Lingua Офеней

Собственные языки в России имели и профессиональные сообщества, и нищие, и воры. Если верить любителям "великого и могучего" во всех его разновидностях, в России существовало не менее 70 тайных языков.

Наиболее известным из этих языков был язык бродячих торговцев -- офеней, который обычно называют офенским (или афинским).

Артели бродячих торговцев представляли собой нечто среднее между группой коммивояжеров и бандой мошенников.

Тайный язык позволял торговцам обсуждать способы обмана покупателей прямо в их присутствии

Они ходили по городам и весям, торгуя дешевыми книжками, лубочными картинками и вообще всем, что пользовалось хоть каким-то спросом. Как это обычно бывает при таком роде деятельности, у офеней возникали проблемы и с властями, и с местными жителями.

Поэтому неудивительно, что у этих торговцев появился собственный язык, куда входили иностранные слова и различные местные выражения.

Он давал им возможность обмениваться между собой информацией во время выяснения отношений с представителями власти и покупателями. Непосвященные едва ли были в состоянии понять разговор на офенском языке.

Вот, например, как на нем звучит диалог о поездке в Москву с целью посмотреть на строящийся храм Христа Спасителя (дело происходит задолго до старика Батурина):

-- Масу зетил еный ховряк, в хлябом костре Ботусе мастырится клевая оклюга, на мастырку эбетой биряют скень юс -- поерчим на масовском остряке и повершаем, да пулим шивару.
  -- Мас скудается, устрекою шуры не прикосали и не отюхтили шивару.

В переводе этот текст выглядит примерно так:
  -- Мне говорил один господин, что в столичном городе Москве строится чудесная церковь (клевая оклюга), на строительство делаются щедрые пожертвования -- так поедем туда на моей лошади и посмотрим, а после купим товар.
  -- Я боюсь, как бы нас дорогой не прибили воры и не отняли товар.

  Вообще, профессиональных секретных языков было довольно много. Например, крестьяне нескольких сел Орловской губернии были обучены их помещиком шорному делу (изготовление конской сбруи -- это было достаточно прибыльным занятием) и отпущены на оброк.

Сообщество шорников было закрытым. Чтобы стать его членом, нужно было ходить в учениках пять-шесть лет. Орловские шорники имели свой тайный язык -- разновидность офенского, который использовался для того, чтобы заказчики не могли понять, о чем говорят мастера.
  В советское время артели шорников прекратили свое существование, стал забываться и их язык.

В 40-е годы XX века были организованы экспедиции, чтобы описать этот язык, пока он не исчез окончательно.

Если верить рассказам участников экспедиций, язык шорников стал вновь использоваться в качестве тайного во время немецкой оккупации.

"В присутствии немцев,-- читаем в экспедиционном отчете,-- колхозники часто говорили по-офенски, проклиная фашистских захватчиков. Тогда особенно актуальной была бранная лексика офенского языка. Немцы настойчиво пытались узнать, что это за народ такой с таким странным языком, который ни одним военным словарем не предусмотрен, избивали колхозников, но так ничего и не добились".

  Впрочем, тайная речь партизанствующего населения раздражала не только немецких оккупантов.

 Еще в XIX веке российская полиция видела заговорщика в каждом, кто говорил на непонятном языке.

В конце XVIII века академик Паллас, составивший "Сравнительный словарь всех языков и наречий", включил туда "суздальские" слова (так иногда называли язык офеней).

 Но если у Палласа был к ним чисто академический интерес, то Министерство внутренних дел заинтересовалось ими совсем по другой причине. Сам факт существования тайного наречия полицейские воспринимали как вызов.

  Всерьез на язык торговцев МВД обратило внимание в 1853 году. Тогда был создан Особый секретный комитет, занимавшийся делами о старообрядцах. Членам этого комитета пришло в голову, что офени не столько торгуют, сколько выступают в роли старообрядческих агитаторов.

Действительно, у офеней со старообрядцами было много общих дел.

Бродячие торговцы забирались в довольно глухие места и нередко вместо денег брали за свой товар старинные книги и иконы, которые затем продавали староверам.

И поскольку у тех при обысках периодически находили написанные на непонятном языке письма, власти решили, что офенский и тайный старообрядческий язык -- это одно и то же, а значит, имеет место вселенский старообрядческо-офенский заговор.
Специалистом, которому поручили изучить этот филологический вопрос, был Владимир Даль, тогда еще не составивший свой знаменитый словарь.

