Первая война индустриала

“Глубочайшая правда войны в том, что исход битвы решается в разумах военачальников, а не в телах их воинов”

Sir Basil Henry Liddell Hart

Машинная промышленность оформилась к середине XIX века. Высокими технологиями того времени были пар, железные дороги и телеграф.

К 1860 AD на Юге США проживало всего 46 тысяч плантаторов (включая тех, кто имел 1-2 рабов в качестве домашней прислуги).

В рядах же армии Конфедерации сражались 600 000 человек — так что она состояла в основном из фермеров, которые в большинстве своем шли на войну сознательно.

Южане воспротивились решению президента Авраама Линкольна увеличить полномочия федеральной власти, и объявили о выходе южных штатов из Североамериканского Союза.

Конечно, никто не желал войны — но всякий был готов взяться за оружие, если потребуется.

Междоусобная война 1861–65 AD в США была первой войной индустриальной эпохи (привнесшей стандартизацию). Чему учит история этой войны?

К началу противостояния у Севера было преимущество перед Югом в людских ресурсах и общественном богатстве, в протяженности и развитости железнодорожной сети, абсолютное превосходство в промышленности и флоте, да и благородная цель — отмена рабства. Казалось, победа не за горами. Не тут-то было!

Первый броненосец — “Мерримак” — ввели в строй южане, воспользовавшись единственным литейным заводом в Ричмонде и с ужасающим эффектом продемонстрировав его превосходство на блокирующих кораблях Союза. Броня “Мерримака” была прокатана из старых рельсов.

Итак, отметим: в военных целях может быть эффективно использована даже отсталая производственно-технологическая база. Была бы оригинальная специализированная конструкция.

С начала войны более развитый технологически и экономически Север не раз оказывался на грани поражения.

“Чёртовы перечницы”, магазинные винтовки северян не давали в полевом бою решительных преимуществ перед однозарядными нарезными ружьями конфедератов.

Превосходство Союза в железных дорогах, обеспечивающих в том числе военное снабжение, компенсировалось лихими кавалерийскими рейдами Форреста и Моргана, резавшими коммуникации. Северяне дрались упорно. Им не уступали и южане.

Исход дела решила не промышленность Союза, не морская блокада и броненосцы-“мониторы” северян, не стойкость Улисса Гранта в самых кровопролитных битвах XIX века.

Войну выиграл Билл Шерман, предпринявший знаменитый “марш к морю”, с его чрезвычайной, по словам сэра Лиддел Гарта, беспощадностью ударов не только по армии противника, но и по глубокому тылу, в котором оставались семьи солдат.

 Когда начали пылать усадьбы Юга, а романтичных “скарлетт” в промышленных масштабах поволокли за хлопковые сараи на предмет извечных солдатских нужд, храбрые джентльмены Конфедерации дрогнули и капитулировали.

Для достижения провозглашённой цели отмены рабства Северу потребовалось встать на грань геноцида. Большей цивилизованности было мало. С точки зрения Века Просвещения  это конечно необъяснимо.

Но в 1859 AD в естествознании произошла революция. В свет вышло “Происхождение видов” Чарльза Дарвина.

Об эволюции говорили и до него. Но учение Ламарка о прогрессивном характере эволюции под действием внутренних творческих сил организма устраивало и просветителей-рационалистов, и богословов.

Дарвин же поставил в основу возникновения видов естественный отбор, выживание наиболее приспособленных. Не неизбежное восхождение к Добру и Знанию, но цепь случайностей и отбор, ведомый природой с когтями и клыками. Человек из объекта умозрений перешел в царство позитивных наук.

Беспощадность войн не зависит от уровня технологического развития. Полки северян, укомплектованные сплошь пасторами, сеяли лишь смерть, а не благодать.

Важнейший урок: там, где военного перевеса за счет одной только промышленности не было, Север применил более эффективные методы ведения войны, нежели военные профессионалы Юга.

“Нельзя побеждать, если не умеешь становиться зверем”, — писал небезизвестный Ноланец ( Giordano Bruno).

Умные лучше приспосабливаются. Но гордиться наверное тут нечем. После Междоусобной войны  майор армии северян и идейный противник рабства Амброз Бирс оспорил тезис доктора Джонсона, что патриотизм — последнее прибежище негодяев. “Патриотизм, — писал он, — их первейшее пристанище”.

