ЖЗЛ : Диана и Влага

В 1889 AD, Михаил Васильевич Асеев (родился в 1863 AD), в бытность свою корнетом 26 -го драгунского Бугского полка (бывшего 9-го уланского),  совершил беспримерный в истории переход из города Лубны Полтавской губернии в Париж — на Всемирную выставку. Поездка была совершена о двуконь с заводной лошадью за 33 дня.

Уроженец Тифлиса,  Михаил Васильевич Асеев воспитывался в военной среде. По окончании кавалерийского училища он служил в Бугском полку, который был расквартирован в Лубках.

Бывший 9-й Бугский уланский полк вёл своё начало от 3-го Украинского казач. регул. полка, который был сформирован гр. Виттом вследствие повеления от 5 июня 1812 AD. 3-й Украинский казач. п. за участие в камп. 1812-14 гг. был награждён серебряными трубами.

До пробега в Париж корнет Асеев заведовал охотничьей командой. Споры в товарищеском кругу о качествах русской фронтовой и офицерской лошади побудили Асеева разрешить вопрос практически, дальним кавалерийским пробегом.

До того времени наиболее замечательным фактом в этой области считалось путешествие верхом поручика венгерских гонведов гр. Зубовича из Вены в Париж, совершенное в начале 70-х годов 19-го столетия. Михаил Васильевич решил побить этот рекорд поездкой в Париж же из г. Лубен, где квартировал его полк.

Взяв заграничный отпуск, Асеев 16 апреля 1889 AD выехал верхом из Лубен, имея двух лошадей:

• одна — "Влага" — строевая, ремонтная, простой новороссийской породы, 7 лет;
• другая — "Диана" — собственная, англо-донской породы, зав. Иловайского, 5 лет.

   Полковой кузнец Антон Ефимов, "вепикий мастер", как писали газеты того времени, выковал подковы с тупыми шипами, а зацепы у шипов сделал стальные. Сборы были недолги. И вот всё готово.  Асеев имел при себе лишь форменный вьюк с самым ограниченным количеством вещей. Кавказская бурка, башлык, шведская спортивная куртка, личные вещи, необходимый запас фуража. Всадник весил 5 пудов, а седло с вьюком — 46 фунтов...

Утром 16 апреля 1899 AD корнет Асеев выехал в необычное турне.
   Стояла холодная дождливая погода, низко нависали серые тучи. Весенняя распутица оказалась одним из главных препятствий на первых отрезках пути. Всадник и лошади буквально купались в “кофейной” гуще бездорожья Малороссии. На пути встречались реки, речушки и болота. Клейкая густая грязь заливала всадника и лошадей, особенно тогда, когда приходилось менять аллюры тихнет быстрые.

Регламент:

Кратчайший путь, избранный Асеевым, пролегал на Киев, Новоград-Волынский, Львов, Краков, Троппау, северная часть Богемии и Баварии, Дармштадт, Трир, Люксембург, Лонгви, Монмеди, Реймс и Париж.

В первые дни своего путешествия Асеев делал переходы от 45 до 50 вёрст в день, затем, постепенно усиливая переходы, шёл по Австрии и Германии, делая средним числом по 80 км. в день, за исключением Богемии, где вследствие гористой местности ему пришлось сократить величину переходов; по Франции Асеев шел по 80—90 км. в день, a последний переход к Парижу сделал в 110 км.

Обе лошади, по туркменскому способу, работали попеременно: сперва "Диана", потом, после привала, "Влага". Асеев в течение дня два раза переседлывал лошадей.

Расчёт движения был таков: первые три дня — шагом, потом — каждые полчаса 5 мин. рысью, далее 5 мин. рысью каждые ¼ часа и, наконец, шаг и рысь поровну, по 10 мин.; при этом получалась скорость в 11 км. в час.

Находившаяся под седлом одна из двух лошадей несла общий вес (строевое седло с вьюком и всадника) 104,5 кг. Обе кобылы были кованы на круг, на обычные армейские тяжелые подковы с шипами и прошли без перековки 1300 вёрст.

