Проституция

Prostituo

“..Деньги стали универсальным эквивалентом сравнительно недавно, а проституция считается древнейшей профессией. Данное сомнительное утверждение поддерживается в основном врагами угнетения прекрасного пола и порицателями необузданной мужской похоти. Prostitutio означает поденное вознаграждение — только и всего, проститутки в современном смысле появились не ранее шестнадцатого века. Языческий мир — мы говорим о Египте, Греции, Риме — был совершенно свободен от продажных женщин, поскольку брать деньги за это считалось тяжким оскорблением богинь любви — Изиды, Афродиты, Милитты. Посему понятие "сакральная проституция" — нонсенс, чепуха…

..Современники очень любят тезис о неизменности и низменности человеческой натуры, дабы оправдать собственные негативные свойства. Это, мягко говоря, неправильно — представители даже одной расы и одной национальности резко меняются от поколения к поколению. Поэтому нет смысла искать "глубочайших корней проституции" — явление сие в историческом аспекте весьма недавнее. Красные фонари и уличные женщины замелькали в европейских городах не ранее шестнадцатого века. Следует расценивать проституцию как занятие профессиональное, поскольку "продажность" — понятие хамелеоническое, целиком зависящее от контекста, интонации, субъективного ангажанса. Да и так ли предосудительна продажа собственного тела? Разве землекоп или грузчик поступают иначе, не говоря о сотне других профессий? А как быть с конформизмом и продажей души за деньги или должности?..”

Евгений Головин “Юбка - с разрезом и без” 

Жак Ле Гофф, пишет ( “L`Europe est-elle née au Moyen Age?”), что в мире haute époque, этом мире профессий, связанных с ремесленной, торговой или юридической деятельностью, значительно изменилась система профессиональных ценностей. Уменьшилось число профессий, считавшихся незаконными и по этой причине осуждавшихся Церковью.

Так, была реабилитирована профессия содержателя постоялого двора, с ancient считавшаяся недостойной. В конце концов, полностью предосудительными остались только ростовщичество и проституция; при этом ростовщичество вскоре свелось к весьма ограниченной сфер деятельности и отошло на второй план (сегрегация иудеев).

И даже проституцию общество терпело (в отличии от содомии -"грех против природы"), а то и поощряло.

Церковь допускала проституцию, поскольку считалось, что она — следствие первородного греха и слабости человеческой плоти.

Кроме того, тогдашнее общество, мужское общество haute époque, меньше, чем люди других эпох, негодовало по поводу деятельности, которая приносила пользу мужчинам и ущерб женщинам.

Набожный Людовик Святой, державшийся строгих правил, в Duecento хотел изгнать проституцию из своего королевства, и в частности — из его столицы, Парижа. Но его окружение, в том числе и епископ Парижский, дало понять, что это будет не только бесполезно, но и плохо скажется на общественном порядке.

Проституция была призвана умерить излишний пыл общества, в котором было множество холостых мужчин: и клирики, и не женатая ещё молодежь.

Тем не менее Церковь пыталась вернуть человеческий облик состарившимся или раскаявшимся проституткам и проповедовала им слово Божье. Церковь создала женский орден Марии Магдалины: монастыри этого ордена принимали

проституток. К проституткам по-разному относились на Севере и на Юге Европы.

В городах Севера по отношению к проституткам и сводням проявляли, по-видимому, довольно большую терпимость.

Но в некоторых городах им предписывалось носить особое платье и запрещалось иметь такие же пояса и украшения, как у других горожанок.

На Юге христианского мира толерантность была даже большей, поскольку лупанарии находились в ведении муниципалитетов, получавших доход благодаря сдаче внаём помещений, отчислениям от прибыли этих заведений и штрафам.

С развитием ремесел увеличивалось число бедных работниц, которые пополняли ряды проституток.

