тенистые леса, где мы останавливались раза три. В одной прекрасной лесной чаще мы сделали продолжительный привал. Позавтракав, не торопясь, захваченной в Горне провизией, бросаемся на мягкий зеленый лесной ковер.
- "Вставайте!" - будит меня капитан, - "вы спите уже больше часу... Идите, выкупайтесь; мы нашли тут поблизости глубокую речку, вода прозрачная, холодная"...
С наслаждением погружаюсь с головой.
Отдых на лоне природы, лесной ароматичный воздух привели нас в очень хорошее настроение. Мы даже спели, спугнув наблюдавшую нас белку,- "выйду ль я на реченку"... и малороссийскую "ой, пид гаем"...
Отмечаю этот эпизод, так как подобные "пикники" относятся к лучшим моментам жизни туриста. Какое-то особенно бодрое, веселое, жизнерадостное чувство охватывает вас при общении с природой, в веселой компании коллег - спортсменов. Хочется петь, плясать, дурачиться!.. Чувства эти незнакомы массе городских интеллигентных людей, труженикам пера, для которых лучший в природе ландшафт - "зеленое поле" с двумя подсвечниками и симметрично расположенными мелками; высшее же в жизни наслаждение - выудить, при помощи фортуны, денежные знаки из бумажника соседа.
Прохлаждаясь в лесу на венском шоссе столь приятным образом, мы в этот день проехали всего 47 верст. Переночевав в маленьком городке Кремс на Дунае, мы направились, в виду плохой дороги и чрезмерной жары, к ближайшей железнодорожной станции Гензердорф, в 30-ти верстах от Вены, сели там в первый проходящий пассажирский поезд и в 4 часа дня, 5-го июня, прибыли в столицу Австрийской империи.
"Es giebt nur ein Kaiserstadt, es giebt nur ein Wien", - говорят венцы с гордостью про свою любимую столицу, красавицу - Вену. Действительно, это единственный, в своем роде, город по внешнему великолепию, в архитектурном отношении. Весьма трудно, конечно, изобразить эскизно подобный центр настолько ярко, чтобы читатель мог составить себе ясное представление о его физиономии, тем более, что город расположен на равнине и лишен характерных топографических особенностей... Представьте себе, например, Одессу - без моря. Как вы ее ни расписывайте, а в воображении читателя будет лист графленой бумаги и больше ничего: пересекающиеся под прямым углом улицы, засаженные акациями. Дунай протекает на дальней окраине; редко кто из посетивших Вену и немногие из ее жителей видели воочию "голубые волны" этой воспетой Штраусом, в популярном вальсе, славянской реки.
Через Вену протекает змеевидный Дунайский канал, с быстрым течением; вода в нем известково-молочного цвета, всегда холодная (мы с наслаждением купались по два раза в день). Через канал переброшено семь мостов; вдоль канала тянутся набережные, из них главная, самая большая, более версты, носить имя императора - Franz Iosefs Qual; к набережной Франца Иосифа примыкает центральная часть Вены; от нее начинается своими обоими концами, кольцеобразная, описывающая круг, длиною четыре версты, красивейшая улица в миpe, засаженная каштанами, липами и т. п., бесподобная Рингштрассе, ("Ring" - по-русски кольцо). На своем протяжении эта городская артерия носит несколько названий: Шоттен-Ринг, Франценс, Оперн, Бург-Ринг и т. д. Направо и налево - ряды каменных громад, прекрасные, самой разнообразной архитектуры, здания, одно перечисление которых заняло бы много места; музеи, театр, университет, парламент, ратуша, чудный храм Votivkirche; масса прекрасных частных зданий самого разнообразного стиля. Особенность венских зданий: все они окрашены в серый цвет gris de perle. Вся Вена - серая, но изящная, красивая. Внутри громадного круга, очерченного кольцеобразной Рингштрассе, - центр города, где бьется его жизненный пульс. Как великан среди пигмеев, высится великолепная готическая, украшенная точно кружевом из высеченного гранита 80 саженная башня церкви св. Стефана, в сравнении с которой пятиэтажные ее окружающие дома кажутся карточными, крошечными. К сожалению, площадь перед ней очень небольшая, так что нужно задрать голову, чтобы рассмотреть башню. Здесь собственно старый город с массой пересекающихся узких улиц и переулков. Нижние этажи домов сплошь заняты магазинами, лавками, кафе, пивными и пр. Самая бойкая, оживленная улица, Грабен, сравнительно широкая с просторными тротуарами, но коротенькая. Здесь обычно толпа иностранцев, привлекаемых выставками в шикарных магазинах. Название "Грабен" происходит, кажется, от русского слова "грабить": цены здесь вдвое и втрое больше, чем в таких же магазинах на отдаленных от центра улицах.