  Что касается кормления, то ездок давал им сено, отруби, овес (пополам с отрубями). В пути лошади съедали до 16 кг овса и 4 кг сена.

В начале не все было гладко, Диана оказалась пугливой и мало выезженной лошадью, хотя и сильной. На 35 версте она испугалась кочки, торчащей на дороге и начала “крутиться”. Всадник в правой руке держал другую лошадь, а левой управлял Дианой. Начинает рваться и Влага, напугавшись “закинувшейся” Дианы. Она задирает голову, натягивает повод. И все же всадник справился, успокоил лошадей. В дороге лошади “съездились”. Всадник не применял в пути нагайки. Принуждение не входило в план Асеева, лошади должны были идти свободно в меру своих сил, без понукания (по сути редвосхищая “Кодексе поведения” ФЕИ).

В течение суток 11 часов в движении и 13 —для отдыха. Дни идут. Путь был крайне тяжелый, Тепповка, Еготины, Березань встретили всадника непролазной грязью, а от Барышевкн пришлось буквально плыть по ней.
   Трудности усугублялись еще и тем, что ночлег проходил в случайных местах, зачастую в тяжёлых условиях в бедных крестьянских дворах. Постель была клок соломы или охапка сена, но зато рядом лошади. Приходилось опасаться конокрадов и других злых людей. Спал Асеев не раздеваясь, С большим трудом удавалось доставать лошадям корм.
   Под Киевом сквозь низкую пелену туч засветило солнце. И солнце, и голубое небо радовали и поднимали настроение. Потянулся сосновый лес с довольно плотными песчаными дорогами. Вот показался широкий Днепр, Вдалеке засветились золотые купола Печорской лавры. Киев! Привал!
   Далее маршрут шел через Радомышль на Новгород — Волынск. Через 50 вёрст от Киева на пути встретилась река Тетерев с широкими разливами её притоков. Пришлось делать объезды, взять направление теперь на Житомир и Ровно, что удлиняло путь.
   Убедившись, что Влага удивительно послушная лошадь, Асеев обвязал ей повод на шее и предоставил возможность двигаться самостоятельно. Влага шла позади и не отставала. Путь стал легче. Асеев вел записи в кавалерийском журнале. Он стенографировал по системе Штольца, и это позволило быстро “отражать” в тетради путевые наблюдения.
   Пройдены Луцк, Владимир-Волынский, Замостье. Довольно удачно перебрался он через Вислу. Сердечно встречало русского офицера население в Польше, и это вселяло силы и уверенность в исполнении задуманного. На границе Германии Асеев услышал хрипловатое «хальт». Остановился, Началась проверка документов. Объяснения на пограничном кордоне. От поста к посту передвигался он со стражниками-проводниками.  Таможня. Опись лошадей. Пошлины. Одно радовало всадника: хорошие дороги и на каждом километре стоят столбы с указанием расстояния от одного пункта до другого. В ряде случаев, не зная языка, Асеев объяснялся мимикой. То, что он русский офицер, едет в Париж на Всемирную выставку, вызывало -удивление у встречных. Скромность и вежливость в обращении с окружающими внушали уважение к неутомимому путнику.
   Австро-Венгрия. Снова опросы, пошлины, частые шлагбаумы и, что удивляло Асеева, бесконечные сборы за пользование... шоссе. Это поражало его. Наконец перейдена река Эльба. По карте Асеев знал, где его дальше встретят горы, спуски, долины. Асеев внимательно следил за состоянием копыт у лошадей. Он мазал их глицерином для сохранения упругости копытного рога. В Дармштадте пришлось лошадей перековать. Это была вторая ковка, первая проходила в Богемии, но вторые подковы выдержали только 100 километров, тогда как русские выдержали путь 1300 верстового пробега!
   Приходилось сталкиваться в пути с необычным. Так, вдруг ни с того, ни с чего дорога кончалась и упиралась в... широкие ворота замка с огромным засовом на дверях или в крепостную стену (в плане средневековых строений). В ночное время вдруг путь преграждала река, без лодок и моста. Приходилось препятствия объезжать. И все это преодолевалось всадником.
   Показалась граница Люксембурга. Это государство всадник “преодолел” за один день. И какую же радость испытывал он, когда проехал границу Франции. Остается до Парижа 300 вёрст. Позади какой-то сон, а не явь, со всеми невероятными трудностями и огорчениями в пути. Лошади здоровы. Однако всадник, следовавший инкогнито был “разоблачён”. Во Франции уже знали, передавая из уст в уста, о смелом русском кавалеристе, отважно преодолевшем длинную дорогу в столицу Франции — Париж, на Всемирную выставку. Русские, наши друзья! — встречал Асеев приветственные восклицания.
   Кони утомлялись ночью. Диана — милое его сокровище на привалах клала голову на грудь всадника и дремала. Для лошадей ночные передвижения были особенно трудными. Легче двигаться днём 10 часов, нежели находиться ночью 6 часов в пути.
   Во Франции сельское население, как и везде в Европе, рано ложится спать, и поэтому дорогой было тихо. Вот сделан последний ночной привал в отеле с названием “Три короля”. До Парижа остается 110 километров. Рано утром тронулся Асеев. Всадник, по-видимому, свое волнение передал лошадям и те, молчаливые друзья, как-то по особенному весело бежали к желаемой цели.
   Рядом Париж. Придорожные столбы показывают 18 километров. Последний привал, чтобы привести в порядок амуницию, почистить лошадей, проверить состояние седловки. Завтрак.
   — Русский кавалерист! — кричали восторженно люди пригорода Парижа.
   Переседланы лошади. На горизонте Эйфелева башня. 5 часов вечера. Асеев пускает лошадей крупной рысью. Цель достигнута— кавалерист в Париже. Возвеличена слава русской конницы, защищена честь русского офицера.
   Париж, 19 мая в 4 часа пополудни... и никого знакомых. Ни одного адреса. Но его встретили. В русском консульстве уже знали об отважном путешественнике и отвели для Асеева комнату в отеле “Континенталь”. В консульстве хотели чествовать героя, но он категорически отказался, запротестовал.
   — Я частное лицо, приехал на выставку. Цель поездки — доказать силу и выносливость отечественной строевой лошади при пробеге больших расстояний.
    Путь в 2447 вёрст русский всадник завершил за 33 дня. Причем лошади оказались бодрыми и свежими, как говорится, “втянулись в путь”.
   Диана и Влага были представлены на Всемирной выставке, а всадник стал участником и экспонентом ее.