Некоторые профессии и заведения, не будучи незаконными, становились сомнительными, — например, парные бани и банные заведения, которые удовлетворяли стремление мужчин этой эпохи к чистоте, но, кроме того, хозяева их нанимали женщин, которые (как сегодня массажистки в некоторых странах) были в то же время и проститутками.

Постепенное усиление терпимости, связанное с развитием городского общества, в Duecento подвигло некоторых специалистов по каноническому прав у на определенных условиях узаконить проституцию.

Ею разрешалось заниматься по причине бедности и для добывания средств к существованию, но не для удовольствия.

Девки не должны были прибегать к обману — например, чрезмерно пользоваться косметикой. Проституция все больше и больше входила в рамки обычной регламентации ремесел. Так родилась Европа проституции, существующая и в наши дни.

В эпоху moderne antérieure (1550-1750 AD) древнейшая мировая профессия переживала  неплохие времена.

Усиленному деклассированию проститутки в Сinquecento способствовал сифилис.

Поэтому во Флоренции был заново введён в действие давний закон, обязывающий публичных девок использовать опознавательные знаки, закон распространялся также на иудеев и прокажённых.

В 1546 AD Cosimo I приказывает проституткам покрывать лицо жёлтой вуалью или прикреплять к одежде (на видном месте) жёлтый бант, шириной в палец.

В 1562 AD вуаль заменяется беретом.

В Венеции, например, проститутки не могли посещать церкви и другие святые места, по крайней мере, во время религиозных церемоний и процессий.

К публичным девкам обращались лишь низшие страты общества, на более высоких уровнях привилегия господства позволяла удовлетворять естественную потребность за счёт молодых девушек из более низких  сословий.

Всё чаще и чаще одновременно с нарастающим осуждением сексуального греха в народных классах жертвы мимолётных аристократических прихотей оказывались затем вовлечены в проституцию.

В Settecento проституция  вернётся в некоторые из высших сфер, утраченных в первой половине Seicento

Актрисы и танцовщицы зачастую будут дополнять своё профессиональное вознаграждение практикой рафинированной проституции, почти полностью исчезнувшей в первой половине Seicento.

С утверждением bel canto, высоких нот и присущим римской среде женоненавистничеством около 1680 –1690 AD начинается более чем столетнее абсолютное царствование кастратов в опере.

Театр вытеснил музыку оперой.

Балет до 1697 AD был трудно отделим от комедии и оперы.

В Англии обычай маскарадов дал жизнь жанру “масок”. В начале семнадцатого века “маска” постепенно побеждает, благодаря театральной машинерии итальянской оперы и Иниго Джонсу (отделившем зрителей от танцоров).

На уровне аристократии и по крайней мере крупной буржуазии – он поглотил все иные зрелищные формы.

В обществе, которое становилось светским и в котором вера теряла актуальность, театр превратился в единственную литургию.

В Settecento театры по архитектурной сложности занимают место, которое в шестнадцатом веке занимали церкви.

В начале семнадцатого века театр оставался любительской, близкой мистериям забавой, открытой для дилетантов. Но вскоре публика отчётливо отделяется от актёров.Новая религия приобрела своих священнослужителей. Естественно, они были прокляты.

Строгость церквей “реформации”  и “контрреформации” обрекала театральный мир на осуждение.

Римско-католический страх перед сексом предполагал порицание прежде всего актрисы.

Отсюда использование переодевания и нашествие кастратов.

В Settecento церковь капитулировала, но сохранилось осуждение и тайна.

Испорченные травести и кастратами театральные нравы были более свободными.

Социальное происхождение актёров было низким.

Вокруг спектакля продолжала существовать рафинированная, что делало её ещё более позорной, форма проституции.

Актриса долго будет принадлежать к аристократии проституции, которой дано право брать в долг у герцогов.

В конечном счёте театр так или иначе являлся не самым ничтожным элементом социальной мобильности

Применение контрацепции в аристократическом и буржуазном обществе восемнадцатого века было связано с этим рафинированным развратом.

Впоследствии это распространилось на супружеские отношения, способствуя их извращению в  цивилизации модерна.