Прежде чем осветить вопрос водоснабжения в Ancient и в частности написать о римских водопроводах. наверное уместно дать общую картину состояния водоснабжения в early modern, согласно Фернана Броделя и других достойных авторов.
Воды в early modern не всегда бывало вволю и, несмотря на точные рекомендации врачей, советовавших такую-то воду предпочитать такой-то в зависимости от заболевания, надо было довольствоваться той, какая есть под рукой: дождевой, речной, из фонтана, из водоёма, колодца, бочки или из медного резервуара, в котором благоразумно держать запас воды во всяком предусмотрительном доме.
В крайних случаях-морской водой, которую в испанских пресидиос в Северной Африке в Cinquecento опресняли перегонкой, иначе бы пришлось доставлять воду из Испании или Италии.
Ещё одно мучение - с пресной водой на борту кораблей.
Сохранить её в пригодном для употребления виде было неразрешимой задачей, невзирая на множество рецептов и ревниво охранявшихся секретов.
Впрочем, целые города, хоть и очень богатые, плохо снабжались водой.
Так было в Венеции, колодцы на площадях или во дворах дворцов которой не выкопаны, как обычно думают, до уровня пласта пресной воды, которого можно было бы достичь под дном лагуны, а представляют резервуары, до половины заполненные мелким песком, через который фильтруется и осветляется дождевая вода, затем собирающаяся в колодце, пронизывающем резервуар посередине.
Если дождя не бывает в течение многих недель, резервуары высыхают, как это было во время пребывания в городе Стендаля. Если дует штормовой ветер, в них попадает соленая вода.
В нормальное время их было недостаточно для огромного населения города. Пресная вода должна была поступать и поступала извне не по акведукам, но в барках, наполнявшихся на Бренте и ежедневно приходивших по каналам в Венецию.
И эти речные водовозы, acquaroli, даже образовывали в Венеции особый ремесленный цех.
Такое же неприятное положение было и во всех голландских городах, располагавших только резервуарами для дождевой воды, мелкими колодцами и сомнительной чистоты водою каналов.
В целом водопроводов было мало.
Знамениты, и заслуженно, были стамбульские акведуки, да еще Puente в Сеговии (отремонтированный в 1841 AD и восходящий к римлянам), который восхищает приезжих.
В Португалии в Seicento функционировали (и это было рекордом) водопроводы в Коимбре, Томаре, Вила- ду-Конди, Элваше.
В Лиссабоне новый водопровод Агуаш-Виваш, сооруженный в 1729-1748 AD, доставлял воду на удаленную от центра площадь Рату.
И все наперебой стремились получить воду из этого фонтана, куда водоносы приходили наполнять свои красные бочонки с железными ручками: такие бочонки они носили на шее .
И вполне логично, что первой заботой папы Мартина V, поселившегося в Ватикане после Великого раскола, было восстановление разрушенных римских акведуков.
Позднее, в конце Cinquecento, чтобы обеспечить водою великий город, потребуется построить два новых водовода: aqua Felice и aqua Paola.
В Генуе питание фонтанов обеспечивал в основном водопровод Скуффара, вода которого вращала мельничные колёса внутри городской стены, а затем расходилась между различными кварталами восточной части города.
Ключи и подземные резервуары питали его западную часть.
В Париже в 1457 AD был оборудован бельвильский водовод; вместе с акведуком Пре-Сен-Жервэ он будет снабжать город водой до Seicento.
Аркёйский акведук, перестроенный при Марии Медичи, доводил воду из Рэнжи до Люксембургского дворца.
Порой воду для снабжения горожан поднимали из рек большие водяные колеса (Толедо, 1526 AD; Аугсбург, 1548 AD), и для этой же цели применяли мощные всасывающие и нагнетательные насосы.
Насос у Самаритянки, построенный в 1603-1608 AD, ежедневно подавал 700 кубометров воды, взятой из Сены и распределявшейся между Лувром и Тюильри.
В 1670 AD насосы у моста Нотр-Дам подавали из Сены 2 тысячи кубометров воды.
Затем вода из акведуков и от насосов перераспределялась по глиняным (как в римские времена), или деревянным (из выдолбленных и состыкованных друг с другом древесных стволов - так было в Северной Италии с Trecento, в Бреслау - с 1471 AD), или даже свинцовым трубам; но свинцовые трубопроводы, не получат широкого распространения.
В 1770 AD вода Темзы, “которая вовсе не хороша”, поступала во все лондонские дома по подземным деревянным трубопроводам, но не так, как представляем себе мы проточную воду из водопровода.
Она “регулярно распределяется трижды в неделю в соответствии с потреблением в каждом доме... её получают и хранят в больших бочках с железными обручами” .
В Париже главным источником воды оставалась сама Сена.
Её вода, которую продавали водоносы, считалась обладающей всеми достоинствами: будучи заиленной и, следовательно, густой (что отмечал в 1641 AD португальский посланник), она лучше держит лодки (что, правда, мало интересовало пьющих её), превосходна для здоровья - а вот в этом можно на законном основании усомниться.
В 1771 AD очевидец писал:
“В рукаве реки, омывающем набережную Пеллетье, и между двумя мостами многие красильщики три раза в неделю выливают свою краску... Изгиб реки, образующий набережную Жевр -очаг заразы. Вся эта часть города пьет омерзительную воду” .
