ТВД. История
Кавказский крест
Наши владения в предгорьях Кавказа долгое время не отходили далеко от устья Терека. Только в 1735 году выстроен был Кизляр недалеко от моря. Но мало-помалу терское казачество увеличивалось притоком новых казаков — поселенцев с Дона и с Волги, а также горцев-осетин и кабардинцев, поступивших на русскую службу; казаки двигались все выше по Тереку. В 1763 году построена была уже Моздокская крепость, и казачьи городки и станицы почти сплошь унизали течение Терека.
Победоносные турецкие войны Екатерины Великой придвинули русскую границу вплотную к Кавказским горам. Кубанские степи, где кочевали татарские орды, перешли под власть России.
Устраивать вновь завоеванный край прислан был знаменитый Суворов.
Кубанские татары не желали упорно признать русской власти и в кровавой борьбе были истреблены почти поголовно. Остатки грозной некогда орды бежали в Турцию или переселены были в Крым. Но с истреблением этого разбойничьего народа на опустевшую степь начались с Кавказских гор стремительные набеги воинственных и диких племен — черкесов, кабардинцев и других. Эти набеги доходили не только до земли донских казаков, но даже до Воронежской губернии. Пришлось сразу принять решительные меры для защиты новой границы.
С завоеванием кубанских степей естественной границей России стали Кубань и Терек. Терек был уже надежно укреплен. Теперь и по берегам Кубани и подальше в степи стали вырастать города-крепости (Екатеринодар, Ставрополь и др.). Скоро кубанские укрепления встретились с терскими. Так сомкнулась сплошная черта укреплений, огородившая нашу южную границу от разбойничьих набегов горцев. Эта черта долгое время известна была под названием Кавказской линии.
Невелики и незатейливы были кавказские крепости: небольшое село, окруженное рвом, высокий земляной вал, на нем — крепкий плетень из толстого хвороста, сторожевая вышка; пять-шесть пушек, какая-нибудь рота солдат — вот и вся крепость. Но не одними такими крепостями держалась охрана линии. При устройстве ее в кубанские степи спешно переселены были несколько тысяч запорожских казаков, служба которых на Днепре стала уже не нужна. Сначала хотели из них составить просто конные солдатские полки, но запорожцы, любя свою казачью жизнь, просили оставить их в казачестве и дать им для поселения новые земли, где пригодится их служба.
Императрица Екатерина указала им для поселения привольные кубанские степи и даже прислала им на новоселье, по русскому обычаю, хлеб-соль с блюдом и солонкой из чистого золота. В 1792 году новые поселенцы получили от императрицы «Жалованную Грамоту» на владение кубанскими землями. Образовалось новое. Кубанское казачье войско (малороссийский говор кубанцев до сих пор отличает их от великорусов-терцев).
Кубанское войско вместе с терскими казаками в течение полувека вело тяжелую геройскую борьбу, защищая от разбойников-азиатов русскую границу.
За их спиной плодородные ставропольские степи быстро заселялись мирным земледельческим людом, вырастали города. А на линии тем временем шла, ни на день не прекращаясь, жестокая и кровавая борьба.
К южному берегу Терека и Кубани близко подходят грозные Кавказские горы. Эти горы испокон веков населены были дикими воинственными племенами чеченцев, черкесов, кабардинцев, лезгин, осетин, ингушей, кумыков. Кавказские горцы в большинстве были очень бедны: даже князья их зачастую не имели одежды наряднее овчинного тулупа.
Зато все эти племена отличались храбростью, и в бою, по отзыву русских, сотня черкесов стоила тысячи татар. Жадные до крови и до грабежа, горцы любили войну больше всего на свете. Азиатская жестокость этих головорезов не знала предела. Захватив в плен русского казака или солдата, они перерезали ему жилы так, чтобы он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, и, раздев догола, бросали в камышах на съедение комарам, тучами висевшими над водой.
Никаких договоров они не заключали и не признавали, и их соседство каждый час грозило внезапным набегом. День и ночь по всей Кавказской линии, тянувшейся верст на 700 от устья Терека до устья Кубани, стояла зоркая казачья стража. От укрепления до укрепления выставлялась цепь «кордонов» — человек по 50—60, а иногда и по 200. Между «кордонами» — мелкие сторожевые отряды, «пикеты», человек по 10 и «залоги», или «секреты», по 2—3 человека. На каждом сторожевом посту выставлялись особые «фигуры», или «маяки», — соломенные чучела на высоком шесте.
Зажженный «маяк» объявлял тревогу по всей линии, обозначая появление врагов. Леса, покрывавшие тогда берега Терека, еще облегчали горцам неожиданные нападения, а от казаков требовали особой бдительности. Конечно, и казачьи удальцы не упускали случая пробраться на враждебный берег, подстеречь и подстрелить чеченца или кабардинца, бродящего около русской границы.
В этой тревожной военной обстановке казаки вырастали прирожденными воинами, ни в чем не уступавшими их вечным врагам — горцам.
Казаки усвоили себе их зоркость и ловкость, их знакомство с горной природой, их военные приемы, уменье владеть оружием, переняли от врагов даже их наряд — черкеску. Для сторожевой службы и мелкой пограничной войны казаки были неоценимы. Никакое регулярное войско не могло бы их заменить. Сами горцы считали казачьи станицы опаснее для себя, чем настоящие крепости.
«Крепость — камень, брошенный в поле, — говорили они, — дожди и ветры снесут его поздно или рано; а станица, как растение, вопьется в землю корнями — и ничем ее не вырвешь».
И действительно, казачьи станицы были самым надежным оплотом Кавказской линии.
В 1774 году, когда казаки ушли в поход против турок, горцы целым скопищем нагрянули на Наурскую станицу (Терского войска), думая разграбить ее без боя. Тоща взялись за оружие старики, уже вышедшие из строя, мальчики, не доросшие до того, чтобы их брали в поход, даже казачки: они высыпали на вал в своих красных сарафанах, били горцев косами, серпами, обливали их сверху кипятком, горячими щами, варившимися у них к обеду. После целого дня упорного приступа горцы бежали со стыдом.
Науские казачки получили за это дело знаки военного отличия, а в горах долго еще можно было встретить «джигитов» (воинов) с обожженными лицами. Казаки дразнили их: «А что, приятель, ты не в Науре ли щи хлебал?»
С окончательным устройством линии Россия уже твердой ногой стала на северных предгорьях Кавказа. В последние годы царствования Екатерины Великой наместником предкавказских владений России был князь Потемкин, родственник знаменитого наместника Новороссии и Крыма. Под его заботливым управлением край быстро достиг заметного развития. Кизляр, Моздок, Ставрополь, бывшие дотоле лишь крепостями, превратились уже в настоящие города, наполнились промышленным и торговым населением. Наехало сюда торговцев и предпринимателей из немцев и армян, быстро стало развиваться шелководство, виноделие.
Недавно построенный и быстро разросшийся Екатериноград (ныне станица в Терской области) украсился пышным дворцом, достойным наместника Великой Российской императрицы. Полудикие горцы с невольным уважением и страхом смотрели на выраставшую мощь России. Князья некоторых горских племен, не смущаясь различием веры, сами спешили просить подданства Русской державе. Их приводили к присяге в Екатериноградском дворце в присутствии наместника и его блестящего двора, при громе пушечной пальбы, и новые русские подданные уезжали к себе в горы, еще более ослепленные блеском роскоши и могущества России.
(1913 AD)