После кровопролитной битвы при Геттисберге силы Конфедерации начали иссякать, и она перешла к обороне, в которой эффективно использовалась тактика молниеносных рейдов по тылам северян.

Основной силой в них стали кавалерийские соединения, создаваемые из фермеров-ополченцев. Вооруженные в основном парой револьверов и дробовиком, издавая южанский клич “Woh-who-ey! Who-ye!”, они вылетали из леса на обозы, врывались на железнодорожные станции, атаковали переправы, тем самым нанося федералам немалый ущерб.

Бывший сельский учитель Уильям Куонтрилл — командир “дикого”, никому не подчиняющегося партизанского отряда южан, прославился своей поговоркой “хороший янки — мертвый янки”.

Уильям Андерсон (Кровавый Билл)

Непримиримый “Джонни”, полковник Джон Мосби и его летучий отряд своими рейдами наводили на янки ужас.

В то время, как в Европе на войне и во время дуэлей отчаянно махали клинками, командир 43-го отряда рейнджеров Конфедерации Джон Мосби (John S Mosby, 1933–1916) назвал саблю “ненужным анахронизмом”, пригодным только для жарки мяса над костром — и это за 36 лет до Boer War!

Отказ от сабли, в общем-то, и открыл историю вестерна, основанную на виртуозной стрельбе из револьверов.

Но этой неожиданной революции в военном деле предшествовали как огромный дефицит сабель в армии южан, так и неумение с ними обращаться.

Дело в том, что составляющие основу армии фермеры и горожане сабель никогда не имели. Стоила она по их меркам недешево, а толку от сабли в стычках с индейцами или выяснении отношений между соседями было немного. Лишь несколько тысяч аристократов и профессиональных военных могли себе позволить такую роскошь и имели понятие, как обращаться с этим “длинным ножиком”.

Чтобы вооружить своих кавалеристов саблями, южанам, в условиях нехватки металла, приходилось в самом прямом смысле перековывать на них орала — различный сельхозинвентарь. Однако бывшие пахари и пастухи сабли сразу забрасывали в обозные возы, предпочитая им ружья и пистолеты.

И когда в апреле 1863 AD семьдесят рейнджеров Джона Мосби были атакованы эскадроном федералов, то никто и не подумал вытащить саблю — северян банально расстреляли из револьверов.

Летучий отряд Мосби наводил такой страх на врага, что отвлекал с фронта до 30 тысяч солдат Севера.

В этих схватках самым распространенным оружием были капсюльные револьверы Кольта (Samuel Colt, 1814–1862) разных моделей, с которыми южане были хорошо знакомы еще со времен войны с Мексикой, а также их “клоны”, выпускаемые под другими названиями.

При всей их кажущейся  архаичности, они имели важное преимущество по сравнению с уже появившимися револьверами под унитарные патроны — их владельцам не требовалось бегать в поисках боеприпасов.

В запасе нужно было иметь только капсюли, камеры же барабана заряжались порохом и пулями, причем последнюю можно было изготовить даже при потере пулелейки — достаточно было просверлить в твердой деревяшке отверстия нужного диаметра и залить туда свинец. Для тугой загонки пули в камеру барабана (чтобы не выпала при скачке или беге) револьвер имел специальный рычаг, ручка которого находилась под стволом.

Правда, при этом подобное оружие имело и недостатки. К примеру, курок нужно было взводить перед каждым выстрелом. То, как это делают персонажи вестернов, молниеносно шлепая по курку левой ладонью — результат долгих тренировок. Но при этом нужно помнить, что у капсюльного “кольта” не полностью взведенный курок становился в положение “на предохранителе”. Так что если чуть-чуть недожать — и все, выстрела уже не будет.

После окончания Междоусобной  войны немало офицеров и солдат Конфедерации были вынуждены мигрировать из разорённых войной родных мест на Запад — в поисках лучшей жизни.

Белый человек и раньше потихоньку просачивался на эти земли, то торгуя, то воюя с индейцами; но массовая экспансия началась именно после войны.

Туда же, в потоках переселенцев, направились и уволившиеся из армии северяне. Многие из них пытались снова заделаться фермерами или ремесленниками, но были и те, кто понял, что из всех ремесел лучше всего им удается стрельба.