Производство памяти

"Если в написании современной истории станешь наступать Истине на пятки, она может выбить зубы"

сэр Уолтер Рэлей ( в ожидании смертного приговора )

"С помощью химер -  гориллу удалось побудить к удивительным нравственным усилиям; когда не станет химер, исчезнет и та искусственная энергия, которую они вызывали"

Ренан

Есть будущее и есть прошлое, и они конечно неоднозначны вопреки расхожим представлениям .

Наше восприятие кодируется завиральной "историей" и "социологией" (политизированным блеянием).

События прошлого можно изображать в любом масштабе, с любой степенью приближения.

Всё прокатит, ежели конечно следовать совету сэра Уолтера.

Можно написать историю Вселенной на одной странице, а можно описать жизненный цикл мухи-однодневки в сорока томах.

Но не всё так печально.

Истина о происшедшем с Богами и Героями, что была от нас скрыта на протяжении Эры Рыб, с наибольшей ясностью будет освещена благодаря стараниям некого академика Тишкова.

Пишет xlarina:

“..Руководителям вузов историко-филологического профиля направлено письмо за подписью академика Валерия Тишкова, в котором им предлагается в короткий строк предоставить "аннотированный перечень" историко-культурных фальсификаций с указанием источников, лиц и организаций, эти фальсификации распространяющих, а также оценкой потенциальной опасности данных публикаций для интересов России.

Кроме этого руководители обязаны предоставить информацию о деятельности институтских учёных-историков по разоблачению фальсификаций..”

Подробности и само письмо на сайте радио "Свобода"

Тишков  – идеолог “многонационалии” и “россиянства”?

Стоял на равнине осел бедняка:

Все ребра видны сквозь худые бока.

Вокруг – одни камни, на коих, увы,

Почти не осталось кустов и травы.

А рядом, в чащобе, где лев обитал,

В прохладной тени травный сад расцветал.

Но лев сожалел и скорбел об одном:

Он в битве неравной был ранен слоном.

Страдал он, что пищу не мог добывать

И хищным клевретам куски раздавать.

Почуяв, о чем наш осел горевал,

Лев царственным рыком лисицу призвал:

«Сумей похитрее к ослу подойти,

Да всяческих басен ему наплети,

Да сладким посулом его соблазни,

Да прямо к берлоге моей примани,

Чтоб, мяса наевшись, набрался я сил

И всех бы придворных своих угостил!..»

А та: «Всю дорогу хитра я была!

И так ли уж трудно сбить с толку осла?!.»

…И вот уж лиса окликает ослишку:

«Приветствую, милый! Как жизнь? Как делишки?

Но чем же, скажи, ты питаешься, друг?

Куда я ни гляну – лишь камни вокруг!»

Осел отвечал: «Не моя в том вина:

Такая мне доля от Бога дана!

Но я на свой жребий не смею роптать,

Боюсь – как бы худшего не испытать.

Одной лишь травинкой утешен и сыт,

Я Богом обласкан, я Им не забыт!

Доволен я малым и знаю закон:

Где роза – там шип, а где клад – там дракон!..»

…На это лисица ответила так:

«Средь плевел и терний находим мы злак,

Нам разум и силу Творец даровал,

Чтоб каждый трудом себе хлеб добывал,

А кто не желает трудиться, пусть тот

От Бога даров благодатных не ждет!»

Ответил осел: «Нет, пусть верит бедняк,

Что Бог одарит его пищей и так —

Без всяких трудов, от небесных щедрот,

Как кормит Он птицу, и рыбу, и скот!»

Лисица в ответ: «В нашем мире навряд

Всяк верует крепко, не каждый же свят.

„Смиренье – сокровище“, – учит Пророк.

Сокровище выкопать каждый ли смог?

Кто ищет и трудится в полную меру,

Тот делом являет терпенье и веру!»

Осел ей: «Кто хочет побольше урвать,

Тот Бога забыл, перестал уповать!

Мы всюду снуем, пропитание ищем,

Меж тем нам судьбой уготована пища,

А кто недоволен своею судьбой,

Тот зол и не может жить в мире с собой!»

Сказала лиса: «Но и ныне, как встарь,

Не ленится – трудится каждая тварь,

Работой своей занимается всяк —

Строитель и сеятель, ткач и скорняк.

И ты бы, чем лени своей потакать,

Отправился лучшую пищу искать!»

Осел же в ответ: «Возражаю опять —

Не действовать надо, а лишь уповать,

Тогда обретешь ты награду свою

И здесь, на земле, и на небе, в раю!»

Услышав, что он помянул небеса,

Вести пререканья устала лиса,

И молвит: «Еще на бесплодных камнях

Денек попасешься – рассыплешься в прах!

