Поединок

Эволюция вопроса о поединке представляет удивительную картину. Первоначально поединок был установлен законом и введен в судебный процесс. Когда же эта процессуальная форма вымерла, то переродившийся частный поединок навлекает на виновных тяжкие кары.

Объяснение этому надо искать в следующих обстоятельствах. По баснословным легендам, судебный поединок в первые же годы его установления вызвал настойчивое осуждение со стороны христианской церкви.

Мол ещё при Гундобальде, авторе закона Гомбетта 501 AD, венский архиепископ Авит восставал против судебного поединка; при Людовике Кротком требовал его отмены архиепископ лионский Агобард; 3-й собор в Валенсии в 885 AD осудил поединок, признавая убийцей того, кто лишит другого жизни на поединке, виновный отлучался от церкви, a убитый лишался церковного погребения; Тридентский собор в 1563 AD объявляет поединок учреждением дьявола.

И в древней Руси в 1410 AD митрополит Фотий по поводу судебного поединка ("поля") запрещал причащать идущих на "поле" и хоронить убитых, a оставшихся в живых запрещал причащать в течение 18 лет.

С другой стороны, паралельно с вымиранием судебного поединка умножались частные поединки непокорных вассалов, что ставило их в положение политических преступников и вызывало суровые репрессии.

Начиная с изданногого впервые в Кастилии в 1480 AD карательного закона против частных поединков, появляется в Западной Европе ряд аналогичных запретов.

Таковы законы, изданные в Неаполе в 1520 AD, во Франции в 1566 AD, в Пруссии в 1570 AD.

Заслуживает внимания, что ордонансу Карла IX 1566 AD предшествовала в 1560 AD поданная королю под влиянием католического духовенства просьба французских дворян о запрещении поединка.

По этому ордонансу поединок карался смертью, a для устранения поводов к поединку были учреждены для рассмотрения дел об оскорблениях суды маршалов и в провинциях губернаторов.

В 1575 AD, по ходатайству генеральных штатов, Генрих III ордонансом de Blois поединок приравнял к убийству, a участие секундантов объявил оскорблением величества.

Но, несмотря на суровые законы, с 1598 по 1608 AD было убито во Франции на поединках 8 000 человек.

Генрих IV, как бы уступая укрепившемуся обычаю, прибегает к странной, с политической точки зрения, мере.

Подтвердив ордонансом 1609 AD значение суда коннетаблей и маршалов в делах чести, он предписывает испрашивать y него, короля, разрешение на каждый поединок.

Он не дал такого разрешения ни разу, a ослушников строго карал.

Видное место среди законов против поединка занимает эдикт о дуэлях Людовика XIV 1679 AD (Edit du Roy, portant Règlement général sur les Duels).

Изменив организацию и порядок производства судов чести, закон этот назначал дуэлистам смертную казнь и конфискацию имущества.

Убитый лишался погребения, и имущество его также конфисковывалось. Секунданты подвергались таким же наказаниям.

Закон этот был распространён и на армию, при чём доносителям о готовящейся дуэли обещалась награда; солдат освобождался от службы и получал 150 ливров.

По-видимому, Людовик XIV достиг цели. По крайней мере в 1704 AD он объявляет:

"Мы имели счастье заметить, что в наше царствование совсем перестали существовать эти пагубные сражения, которые практиковались в нашем госудврстве в силу укоренившегося предрассудка, который царил с давних времён в умах народа".

Историческая правда обязывает, однако, отметить свидетельство современника, гр. Тулузского, что при суровых отношении Людовика XIV к поединкам он, однако, увольнял от службы офицеров, которые при каком-либо столкновении не умели выйти из него сообразно существовавшему в обществе взгляду на честь.

В Священной Римской империи в 1651 AD при Фердинанде III и в 1682 и 1687 AD при Леопольде I были изданы законы, запрещавшие под страхом наказания поединок.

Карл VI в 1718 AD для ограничения поединка запретил обычное ношение оружия.

Иосиф II относился с презрением к защитникам дуэли, приравнивал дуэлянтов к римским гладиаторам и требовал преследования "этого варварского обычая времен Тамерлана и Баязета".

В Пруссии законами 1652 и 1688 AD великого курфюрста Фридриха-Вильгельма каждый участник поединка карался смертью, a убитый лишался погребения.

