Освоение территорий –5

Власть московских царей в Seicento над недавно присоединёнными землями оставалась шаткой, она простиралась до самого Каспия, захватывала центральный Урал.

Их господство над калмыками и башкирами было номинальным.

С середины Seicento цепочка крепостей обозначает реальный рубеж между освоенным (лесистый северо –запад) и неосвоенным (степной юго –восток).

• Харьков
• Белгород
• Воронеж
• Тамбов
• Саранск
• Симбирск
• Мензелинск

Раненная смутным временем, Россия замкнулась в лесах. Русская “граница” закрылась в Seicento.

Скандинавские леса и тундра по –прежнему составляют преграду на севере, побережье Белого моря и Северного Ледовитого океана образует ещё одну no man’s land.

Seicento отрезало от Запада русское пограничье. Свой вклад сюда внесло католическое славянство Польша. Богемия, Моравия, Хорватия). Именно славяне реформированного католического вероисповедания,  обрекли восточных славян на изоляцию.

Первые два десятилетия Seicento перечеркнули усилия нескольких столетий.

Сельскохозяйственная зона непрерывно расширялась с Unocento по Seicento то в более, то в менее быстром темпе. колебания которого ещё предстоит установить.

Россия представляла собой плотное центральное ядро, окружённое “границей”.

До Seicento граница открывалась в трёх направлениях : на север, на восток и на юг.

С Settecento северная граница закрывается, остаются два направления  - южное и восточное. С Ottocento –только восточное.

Ядро расселения увеличивается намного медленнее, чем периферия, вбирая в себя бывшие границы, превратившиеся в “старинные русские земли”.

Древняя лесная Московия переживает длительный спад в последней четверти чин. Катастрофа 1601 – 1602 AD поражает уже больной организм.

Не обходит Россию и чума: 1602 AD, 1654 AD, 1709 –1710 AD – в точном соответствии с европейской хронологией.

Часть предыдущих достижений  в конце Seicento –начале Settecento была растрачена.

Во второй половине Seicento граница вновь начала в более быстром темпе продвигаться на Урал, вдоль сибирского тракта, южнее тайги, к южным степям. Она залатала несколько брешей на побережье Белого моря.

Но в первую очередь допетровская Россия ликвидировала ущерб, понесённый на юге, в степи.

Двигаясь к югу, Россия парадоксальным образом отрезала себя от Западной Европы.

Запустение поморского берега привело к упадку Архангельска как центра торговли, чтобы заменить этот порт Cinquecento, расположенный слишком далеко на севере, в Settecento были найдены два выхода – Петербург и Одесса.

Эти два порта –выходы из русского пространства, центр тяжести которого сместился на юг в период отрицательной температурной аномалии – малого ледникового периода Seicento –Settecento.

История России по сути своей определяется сокращением населения на севере и перемещением деловых центров к югу.

Теперь, благодаря усилиям группы историков, нам известны масштабы температурной аномалии Seicento –Settecento.

Эта температурная аномалия мало повлияла на историю центральной Европы, но всё же она повлекла за собой изменения большого масштаба в крайних областях распространения культур.

Северная Россия, завоёванная для сельского хозяйства в Cinquecento, была вновь потеряна в Seicento –Seicento.. когда понижение температуры отодвинуло границу созревания злаков на многие сотни километров.

Климатические изменения обрушились неожиданно. Они усугубили трудности России и Скандинавии на рубеже Cinquecento –Seicento и испытания , выпавшие на их долю в конце Seicento –Settecento.

В Settecento они подтолкнули экспансию к югу и востоку.

Seicento был мучителен, но Settecento приспособился, скорее всего найдя адекватный ответ в сельскохозяйственных технологиях.

Рост “приграничной” Европы осуществлялся вопреки неблагоприятным обстоятельствам.

Относительное снижение роли старого польского ядра к западу от Вислы в польско –литовской туманности происходит полностью идентично; то же движение отчётливо просматривается и в России. Московский центр и север (поморский берег) постепенно теряют своё значение перед совместным движением новой “границы”: Урала, Сибири. Украины.

Около 1760 –1770 AD образуется два чётко отделённых друг от друга сектора: с одной стороны, центры с высокой – от 20 до 25 человек на 1 кв.км. – плотностью населения (западная Польша, Австрия, Богемия, Саксония, Силезия, Дания, юг Швеции, центральная Московия), где на 2 млн кв.км. насчитывается от 35 до 40 млн жителей; с другой стороны –собственно приграничные зоны, где средняя плотность населения составляет порядка 2-4 человек на 1 кв.км.

Именно за счёт окраин Восточной Европы, в конце предмодерна, был осущёствлён переход от малой Европы к большой.

Её расширению способствовали невероятные перемены в приграничных зонах: восток Польши, север Скандинавии, Померания, Восточная Пруссия, Венгрия, чернозёмная Россия, Урал, Сибирь.

Суммарное население этих территорий, характеризующихся высокой рождаемостью, относительно низкой смертностью и превышением уровня иммиграции над эмиграцией, выросло с 8  до 48 млн человек. Это шестикратное увеличение не оказало существенного влияния на плотность населения, которая оставалась низкой.

К концу Settecento она не достигнет даже порога, 10 человек на кв. км; обычные цифры от 2 до 4 человек.

Напротив, рост густонаселённых центров (с 30 до 45-50 млн жителей) , внесших свой вклад в заселение открытых “границ”, не превышает средних для Европы центральной оси показателей.

Таким образом, глубокое своеобразие Восточной Европы в Settecento основывается на неизменном присутствии относительно пустого “приграничного” колонизируемого пространства – своего рода Америки, до которой можно было добраться на телеге.

В целом, как и в Америке Settecento – Ottocento, преобладают деревянные дома. Искусственно созданный Петербург и Берлин частично построены из камня, но Москва остаётся деревянной.

Деревянный дом стоит в среднем 40 –50 лет, каменный – 250 –300.

Дерево способствует меньшим затратам на колонизацию, но одновременно – меньшей укоренённости.

восточная Европа не обладает стабильностью Западной. Непрочность домов, плохое качество дорог.

Первый рубеж составляет Эльба, второй Висла, третий –Неман. При переходе от одного рубежа к другому транспортная сеть ухудшается на одну ступень.

Восточные армии могут действовать на Западе, западные армии терпят на Востоке крах. Карл 12-й и Буонапарте доказали это как нельзя лучше.

Плохие дороги защищают Восточную Европу от империалистических поползновений Запада, но отнюдь не от набегов степняков.

Разная плотность населения, за Эльбой, служит одновременно и причиной, и следствием принципиальных отличий от Запада.

Между “приграничной” Европой на Востоке и на Западе есть коренное различие которое предугадал Вольтер в “Истории Российской империи в царствование Петра Великого”:

“Чтобы Россия стала такой же густонаселённой и, такой же процветающей, такой же обильной городами, как наши южные страны, понадобится много веков и много царей, подобных Великому Петру”.