Но уж лучше вода из Сены, чем из колодцев левого берега, никогда не бывших защищенными от фильтрации ужасающих нечистот,- вода, на которой булочники замешивали свой хлеб.
Эта речная вода, естественно действовавшая послабляюще, была, несомненно, “непригодна для иностранцев”; но они могли в неё добавить несколько капель уксуса, покупать профильтрованную и “облагороженную” воду, даже так называемую королевскую или же ту, лучшую из всех воду, называвшуюся бристольской, “каковая к тому же ещё и намного дороже”.
Вплоть до 1760 AD этими изысками пренебрегали: “Пили воду (Сены), не обращая на то особого внимания” .
Это парижское водоснабжение обеспечивало жизнь (впрочем, неважную) 20 тысяч водоносов, ежедневно поднимавших по три десятка “носок” (т. е. по два ведра за раз) вплоть до самых верхних этажей (по два су за носку).
Так что когда в 1782 AD братья Перье установили в Шайо два паровых насоса, “прелюбопытные машины”, которые поднимали воду на 110 футов над меженным уровнем Сены “простым паром от кипящей воды”, это означало революцию.
1 парижский фут = 0,3011 м.
1 французский (или “нормальный”) фут (pied du roi) = 12 Pounces = 32,484 см или 0,32484 м (размер королевской стопы, взятый за основу Дидо)
То было повторение опыта Лондона, который уже несколько лет располагал девятью такими насосами .
Первым обеспечили район Сент-Оноре, самый богатый и, следовательно, более всего способный оплатить такой прогресс.
Но если число этих машин увеличится, беспокоились современники, что станется с 20 тысячью водоносов?
Впрочем, это предприятие вскоре (в 1788 AD) обернулось финансовым скандалом. Но это неважно!
С Settecento была ясно поставлена проблема подвода питьевой воды, наметились и порой оказались достигнуты её решения. И не в одних лишь столицах: скажем, проект водоснабжения для Ульма (1713 AD) доказывает обратное.
Но, несмотря на всё это, прогресс наступил поздно.
До того во всех городах мира обязательно приходилось пользоваться услугами водоноса.
Упоминавшийся уже португальский путешественник расхваливал великолепную воду, которая во времена Филиппа III продавалась в Вальядолиде в очаровательных бутылях или в глиняных кувшинах всех форм и расцветок .
Водонос в Китае пользовался, как и парижский, двумя ведрами на двух оконечностях шеста, уравновешивая таким образом тяжесть ведер.
Но на рисунке 1800 AD мы обнаруживаем, также в Пекине, большую бочку на колесах со втулкой сзади. Около того же времени одна гравюра показывает нам “способ, каким женщины носят воду в Египте”,- двумя кувшинами, напоминавшими античные амфоры; большой ставился на голову и удерживался левой рукой, а маленький размещался на ладони изящным жестом изогнутой правой руки.
В Стамбуле религиозные предписания, требовавшие многочисленных ежедневных омовений проточной водой, вызвали повсюду увеличение числа фонтанов.
И несомненно, там пили более чистую воду, чем в других местах.
Не по этой ли причине турки гордились тем, будто умеют распознавать вкус воды разных источников, как француз похваляется умением узнавать вина разных местностей?
Что до китайцев, так они не только приписывали воде разные достоинства в зависимости от её происхождения - обычной дождевой воде, воде дождя грозового (она опасна), воде первого весеннего дождя (благодетельной), талой воде из градин или зимнего инея, воде, собранной в сталактитовых пещерах (главнейшее лекарство), воде речной, из источника, из колодца,- но ещё и обсуждали опасности загрязнения и полезность кипячения любой подозрительной воды .
Впрочем, в Китае пили только горячие напитки (были даже продавцы кипятка на улицах), и, вне сомнения, эта привычка значительно способствовала поддержанию здоровья китайского населения.
Напротив, в Стамбуле летом повсюду продавали чашечками на улицах снеговую воду за мелкую монетку.
Португалец Бартоломе Пиньейру да Вега восторгался тем, что в начале Seicento в Вальядолиде тоже можно было за умеренную цену позволить себе в жаркие месяцы насладиться “холодной водой и замороженными фруктами” .
Но чаще всего снеговая вода была большой роскошью, предназначенной для зажиточных.
Так было во Франции, например, где вкус к такой воде появился лишь в результате причуды Генриха III.
И в прилегающих к Средиземному морю странах, где корабли, груженные льдом, порой совершали довольно продолжительные плавания.
Скажем, мальтийские рыцари заставляли снабжать себя через Неаполь, и одна из их жалоб утверждала в 1754 AD, что они- де умерли бы, не располагай они против своей лихорадки “этим превосходным лекарством” .
Index liborum:
- Fernand Braudel, “Civilisation matérielle, économie et capitalisme, XVe-XVIIIe siècle” ( Les structures du quotidien)
- Fernand Braudel, “La Méditerranée et le Monde Méditerranéen a l'époque de Philippe”
- Pierre Chaunu, “Le civilisation de l'Europe classique”
- Charles Singer, “History of Technology”
- Joel Mokyr, “The Lever of Riches: Technological Creativity and Economic Progress”
- Michael P. Kucher, “The water supply system of Siena, Italy”