Некоторую двойственность взглядов, в особенности в отношении офицеров, проявлял в этом вопросе Фридрих Великий.

Признавая, с одной стороны, поединок "варварским обычаем", основанным на "ложном чувстве чести", и называя дуэлянтов "палачами, которых ему не нужно в армии", он, с другой стороны, в уставе 1741 AD угрожал увольнением от службы офицера, который не даст отпора за нанесённую ему обиду, a в "Ordre zur Erhaltung der Disziplin" 1744 AD допускал требование соответствующей "сатисфакции" офицером, получившим оскорбление действием со стороны своего начальника, однако, лишь по оставлении первым службы; если же оскорбление было нанесено начальником словесное, то вызвавший начальника на поединок подчиненный карался или пожизненым заключением, или смертной казнью.

Наконец, уже в XIX веке, a именно при Фридрихе-Вильгельме III в 1828 и 1829 AD последовали следующие приказы по армии.

"В последние годы", говорилось в первом из них, "предрассудку дуэли, нередко по ничтожным поводам, принесены не малые жертвы, лишившие армию офицеров, подававших большие надежды, и внесшие в семьи горе и слезы. Жизнь офицера посвящена защите престола и отечества, a тот, который жертвует ею ради незначительной ссоры, доказывает, что он не знает своего первейшего назначения, не понимает надлежащего поведения, которое покоится на нравственности и истинном чувстве чести. Корпус офицеров, который целесообразным разрешением таких дел чести устранит дуэли, по праву заслужит моего благоволения и докажет, что в нем живет истинная честь. Я ставлю начальникам в особую обязанность бдительностью и своим влиянием бороться с этим вредным предрассудком".

Во 2-м приказе было сказано следующее:

"Если нанесено оскорбление, которое "по господствующему мнению" настолько существенно посягает на личную честь офицера, что может быть смыто только кровью, то оказавшийся способным нанести такое оскорбление не достоин более оставаться в своем звании, и его увольнение есть достаточное удовлетворение для несправедливо оскорблённого, что и я во всех случаях признаю".

РОССИЯ

В Poccиu поединки появились лишь в конце XVII и в XVIII веков, с появлением в русской военной службе иностранцев и иностранных обычаев, и до XIX века были явлением крайне редким.

Высказывается предположение, что первым поединком в России был поединок в 1666 AD в Москве между Гордоном и майором Монгомери.

Можно отметить указ 25 октября 1682 AD, который, устанавливая право служилых людей носить оружие, подтверждает запрещение поединков, из чего можно заключить, что в это время поединки, если не были явлением заурядным, то во всяком случае привлекали уже к себе внимание правительственной власти.

Пётр I, несмотря на свое пристрастие к европейским порядкам и обычаям, с первых же шагов своей законодательной деятельности вступает в борьбу с поединками.

Уложение Шереметева 1702 AD жестоко карало за самый вызов; "Краткий Артикул" 1706 AD наказывал смертью за поединок, даже не имевший никаких вредных последствий.

В "Уставе Воинском" 1715 AD поединку посвящена особая 49-я глава, под заглавием: "Патент о поединке и начинании ссор", имевшая в виду именно армию, что несомненно из её содержания.

Установив суровые наказания за обиды и оскорбления, "Патент" провозглашает принцип: "Никакое оскорбление чести обиженного никаким образом умалить не может", и определяет порядок "сатисфакции" для оскорблённого. Последний, a равно каждый присутствовавший при оскорблении, обязывались безотлагательно донести о том военному суду, при чём каралось даже промедление этого донесения.

Вызов на поединок навлекал на сделавшего его лишение чинов, объявление его "негодным", штраф и конфискацию части имущества. За выход на поединок и обнажение оружия, если продолжению поединка помешали посторонние лица, как дуэлянты, так и секунданты подвергались смертной казни и конфискации имущества.

Тождественное по существу правило изложено в артикулах 139 и 140 "Артикула Воинского".

Борьба Петра Великого с поединками, по-видимому, дала положительные результаты.

Д. И. Фонвизин, рассказывая в своем "Чистосердечном признании в делах и помышлениях" о своём отце, говорит, что последний считал вызов на поединок "делом противу совести".