Ступай же за мной: ведь дорогу я знаю

К земному, зеленому, травному раю,

Где скроется в травах и рослый верблюд,

Где каждый найдет и еду, и уют!»

О, если бы ослик наш, правду ища,

Спросил бы лису: «Отчего ж ты тоща?

Коль там и отрада, и пища для всех —

Скажи, почему поистерся твой мех?

Коль там наслажденье, коль рай там земной,

Что ж ты истекаешь голодной слюной?

Коль там – насыщенье всем бедным и нищим,

Что ж взор твой тревожен, а облик столь хищен?»

Но мыслить и спорить осел перестал,

Он веру утратил, душою устал.

Взял голод свое: лишь мечта о траве

Росла и цвела у осла в голове!

Обещанный рай наяву ему снился,

И он за лисицей бегом устремился:

Ведь что б ни случилось и ныне, и впредь —

Осел по-ослиному станет реветь!..

…Когда ж подошли они к страшной пещере,

Лев прыгнул, взъярившись и зубы ощеря,

Но, слабый, больной – он допрыгнуть не смог…

Осел же взревел – и сквозь лес наутек!

Вскричала лиса: «Он же был в двух шагах!

Зачем поспешил ты, о доблестный шах?

Нам сила терпенья от Бога дана,

Но клонит к поспешности нас сатана!

Не скажет ли ныне лесное зверье,

Что вовсе померкло величье твое?»

Ругая себя, от стыда присмирев,

«Ну что ж, ты права, – ей ответствовал лев. —

Ведь голоден я и немного ослаб…

Ах, снова сейчас подстеречь мне осла б!

Конечно, теперь бы я не сплоховал,

Подполз бы поближе – и вмиг разорвал!

Поэтому вновь отправляйся к ослу:

Я славу воздам твоему ремеслу,

Коль сможешь ты лестью его окрутить

И снова к пещере моей возвратить!»

Лиса ему: «Самое хитрое слово

Не сразу к тебе приведет его снова.

Но там, где бессильно величие льва,

Поможет ослиная нам голова:

Она постоянно полна всяких бредней,

Так пусть же исчезнет в ней разум последний!..»

…Лисица к ослу возвратилась бегом,

А тот: «Говорить не желаю с врагом!

Я думал, что искренна дружба твоя,

А ты сговорилась со львом, как змея!»

Лиса отвечала: «Нет, страх твой нелеп:

Ведь если бы там и взаправду был лев,

А я бы жила и питалась там всласть,

То как бы от львиных зубов я спаслась?

Но я потому и сыта и жива,

Что там только призрак ужасного льва, —

Он травы обильные оберегает,

Зашедших слонов, носорогов пугает!

Теперь же прошу я меня извинить:

Уж слишком хотелось тебя накормить —

Такой ты был тощий, так жаль тебя было…

О призраке льва я сказать позабыла!»

А он ей: «Со львом ты спозналась сперва,

Теперь говоришь мне о призраке льва!

Ты хуже змеи: та язвит только тело,

А ты умертвить мою душу хотела,

Меня побуждая в безверие впасть,

Чтоб прямо ко льву я отправился в пасть!»

А та: «Наша дружба прекрасней вина —

Чиста и прозрачна до самого дна!

Поверь – охраняет лесные владенья

Не лев, а всего лишь его приведенье!

В случайной ошибке меня не вини,

Отбрось подозренья и дружбу цени!

Хоть много напраслин возводят на лис,

Но мы же друг другу в любви поклялись!»

Пытался осел удержаться, как мог,

Но голод мутил и сбивал его с ног.

«Послушаюсь, – думает, – снова лису,

И этим от голода брюхо спасу,

А если и сгину от львиных когтей,

Все ж стихнет бурчанье в пустом животе!..»

…Уча, что смиренье – превыше всего,

Пал жертвой осел живота своего:

Все мысли его полонила трава!

И снова он встретил свирепого льва —

И был на куски им разорван жестоко!..

Тут лев отлучился – испить из потока,

А в эти минуты лиса сожрала,

Не в силах терпеть, мозг и сердце осла!

«Лиса! Отвечай мне: где мозг и где сердце?!»

Казалось бы, хитрой уж не отвертеться,

Ан нет – удалось: «Их и не было, шах!

Он был бессердечный, безмозглый ишак!

Ведь ты его встретил – и не уничтожил,

Он словно бы умер – и заново ожил,

Ему привелось Страшный суд пережить!

Но вновь он решился со мною дружить,

Опять согласился сюда припереться, —

А ты говоришь о мозгах и о сердце!

В затменье души он не видел ни зги, —

Какое там сердце, какие мозги?!.»

Джелал ад-Дин Руми