От Грабен по узкой улице Коль-маркт можно пройти в императорский дворец; здесь на просторном дворе ежедневно в 1 час дня происходит смена караула и привлекающее фланирующую публику концертное исполнение военного оркестра.
Нам удалось, по выслушивании музыкального исполнения, увидать августейшего маститого императора, выезжавшего в это время из дворца. Bce, молча, почтительно сняли шляпы. Румяный, с белоснежными бакенами император приветливо, с улыбкой, кивал головой, приложив руку к козырьку шако, украшенного пучком зеленых перьев.
При выходе из дворцовых ворот на Ринге - самый красивый пункт Вены. Направо и налево - два сада: дворцовый и "народный". Я считаю сады лучшим украшением города, какова бы ни была его физиономия, тем более, что растительность даже скрашивает летом пробелы и прорехи в благоустройстве. Вена богата садами, парками и скверами.
Перейдя через Дунайский канал, по мосту Марии Терезии, вы попадаете в прекрасный сад "Аугартен" (верста длины), в котором аллеи настолько тенисты, что не пропускают солнечных лучей даже в полдень. В расстоянии версты от Аугартена - знаменитый венский парк Пратер. Вдоль главной аллеи (2 версты) и по сторонам масса построек увеселительного назначения: рестораны, кофейные, пивные, панорамы, кинематографы и всевозможный приспособления для народных развлечений: карусели, "русские горы" и т п. Большое пространство с прудами, искусственными каналами и проч. занимает главное летнее увеселительное заведение, называемое "Венеция в Вене", с театрами, открытыми эстрадами и т. п. В Пратере в праздничные дни играют в разных пунктах десятки оркестров.
Вена очень музыкальный город, а венцы вообще веселого нрава, общительны и в высшей степени предупредительны к иностранцам. Эта традиционная приветливость венцев делает пребывание в Вене особенно приятным, в особенности пoслe нашей хмурой публики.
Я бывал раньше в очаровательной Вене и даже жил в ней продолжительное время, четверть века тому назад. Особых перемен во внешности города теперь не заметил, но публика мне показалась не такой нарядной, как тогда. Вена искони славилась красотой женщин; венки отличаются рельефными формами и немилосердно затягиваются в корсет. Пышный бюст, при тонкой талии - венский шик. Парижские моды здесь не пользуются распространением, в виду затруднительности их применения. Современная парижская мода создала модель сухопарой, плоскогрудой, долговязой дылды; фигура, напоминающая опрокинутый горлышком вниз персидский кувшин, считается, по капризному велению модных законодателей, идеальной; но венкам с "Рубенсовскими" формами такая модель не подходит и не к лицу. Когда в Париже входит иногда в моду нормальный женский бюст, венского типа, акции резиновых мануфактур во Франции подымаются сразу на 100 и более процентов.
Пофланировав по городу, мы зашли в один из лучших ресторанов (демократических) "Zur Linde" на Ротентурмштрассе. В Вене превосходно кормят. В какой бы вы ни зашли ресторан, везде получите свежие вкусные кушанья. За две кроны (80 коп.) отличный обед. Как особенность венских ресторанов - деление публики на два разряда: в одном зале сервировка с настоящими полотняными салфетками, а в другом - с бумажными. Те же кушанья, все то же, а в цене - большая разница. Посетители, при расчёте, дают "на чай" обязательно, но до смешного мало! Три коп., пять. Только иностранцы более щедры. Деньги получает один старший официант. Zahlkelner, прислуживающему редко попадает; но мальчику, Piccolo, убирающему тарелки, принято сунуть 2 коп., которые принимаются с сияющим от радости лицом. Выбрать по карте, исписанной сверху до низу, для незнакомого с местным "кулинарным репертуаром" - не легкая задача, все какие-то мудреные названия, например - "Перкельт", "Ризибизи", (зеленый горошек с рисом, посыпанный сыром), "Гетчепетче", "Тчветчкенрестер" и т. п.
На другой день нашего приезда в Вену, в лучшем ресторан "Прохаска", в Пратере, Комитет Венского Туринг-Клуба устроил в честь русских туристов официальный банкет.