"Мы живём под законами, — говорил он, — и стыдно, имея таковых священных защитников, каковы законы, разбираться самим на кулаках или шпагах, ибо шпаги и кулаки суть одно, и вызов на дуэль есть ничто иное, как действие буйственной молодости".

Однако с течением времени, с ростом влияния на русскую жизнь иностранцев при Анне Иоанновне и подчинением французской моде при Елисавете Петровне, поединки снова участились и вызвали со стороны Екатерины II в 1787 AD "манифест о поединках", сохранявший свою силу до издания Свода Законов 1832 AD и Свода Военных Постановлений 1839 AD

Манифест, признавая поединок чужестранным для России насаждением, видит способ борьбы с ним, главным образом, в соответствующих вине наказаниях за обиды.

Вызов и выход на поединок навлекали на виновных, "яко ослушников закону", уплату штрафа ("бесчестия") судье, "суд коего они презрели".

Обидчик, начавший поединок и обнаживший шпагу, "яко нарушитель мира и спокойствия", подвергался ссылке в Сибирь пожизненно.

За раны, увечье и убийство, как последствия поединка, виновные отвечали, как за умышленно совершенные эти деяния.

Такова история поединка.

Однако, самые суровые кары не смогли искоренить поединок. Причин этому несколько.

• 1-ой причиной являются свойства человеческой натуры: ей свойственно зло, мстительность, пренебрежение к опасности вообще и к опасности наказания в частности.
• 2-ой причиной живучести поединка следует признать привязанность к некоторым традициям высших сословных классов, видящих в этих традициях остатки былых привилегий, отмежевывающих их от низших классов.
• 3 -ю причину надо видеть в том, что поединок, появившись среди лиц, имевших исключительное право носить оружие (феодалы, дворяне), лиц, естественно образовавших класс воинов, был перенесён в среду войска, воспитываемого в принципах чести, мужества, пренебрежения к смерти, всемогущества оружии и неоспоримости права, им завоеванного.
• 4-я причина, в отношении которой сходятся все исследователи этого вопроса, заключается в недостаточности со стороны закона охраны чести от посягательств на неё. Несовершенство уголовного закона, карающего за оскорбление, незначительность наказаний за эти посягательства, несовершенная форма суда, — все эти факты понуждали оскорблённого обращаться к завещанному предками способу охраны чести.

Наконец, в ряду причин жизненности поединка надо отметить и недостаточно искреннюю, a потому непоследовательную, борьбу власти с этим явлением.

Не без влияния на живучесть поединка было и разногласие в науке права, отражавшей взгляды защитников и противников 2-ой причиной.

Общие идеи защитников поединка можно выразить словами русского криминалиста Спасовича:

"Обычай поединка является среди цивилизации, как символ того, что человек может и должен в известных случаях жертвовать самым дорогим своим благом — жизнью — за вещи, которые с материалистической точки зрения не имеют значения и смысла: за веру, родину и честь. Вот почему обычаем этим нельзя поступаться. Он имеет основавие то же, что и война".

Среди защитников поединка можно указать ещё в русской литературе Лохвицкого (криминалиста) и военных писателей Калинина, Швейковского и Микулина, a в иностранной Богуславского и Дангельмейера.

Противниками поединка среди авторов, посвятивших этому вопросу специальные исследования, следует отметить Драгомирова и Шаврова (военный юрист), a в немецкой литературе — Биндинга (известный криминалист) и гр. Чернина.

По мнению Наполеона I, "никто не имеет права рисковать своей жизнью ссоры ради, так как жизнь каждого гражданина принадлежит отечеству; дуэлист — плохой солдат".

Швейковский приводит мнение по тому же вопросу Императора Николая I:

"Я ненавижу дуэль. Это — варварство. На мой взгляд в ней нет ничего рыцарского. Герцог Веллингтон уничтожил ее в английской армии и хорошо сделал".

Когда император Николай I вступил на престол, он заинтересовался данными о дуэлянтах. Выяснилось, что ежегодно в России на поединках, например, погибают 14 представителей знатнейших фамилий

Первые три четверти XIX века не дали России ничего нового в смысле законодательной нормировки поединка.

Св. Зак. Угол. 1832 AD и Уст. Воен.-Угол. 1839 AD в измененной редакции воспроизводили лишь соотвующие постановления "Артикула" 1716 AD и манифеста 1787 AD.