Более 200 журналов поместили статьи и подробные отчеты   с восторженными откликами на этот дальний конный пробег.

По всему миру разошлись сотни тысяч фотоснимков этого необычного человека и его  лошадей. Кстати, портреты Дианы и Влаги были исполнены художником Прянишниковым в Париже; портреты висели на выставке. Двадцатипятилетний корнет Асеев был героем дня в Париже. Он получил уйму приглашений посетить другие города и государства.

Поход молодого русского офицера, сопровождавшийся рядом приключений и осложнений, нашел широкий отклик в печати и в обществе. У Асеева появились последователи.

Пробег этот обратил на молодого офицера всеобщее внимание, и он был переведён по Высочайшему повелению в л.-гв. Уланский Её Величества полк.

По окончании Николаевской академии Генерального штаба Асеев был переведён на службу в Ген. штаб и с 1906 AD состоял в чине полковника  исполняющего должность начальника штаба 3-й Кавказской казачьей дивизии.

Ну а вот так “освещали” вопрос о непризнании государем заслуг корнета “советские” :

…А на родине? Как говорят, русский монарх на докладной записке о путешествии корнета Асеева соизволил написать “молодец, весьма оригинальная поездка”, но не заметил в том ничего особенного и не удостоил его никакой награды (??), скупо отозвалась о переходе из Лубен в Париж и отечественная пресса. Только в наше время (????) стало известно об этом интересном путешествии замечательного русского кавалериста из России во Францию о двуконь…

ЖЗЛ : Монголик