Явившись вечером, в назначенное время, мы застали всех членов Правления Клуба (венцы-очень аккуратны), 5 человек с президентом во главе. Мы уселись, потеснившись, за одним маленьким столиком, на котором поместились кружки с пивом, не оставляя места для тарелок.
Президент Теодор Лев, адвокат (пожилой, с обрюзгшим лицом, толстяк) приветствовал нас пространной речью, и счел долгом прочесть мне, как члену правления Российского Общества Туристов, строгую нотацию за то, что мы выдаем билеты Венского Туринг-Клуба ненадежным субъектам. Билет дает право беспошлинного провоза велосипеда через Австрию; но при условии, чтобы полученное в пограничной таможне свидетельство было возвращено в подлежащей таможне, при выезде из Австрии; в противном случае, то есть при невозвращении свидетельства, Союз уплачивает сам установленную за велосипед пошлину 25 марок. Герр Лев объяснил, что один русский турист (его примеру последовал и наш Никол. Федоров.) проехал таможню, не возвратив свидетельства, и Австрийскому Союзу пришлось уплатить пошлины. В обоих случаях, пocлe переписки, требующееся свидетельство было отослано в Вену и пошлины Союзу вернули.
Присутствовавшая дама, - супруга президента (полная особа, безбожно затянутая в корсет), перевела разговор на наше путешествие; довольны ли мы поездкой? - неужели мы могли совершать 100 верст в день? - "Скажите, пожалуйста", - обратилась ко мне мадам Лев, - "все ли русские такие молодцы (brave Leute), как вы, господа?" - О, да!
"А сколько вам лет?.. Wo-os?! 60!!.. быть не может!" - воскликнула мадам с изумлением - "вот видишь, Тэдди!.. Я тебе сколько раз говорила: выучись ездить на велосипеде"...
Перешли на беседу о велосипедном туризме. Клуб в этот момент был занят подготовкой к шоссейной гонке Вена-Берлин, на которую записалось 115 велосипедистов. Затем нам было сообщено, что на следующий день, в 8 с половиной часов утра, назначено в Пратере грандиозное цветочное Корсо на разукрашенных велосипедах; а в 3 ч. дня здесь же, в здании Ротонды состоятся юбилейные велосипедные состязания в искусной езде, в которых принимают участие 16 австрийских обществ. Нас любезно пригласили присутствовать при этих празднествах и вручили нам почетные билеты в ложу.
Призрак скуки витал над нашим столиком; на лицах моих коллег, не понимающих ни звука из всего, что говорилось, написано было невыразимое страдание. Они смотрели в пространство испуганно-открытыми глазами. Сидящий рядом со мною капитан по временам сигнализировал, по беспроволочному телеграфу, нажимая мою ногу: уй-дем! уй-дем!
Мадам заметила, что гости раскисли. - "Может вы хотите - что-нибудь кушать?" - спросила она приветливо, - "можно сейчас призвать разносчика с салами; он тут ходит; здесь же можно купить и розанчики (Semmel)!" Колбаса "Салами" - очень популярное в Bене кушанье, приготовляется, по правилам, из ослиного мяса. Но в виду большого расхода на этот продукт ослов не хватает, их заменяют с успехом собаками и кошками... Подобная розничная торговля закусками, с лотка, в первоклассном ресторане нигде кажется больше не практикуется, только в экономной, расчетливой Вене. Поданное пиво было совсем скверное, теплое, противное; с усилием каждый выпил официально пол-кружки, чтобы чокнуться и сказать: "Prosit"...
К счастью, в Вене, да и везде заграницей, не принуждают гостя пить предлагаемые алкогольные напитки, как это, к сожалению практикуется искони в России. Одна из самых неприятных сторон, подчас невыносимых особенностей широкого русского гостеприимства - принудительная выпивка "за здоровье хозяина" или "хозяйки". Гостеприимный хозяин считает священной обязанностью подпоить дорогого гостя, хотя бы последнему это было противно и вредно. Это возмутительное насилие освящено обычаем и не желающим ему подчиняться остается стать анахоретом, не показываться в обществе.
Хорош, однако, банкет в честь русских туристов!.. Как в сказке: "и я там был... мед - пиво пил, по усам текло, а в рот не попало"...
Голодные, злые, попрощались мы с гостеприимными венскими туристами и зашли поужинать в первый по пути ресторан на Таборштрассе. Это был наш прощальный ужин. Мои коллеги решили уехать по железной доpоге домой, куда призывали дела. К тому же зной не располагал к продолжению путешествия. Но я решился выполнить программу и отправиться на велосипеде в Будапешт, оттуда на Одерберг в Краков.