Можно отметить лишь установленную законом новую обязанность войсковых начальников — "стараться примирять ссорящихся и оказывать обиженному удовлетворение взысканием с обидчика".

Но отсутствие законодательных новелл по данному вопросу отнюдь не доказывает, что поединок в России к этому времени прекратились.

Напротив, на основании архивных материалов и данных исторической и изящной литературы, характеризующей быт высшего и, в части, военного и офицерского общества, является несомненным, что 40-е и 50-е AD восемнадцатого  столетия были эпохой расцвета, культа поединка, несколько вышедшего из жизненного обихода в 70-х и 80-х AD XIX века, чтобы достигнуть вершины своего торжества после закона 1894 AD, о котором будет сказано ниже.

Помимо исторических поединков, Пушкина с бар. Геккерн-Дантесом в 1837 AD, Лермонтова с бар. де-Барантом в 1840 AD и с Мартыновым в 1841 AD, окончившихся гибелью наших великих поэтов, заслуживают быть отмеченными:

• за историческое имя одного из участников дуэли, поединок поэта-декабриста Рылеева с кн. Шаховским 1824 AD
• по тому волнению в обществе, которое вызвал поединок, дуэль Новосильцева с Черновым в 1825 AD, окончившаяся смертью обоих
• по сложному расследнию, вызванному подозрением в убийстве или изменнической дуэли, закончившемуся лишь в сенате в 1860 AD, — дуэль Беклемишева и Неклюдова, принадлежавших оба к аристократическому столичному обществу

Воинственный дух царствования Императора Николая I, несмотря на его личное отрицательное отношение к поединку, не мог не отразиться на числе их в военной среде.

Бытовые очерки военной жизни того времени свидетельствуют, что поединок, в особенности в кавалерии, были заурядным, неизбежным явлением, и войсковые начальники прозрачно намекали молодым корнетам, как они должны отстаивать честь, чтобы быть достойными своей части и своих товарищей.

На ряду с этим заслуживают внимания 2 факта: отсутствие дуэльных кодексов и вообще регламентов поединка и крайняя суровость условий поединка.

Ни в одном деле о поединке не встречается ссылок на какой либо кодекс; за редчайшими исключениями отсутствуют даже протоколы условий самого поединка.

Более того, некоторые основные обычаи резко нарушаются: так, встречаются случаи, когда поединок не обставлялся никакими условиями, a зависел от усмотрения самих дуэлянтов; в других случаях эти последние непосредственно вели переговоры об условиях, нередко секунданты были лишь по одному с каждой стороны, a встречаются поединок и совсем без секундантов; врачи во многих случаях не приглашаются на место поединка.

По некоторым отрывочным данным можно судить, что какие-то неопределённые обычаи или правила поединка были известны обществу того времени, но источник этих правил определить невозможно. Оружием во всех случаях был пистолет.

Что касается условий поединка, то суровость их представляется с современной точки зрения чрезвычайной. Лишь в исключительных случаях назначается дистанция в 25 шагов; преобладает дистанция в 15 шагов, но в отдельных случаях она достигает 10—8 и даже 3 шагов (дуэль Рылеева и кн. Шаховского); встречается условие стреляться "до повалу"; поединок при нахождении одного из противников по очереди на краю пропасти, спиной к ней, также едва ли есть продукт фантазии поэта ("Герой нашего времени").

  Что касается отношения власти к поединкам, то по этому вопросу не столько может быть констатировано, сколько предполагаемо, двойственное отношение органов подчиненного управления (в частности военных начальников): внешнее, формальное преследование их, в особенности в виду сурового отношения к дуэлянтам Императора Николая І, и, с другой стороны — внутреннее сочувствие обычаю поединка и даже признание его необходимости и неизбежности.

Косвенным доказательством этому могут служить некоторые соображения высшего судебного учреждения, сената, по поводу поединка Беклемишева и Неклюдова.

Сенат, между прочим, говорит:

"Что касается условий о том, чтобы поединок имел место на пистолетах, на расстоянии 10 шагов, выстрелы следовали разом, a промахи вовсе бы не считались, те, конечно, эти условия хотя и представляются несколько тяжелыми, но однако же, не исключают возможности и других последствий поединка, кроме смерти одного из противников".

