Из Михаила Кураева
Как-то кинорежиссер Витаутас Жалакявичус рассказал о том, как он показывал свою картину “Никто не хотел умирать” в Москве в посольстве США.
После просмотра к нему подошла жена посла, с восторгом похвалила картину, произнесла множество квалифицированных комплиментов, а потом доверительно и чуть смущенно спросила: “Простите, я только одного не поняла, где же все-таки было золото?”
Вот пример современного, в образец нам выставляемого сознания: если уж воевать, стрелять, убивать, так за хорошие деньги. Чем больше денег, тем больше пальбы. Ради устранения конкурента посередине Европы можно под благовидным предлогом и целое государство обратить в руины, например, Югославию...“А действительно, где золото? За что они там четыре года, или сколько там лет, кувыркались? Советский Союз защищали? С фашизмом сражались? Европу освобождали? Ветошь! Старо. Не надо песен. Нам один гнедой бобер все разъяснил. Это кремлевские себя спасали. А лохов гнали на пулемет...”
Можно себе представить, как вывернуты и выполосканы мозги молодых и сравнительно молодых людей, кому история нашего Отечества преподносится оболганной и пропагандистски препарированной на новейший лад.Из новых взглядов на события великой войны меня ошеломляет нет-нет да и звучащая мысль о том, что Ленинград не стоит тех жертв, которыми была оплачена его несокрушимость.
Хотя высказывают эту идейку люди пожилые, но слышится в ней отзвук мысли “новейшей идеологии”, которую еще Достоевский назвал идеологией “эпохи гривенников”.
Попробуем довериться этой “логике”.
Ленинград не стоит полутора миллионов жертв! А сколько? И сколько в этом случае стоит Брест? А Гомель? А Смоленск?
В задаче спрашивается, сколько можно положить жизней за деревню Овсянку, если за деревню Бородино положили почти шестьдесят тысяч, деревню не удержали да отдали еще в придачу и Москву?
А что касается Ленинграда, то от арифметических упражнений нас избавляет директива самого А. Гитлера, предписывавшая уничтожение и города, и горожан.
Хотелось бы ошибиться, но так называемое “новое сознание”, навязываемые “новые ценности”, многолетнее и последовательное, с одной стороны, монополизирование, а с другой — третирование патриотизма, отсутствие в самоназываемом демократическом государстве важнейшей идеологической точки отсчета — понятия НАРОД, — все это и еще многое делает, наверное, Великую Отечественную фрагментом истории уже неведомой страны, невесть куда исчезнувшего народа.