Член Особого секретного комитета граф Л. А. Перовский популярно объяснил Далю, что эта работа имеет не академические, а вполне практические цели.

Государственный заказ позволял задействовать административный ресурс, и Даль направил специального чиновника во Владимирскую губернию, которая была центром офенской торговли, а затем на основе собранных им материалов составил офенско-русский и русско-офенский словарь.

Правда, результаты этой работы не особенно порадовали МВД, поскольку никаких признаков наличия у офеней старообрядческих симпатий в словаре не оказалось.

Почти все непонятные выражения относились к сфере быта и торговли. Не было даже таких слов, как "вера", "книга", "Евангелие", без которых разговоры или переписка на религиозные темы совершенно невозможны.

Граф Л. Перовский -- В. Далю (9 января 1854 г.)
  В 1848 году, в бытность мою министром внутренних дел, состоялось предположение составить словарь так называемых офеней или ходебщиков, которые занимаются особого рода торговлей и, ходя по России с разными товарами, составили свой язык. Главное местопребывание офеней исстари находится, как известно, в юго-восточных уездах Владимирской губернии, и по всему видно, что язык их есть искусственный, нарочно выдуманный, а не сам собою образовавшийся в устах народа, как обыкновенные живые языки. Такой словарь может иметь интерес не только этнографический, но и правительственный, потому что на офенском языке производится часто переписка наших раскольников... Препровождая Вам все, что было собрано по этому предмету, прошу Вас сообщить мне Ваше заключение, каким способом можно привесть в исполнение мысль о составлении помянутого словаря.
В. Даль -- графу Л. Перовскому (17 января 1854 г.)
  ...Составить словарь офенского языка из присланных мне запасов, присоединив к ним еще и то, что мне удалось собрать, весьма нетрудно, и за это я готов взяться с особенным удовольствием; но если вашему сиятельств угодно, чтобы словарь этот был по возможности полон, то извольте предписать Управлению Владимирскою удельною конторою собрать в Ковровском и Гороховецком уездах как можно больше офенских слов; или же не благоугодно будет вашему сиятельству разрешить мне послать туда отсюда способного на это дело удельного чиновника. Во всяком случае исполню в этом деле приказание Ваше с искренним усердием и удовольствием...
В. Даль -- графу Л. Перовскому (14 декабря 1854 г.)
  Честь имею представить словарь офенского языка, составленный по Вашему приказанию. Всего более трудился по этому делу чиновник вверенной мне конторы Лури. Полагаю, что словарь довольно полон и проверен тщательно на самих местах своей родины. Если вашему сиятельству угодно, то вслед за сим доставлю русско-офенский словарь, который уже нетрудно составить по этим записям.
С совершеннейшим почтением, Вл. Даль

Сам Даль в объяснении, приложенном к рукописи словаря, писал, что

"офенский язык изобретен ходебщиками и разносчиками, чтобы свободнее изъясняться им при других о торговых делах, чтобы удобнее можно было обманывать простолюдинов.

Примеры такого языка не редки: у парижских мошенников есть такой язык, в Германии известен также общий язык плутов -- Gaunersprache, у питерских мазуриков -- свой, впрочем, близкий к офенскому; у барышников и конокрадов образовалось несколько нужнейших речений, перековерканных с татарского; наконец, в былое время был язык волжских разбойников".

  Составленный по распоряжению МВД словарь тогда не был издан. Не осуществилось и желание Даля опубликовать его в качестве приложения к "Словарю живого великорусского языка". Разобраться, о чем писали старообрядцы на своем тайном языке, властям удалось несколько позже.

 
Тарабарщина
  Тайный язык старообрядцев, который МВД тщетно искало, пустившись по офенскому следу, действительно существовал. Строго говоря, это был даже не язык, а шифр, который называли тарабарским языком. Ключ к этому шифру был довольно простым: из русской азбуки выбрасывались все гласные, а воображаемый лист бумаги с написанными в ряд согласными как бы складывался пополам, и каждая буква с одной половины листа заменялась на соответствующую букву с другой -- вместо первой согласной "б" писали последнюю "щ", вместо второй "в" -- предпоследнюю "ш" и т. д.

Прячась от властей, старообрядцы не только изобрели своеобразный шифр, но и научились свободно разговаривать, используя перековерканные слова

Сitato loco