Далее в соображениях сената по тому же делу сказано:

"Звание преступника и степень образованности его (обстоятельства, отягчающие по общему правилу вину) не могут иметь никакого влияния при суждении дел о поединке, ибо преступление это столь связано с понятием, свойственным исключительно людям образованным, что указанные обстоятельства представляются в сём случае скорее причиной, объясняющей, a следовательно, уменьшающей преступность.

Условия поединка должны были соответствовать вполне обиде и быть тем тяжелее, чем больше самая обида; притом же, если бы и было доказано, что Беклемишев настойчиво стремился к своей цели, то подобная настойчивость могла бы быть поставлена ему в вину и отнесена к его жестокости тогда только, когда бы он не имел никакого повода к поединку и если бы он, вызывая своего противника на поединок, тем самым не удовлетворил необходимости следовать побуждениям чувства чести и общему обычаю".

Уголовная репрессия, по конфирмации верховной власти, постигала в большинстве случаев не только дуэлянтов, но и секундантов, и лишь присутствовавшие врачи освобождались от ответственности.

С изданием уложения о наказ. угол. и испр. 1845 AD ответственность за поединок, будучи по-прежнему обособлена от ответвенности за убийство и нанесение ран, была понижена и даже при смертельном исходе поединка не превышала заключения в крепости от 6 до 10 лет.

В отношении секундантов закон также стал снисходительнее, угрожая им наказанием лишь в случае непринятия ими всех возможных мер для предупреждения или прекращения поединка.

При проектировании в 1859—61 AD положения о судах общества офицеров, вошедшего затем в "Положение об охранении воинской дисциплины и взысканиях дисциплинарных" 1863 AD, некоторыми войсковыми начальниками было предложено возложить на суды общества офицеров обязанность рассмотрения ссор между офицерами и вопросов о поединке.

Но против этого было указано, что неудобно узаконять право на поединок через предоставление обществу офицеров обсуждения необходимости поединка и, в случае утвердительного его разрешения, обязывать с тем вмести военный суд смягчать положенное за поединок наказание. "Закон, говорилось далее, не может дать такого права обществу и дозволять кровопролитие, ибо самоуправство вооружённой рукой никогда не должно быть формально разрешаемо".

В виду этих возражений указанное предположение не получило осуществления.

Но в 1891 AD возник вопрос о необходимости прекратить, в целях поднятия общего уровня понятий о чести в офицерской среде, замечавшиеся иногда случаи оставления в рядах армии офицеров, оскорбивших своих товарищей и не давших им за то должного удовлетворения, a равно офицеров, потерпевших такое оскорбление и не позаботившихся принять соотвующие меры к восстановлению своей чести.

Так как объявление поединка деянием не преступным и не наказуемым было признано невозможным, a также было признано бесцельным и понижение ответственности или установление её лишь для оскорбителя, то было решено, не изменяя постановлений уголовного закона, карающего за поединок, и не объявляя о дозволенности поединка, установить особый порядок разбирательства ссор в офицерской среде и особый порядок направления судных дел о поединках, поставив в каждом отдельном случае вопрос об ответственности дуэлянтов от соизволения Высочайшей Власти.

В согласии с этими началами последовал 20 мая 1894 AD пр. по в. в. № 118, содержавший "Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде", вошедшие при 4-м издании уст. дисц. 1913 AD в 4-ю его главу в ст. 130, 174—177.

Содержание этих правил, в  редакции 1913 AD, заключалось в следующем:

О всяком оскорблении, нанесенном или полученном офицером, начальник части передаёт на рассмотрение суда чести (новое наименование суда общества офицеров).

Суд чести может постановить:

•   если признает примирение согласным с достоинством офицера и с традициями чести, — о примирении поссорившихся
• или  если находит, что поединок является единственным средством удовлетворить оскорблённую честь офицера, — о необходимости поединка

Если, по объявлении решения суда чести о необходимости поединка, кто-либо из поссорившихся офицеров откажется от вызова на поединок или не примет мер к получению удовлетворения путём поединка, то, в случае неподачи им самим прошения об отставке, начальник части по истечении 2-недельного срока входит с представлением об увольнении такого офицера от службы без прошения.

По окончании поединка, судом чести производится дознание о поведении дуэлянтов и секундантов, при чём рассматриваются и составленные последними условия поединка (этого последнего постановления в "Правилах" 1894 AD не было).

