Бремя белых

Эти строки Киплинг написал после завершения Американо-Испанской войны 1898 года. В ней на океанскую сцену вышли Североамериканские Соединенные Штаты. 1 мая 1898 года имевший давние и славные традиции флот Его Католического Величества был пущен ко дну. Капитан 1-го ранга Мэхэн в этом сражении не участвовал, но его вклад в победу переоценить трудно. Президент Рузвельт позже назовет Мэхэна «великим народным слугой», обладавшим «умом первоклассного государственного деятеля». А Алфред Тайер Мэхэн (Alfred Mahan) всего лишь писал книги. Правда, такие, которым место на одной полке с «Государем», «Капиталом», «Кибернетикой»…

Влияние морской силы на историю

«Тот, кто владеет морем, владеет мировой торговлей. А кто владеет мировой торговлей, владеет богатствами земли и ею самой».

Уолтер Рэли (1552–1618), моряк, пират, поэт

В 1890 году уроженец Вест-Пойнта, выпускник Аннаполиса, участник Гражданской войны, студент Оксфорда и Кембриджа капитан Мэхэн опубликовал лекции по военно-морской истории, читавшиеся им в Военно-морском колледже в Ньюпорте.

«The Influence of Sea Power upon History, 1660–1783» [1] оказала удивительно большое влияние на настроения и американского, и европейского истэблишмента.

Неизменна суть человека, довольно постоянна планета. Источники жизненных благ разбросаны по ней весьма хаотично. Кофе, сахар и апельсины в тропиках. Лес, пенька, смола, уральское железо — в России. И сливки с этого снимают не те, кто живет в изобильных сырьем странах или благоденствует в тени дышащих хромом и ванадием дымовых труб металлургического гиганта.

Нет. Потенциалы сами по себе к движению не приводят. Нужен проводник, по которому потечет ток. Богатеет тот, кто наладит к своей выгоде процессы обмена. А самый дешевый и самый универсальный транспорт — морской. Исходя из этого Мэхэн писал: «Глубокое влияние морской торговли на богатство и силу государств было понято задолго до того, как были открыты принципы, управляющие ее ростом и процветанием. Нация, которая стремилась обеспечить за собою несоразмерную долю благ морской торговли, прилагала все старания для исключения из участия в них других наций или присвоением себе монополии мирным законодательным путем, или запретительными постановлениями, или, — когда эти пути не приводили к цели, — прямым насилием».

Вот так — прямым насилием! Куда более жестко, но и куда честнее, чем сказки классических аглицких политических экономов Адама Смита и Давида Рикардо, рассуждавших о «невидимой руке рынка», заставлявшей, к «общему благу», Португалию и Италию выращивать виноград, а Альбион перерабатывать шерсть и торговать, что, дескать, вытекает из самой природы этих стран.

Чушь! Промышленность и торговля были бы более рентабельны в Средиземноморье, чем в Британии.

Но история Европы жестоко и кроваво навязала такое разделение труда. Как? — из конкретных парусных маневров, из тактики флотов, из актов парламентов, делал выводы Мэхэн. Морское главенство перешло от Нидерландов к Британии, и отчаянные попытки более богатой и населенной Франции оспорить английскую морскую мощь ни к чему не привели.

Последняя тема нашла свое развитие во второй книге Мэхэна, вышедшей в 1892 году, — «The Influence of Sea Power upon the French Revolution and Empire, 1793–1812» [2], где была подробно рассмотрена связь между коммерческим и военным аспектами морской мощи. Более централизованная, строящая лучшие корабли, превосходящая в артиллерии Франция проиграла морскую войну Великобритании, для которой исход Трафальгара был вопросом жизни или смерти. Наполеоновская армия нашла свою гибель в полях России — вернуться к океанской стратегии Бонапарт, располагавший к своему падению более чем сотней линейных кораблей, не решился.

Современные историки отмечают, что главным изобретением Европы, инструментом ее глобального господства, было океанское мореплавание, хождение в открытом море. Ведь и книгопечатание, и порох изобрел Китай. Но он, несмотря на гигантские размеры джонок, удаляться от берегов не осмелился. И, с эпохой Великих географических открытий, глобальным лидером стала Европа. А внутри Европы лидерство переходило от города к городу — но всегда к городам морским.

Ганзейский Любек с его коггенами и урками (hourques). Венеция с гигантскими, строившимися государством в Арсенале galere da mercato, трехсоттонными торговыми галерами — груз поезда. И это с 1314 года! Лисабон и его barcas — с них началась эпоха Открытий. Каравеллы конкистадоров. Голландские флейты, vlieboot’ы середины шестнадцатого века. Прочные и вместительные транспорты с округлыми обводами, благодаря которым на мировую сцену вышел Амстердам. И zeeboot’ы, боевые корабли гёзов, бросивших вызов всемирной власти Католического короля.

Власть сплетается с экономикой, а та требует морской монополии…

От Мирового океана к океану информации

«Римлянин! Ты научись народами править державно —
В этом искусство твое!»

Вергилий, «Энеида», VI, 852

У торговли две стороны. Физическая доставка товаров и информационные связи между покупателем и производителем. Современный глобальный мир избавлен от прямых запретов на перевозку товаров — на море преобладают флаги «удобных» государств. Сухогрузы с греческими капитанами и украинской командой.

Деньги — большие деньги — в информационной сфере. Нет, не в продаже ПК или софта. В установлении информационных связей. И нет оснований считать, что сфера эта делится между государствами по иным законам, нежели описанные Мэхэном.

Источники

[1] Мэхэн А. Влияние морской силы на историю. М., 2002.
[2] Мэхэн А. Влияние морской силы на французскую революцию и империю. М., 2002.