Одновременно с изданием "Правил" 1894 AD ст. 553 уст. воен.-суд. (кн. XXIV С. В. П.) была дополнена примечанием следующего содержания:

"Следственное производство о поединках между офицерами препровождается вместе с заключением прокурорского надзора подлежащему начальнику, от которого вместе с бывшими по данному случаю постановлениями судов общества офицеров (ныне судов чести) представляется по команде военному министру, для всеподд. доклада Гос-рю Имп-ру тех из дел, которым не признается возможность дать движение в установленном судебном порядке".

Аналогичное правило было внесено в прим. к ст. 1243 уст. угол. судопр-ва.

Приказом по в. в. того же 1894 AD, № 119, в дополнение к предыдущему было определено, что особый порядок направления предварительного следствия о поединке и прекращении возникших по ним обвинений распространяется и на те случаи, когда поединок состоялся помимо (а также и вопреки) постановления суда общества офицеров.

Таким образом, новый порядок деятельности суда чести в отношении поединка и порядок разрешения судных о них дел, не узаконяя поединок и не отменяя общего правила о запрещённости их, обусловил ответственность их мнением военного начальника и соизволением Верховной Власти.

Как показала практика, с 1894 до 1913 AD ни одно дело об офицерском поединке не дошло до судебного рассмотрения, то есть, другими словами, поединки офицеров фактически не караются.

Для суждения о влиянии закона 1894 AD на распространение в русской армии поединка можно привести следующие данные: за период с 1876 по 1890 AD до суда дошли 14 дел об офицерских поединках, из них 2 кончились оправданием, в остальных случаях виновные понесли наказания от дисциплинарного до заключения в крепости.

За такой же период с 1894 по 1910 AD было 322 поединка; из них 256 состоялись по постановлениям суда общества офицеров и 19 помимо таких постановлении, остальные же — с разрешения начальника.

Из содержания приведенных выше правил явствует, что суд чести уполномочен в отношении ссор и оскорблений между офицерами лишь на одно из двух постановлений: или признать возможным примирение, или признать необходимым поединок.

Суд не может разрешать поединок или запрещать поединок, a также не имеет права принимать на себя обязанности секундантов, вести переговоры между дуэлянтами или вырабатывать, утверждать или отвергать установленные секундантами условия поединка.

Суд чести обязан лишь после поединка исследовать поведение дуэлянтов и секундантов во время поединка и выработанные последними условия поединка, исключительно для оценки действий указанных лиц с точки зрения достоинства офицерского звания и для устранения возможности как "бутафорских", так и преступно жестоких поединков.

Вскоре после издания закона 1894 AD возникла мысль о выработке технических правил поединка, так как на русском языке таковых не было, a иностранные дуэльные кодексы не вполне отвечали условиям русского военного быта.

Выполнение этой работы было возложено на г.-л. A. A. Киреева, и составленный им проект был внесён в 1895 AD на рассмотрение особой комиссии под председательством ген. от кав. А. П. Струкова, которая, отвергнув почти полностью проект г.-л. Киреева, выработала новый проект.

По получении заключений по нему от войсковых начальников, установление окончательных правил было возложено на новую комиссию под председ. ген. от кав. Д. П. Дохтурова , но работы еёне были доведены до конца, a затем было признано неудобным издание официальных правил о поединках, потому что, несмотря на закон 1894 AD, поединок сохранил значение деяния преступного и наказуемого.

Изложенные правила об офицерских поединках и об особом направлении судных о них дел не распространялась на случаи вызова младшим старшего (в смысле 100 ст. воинск. уст. о наказ.) и подчинённым начальника или поединка между этими лицами.

В этих случаях ответвенность дуэлянтов всегда определяласьна основании ст. 99 воин. уст. о наказ.

По данным, собранным ген. Микулиным о поединках с 1894 AD по 1910 AD, участвовало в поединках на основании закона 1894 AD:

• генералов — 4
• штаб-офицеров — 14
• капитанов и штаб-капитанов — 187
• поручиков, подпоручиков и прапорщиков — 367
• граждан. лиц — 72

В течение одного года число поединков колебалось от 4 до 33, a в среднем равно 20 поединков в год.

На 99 поединка по поводу "оскорблений" 9 окончились тяжкими поранениями или смертью и 73 были бескровные; на 183 поединка по поводу "тяжкого оскорбления" 21 поединок окончились тяжкими поранениями или смертью, и 131 были бескровные.

Из 322 поединков 315 происходили на огнестрельном оружии. В отношении условий поединка можно отметить следующие данные. В 241 случае противники обменялись лишь одной пулей, в 49 случаях — 2 пулями, в 12 случаях — 3 пулями, в 1 случае — 5 пулями и в 1 случае — 6 пулями.

Дистанции колебались от 12 до 50 шагов. Промежутки времени между оскорблением и поединком колебались от 1 дня до 3 лет, преобладали сроки от 2 дней до 2, 5 мес.

ГЕРМАНИЯ

Русский закон 1894 AD был заимствован в его существе из Германии, где аналогичный закон установлен 2 мая 1874 AD. Но этот закон лишь изменил прусский закон по тому же вопросу 20 июля 1843 AD.

Согласно этому последнему, оскорбленный офицер обязан был о полученном оскорблении сообщить совету чести (Ehrenrath), на который возлагалась обязанность склонить поссорившмхся к примирению; при безуспешности, дело передавалось суду чести (Ehrengericht).

Последний не делал, однако, никакого постановления о поединке, который зависел исключительно от желания оскорблённого, но суд чести командировал на поединок одного из своих членов.

Таким образом, с одной стороны, поединок происходил в присутствии официального лица, и, с друг. стороны, не оставался безнаказанным по уголовному закону.

По закону 1874 AD изменение означенного порядка заключалось в том, что суду чести сообщалось не об оскорблении, a o вызове и принятии его.

При безуспешности примирения суд чести должен был повлиять на возможное смягчение условий поединка, докладывал о предстоящем поединке начальнику части и присутствовал в полном составе или через своего представителя на самом поединке.

В приказе, при котором был издан этот закон, император Вильгельм I объявил:

"Я не потерплю в армии офицеров, способных преступным образом задеть честь своего товарища, также как и офицеров, не сумевших защитить свою честь".

Такая формула приказа делала во многих случаях поединок фактически обязательным, хотя дуэлянты не освобождались от уголовной ответственности.

В 1891 AD последовало запрещение поединка семейным офицерам, a также тем, которые уже трижды дрались на поединке.

Указом 1 января 1897 AD был в значительной степени восстановлен, в целях сокращения числа поединков, порядок, бывший по закону 1843 AD.

В 1912 AD было разъяснено, что отказ от поединка по религиозным мотивам не подлежит рассмотрению суда чести, но отказавшийся должен покинуть службу.

При объявлении закона 1897 AD императором Вильгельмом II был высказаны следующие пожелания:

"офицер должен признать несправедливым всякое посягательство на чью-либо честь; если же он вследствие раздражения или необдуманности в этом отношении погрешит, он поступит по рыцарски, сознав свою неправоту и протянув обиженному руку примирения. С другой стороны, оскорбленный должен принять протянутую руку, насколько это допускается добрыми нравами и сословной честью".

 За период с 1897 AD по 1901 AD в германской армии было 25 поединков.

ФРАНЦИЯ

Особое положение поединка во Франции обусловливается тем обстоятельством, что в отличие от уголовных кодексов многих государств, франц. Code pénal не предусматривает поединки, как самостоятельные преступления, a потому возможно было толковать закон в смысле безнаказанности поединка.

Этой практики и придерживались французские суды до 1837 AD, когда кассационный суд, согласившись с заключением ген.-прок-ра Дюпена, приравнял поединок к умышленному убийству или нанесению ран. В своем заключении Дюпен, между прочим, высказал следующие соображения:

"Признавать безнаказанность дуэли на том только основании, что она предрассудок, которому невольно подчиняются, — невозможно: тогда надо признать и все другие предрассудки. Признать безнаказанность дуэли значит разрушить общественный порядок, значит предоставить каждому творить самому суд и расправу".

В действительности же суды присяжных в большинстве случаев оправдывали дуэлянтов. Это обстоятельство может быть отчасти объяснено тем, что в начале прошлого века поединки во Франции фактически получили формальный характер и кончаются ничтожными последствиями или даже совсем без последствий, a самое число поединков уменьшается.

Для армии никакой особой регламентации поединка не было, но на практике вопрос разрешался следующим образом.

При отсутствии между дуэлянтами субординационных отношений они отвечают по общему уголовному закону, но фактически военные суды их оправдывают. При субординационных отношениях младшие дуэлянты отвечают за нарушения субординации, при чём, однако, и в этих случаях военные суды, постановляя обвинительные приговоры по этому воинскому преступлению, оправдывают за последствия поединка.

Секунданты младшего из дуэлянтов отвечают, как соучастники нарушения субординации. Отказ офицера от поединка формально не вызывает репрессий, но фактически отказавшийся навлекает на себя под каким-либо другим предлогом невыгодные по службе последствия.

АВСТРО – ВЕНГРИЯ

Вопрос о поединке в Австро-Венгрии представляет интерес не по юридической квалификации этого явления, a по тому движению против него, которое возникло там с 1900 AD, после двух нашумевших там случаев отказа от поединка под влиянием религиозных убеждений и запрета поединка католической церковью, угрожающей дуэлянтам отлучением от Св. Причастия.

В обоих случаях отказавшимися были офицеры, именно, лейтенант маркиз Таколи и полковник гр. Ледоховский. В обоих случаях основания отказа от поединка были признаны судом чести неосноват-ельными (даже ничтожными), a названные офицеры недостойными носить офицерский мундир.

Возникшая по этому поводу страстная полемика в печати и даже в парламенте имела одним из своих последствий письмо, получившее широкое, распространение в публике, испанского наследного принца Дон-Альфонса, послужившее толчком к образованию среди австрийской аристократии антидуэльной лиги.

Пионерами этого движения были в Австро-Венгрии Сигизмунд Бишофсхаузен, в Германии — кн. Карл Левенштейн-Вертхейм, во Франции — Иосиф де-Бирг и в Италии — маркиз Крисполти.

К концу 1901 AD число членов лиги достигало в Австрии 1.500 человек. В Германии и Франции число членов местных лиг также быстро возрастало. Целью лиги, согласно её уставу, официально действующему в Австрии с 4 декабря 1902 AD, была борьба с поединком.

Средствами для этого лига установила, помимо пропаганды своей идеи, образование судов чести для рассмотрения дел об оскорблениях и защиту чести в государственных судах.

Суд чести или отвергает наличность оскорбления, или признаёт, что оно было снято достойным образом (путём, например, извинения), или что оно объявляется незаслуженным, и этим даётся оскорблённому удовлетворение.

Первоначально служебное положение лица не препятствовало быть членом лиги, но приказом австрийского военного министра 1903 AD даже не состоящим на действительной службе офицерам было запрещено участие в лиге, вступившим же в неё ранее предписано было покинуть её.

Таким образом, движение против поединка в Австрии не встретило сочувствия со стороны руководителей армии. Практические резулты деятельности антидуэльной лиги в Австрии и в других государствах  установить невозможно за отсутствием статистических данных.

ИТАЛИЯ

Имеются лишь сведения для Италии, где под влиянием антидуэльной лиги поединки в армии значительно сократились.

В 1901 AD было поединков:

• среди офицеров — 17
• между офицерами и гражд. лицами — 8
• среди унтер-офицеров — 33
• и между унтер-офицерами и гражд. лицами — 2

Всего 60.

В 1910 AD это число понизнлось до 13.

Особенно энергично вели борьбу с поединками военные министры Педотти и Казана.

БРИТАНИЯ

В Англии поединок можно считать прекратившимися давно, так как последний поединок в в Англии был в 1845 AD между лейтенантами Сатоном и Баукеем, но движение против поединков началось ранее, именно в 1843 AD, после поединка полковника Фожета с поручиком Монро.

По инициативе супруга королевы Виктории, принца Альберта, было образовано Antiduelling Association, в которое вошли представители аристократии и армии.

В королевской декларации 1844 AD было сказано:

"Мы объявляем наше полное одобрение поведению тех, которые, имев несчастие нанести другому оскорбление, решаются откровенно объясниться и извиниться, равно как и поведение тех, которые, имев несчастие получить обиду, дружелюбно соглашаются на принятие извинения.

Если же кто откажется дать или принять объяснение или извинение, то дело должно быть передано на решение командира полка, и мы объявляем избавленными от всякого упрёка в бесчестии всех офицеров и солдат, которые будут расположены сделать или принять извинение и откажутся от дуэли, потому что в таких случаях они поступают, как прилично честным людям и воинам, покорным дисциплине".