Топонимия

На карте Москвы вновь появился и пропал Николаевский вокзал.

Надо вообще очистить топонимию, витализировать культурный ландшафт стиранием одиозных топонимов:

• гидронимов - названий водных объектов
• оронимов - названий объектов сухопутной поверхности земли (гор и холмов, возвышенностей и понижений)
• микротопонимов  - названий мелких объектов
• ойконимов - названий населенных мест (от города до отдельно стоящего дома)
• урбанонимов - названий внутригородских объектов

Ведь комми сознательно искореняли из памяти народов те или иные имена, события, факты.

Пора бы уже исправить все это недоразумение (продолжить дело Юрия Константиновича Ефремова, автора знаменитых “Путеводителей для генералов и маршалов”), вернуть топонимам адресную функцию.

С 1962 года Ефремов  стал членом Комиссии по наименованию улиц Москвы.

В эту специальную комиссию при Моссовете Юрий Константинович попал случайно.

Генсек Хрущёв, приступая к строительству коммунизьма, потребовал от московских властей убрать со столичной карты все чудом уцелевшие дореволюционные названия, связанные с церковью или домовладельцами, — всего около 500 улиц и переулков, включая Петровку и Сретенку, получивших свои имена от Высокопетровского и Сретенского монастырей.

Процесс пошел. Гагаринский переулок превратился в улицу Рылеева, Домниковка — в улицу Маши Порываевой.

Ефремову, который служил в то время ученым секретарем московского Географического общества, такие перемены активно не нравились.

Настолько не понравились, что однажды на каком-то совещании он выступил против “генеральной линии партии” и встал на защиту угодившего в чёрный список Лаврушинского переулка.

Юрий Константинович напомнил собравшимся, что в московскую историю этот переулок вошел не как память о купчихе Лаврушиной, а как всемирно известный адрес Третьяковской галереи.

Какие же тут могут быть переименования?

Случилось нечто совершенно невообразимое.

Сразу после совещания вольнодумному Юрию Константиновичу предложили работать на общественных началах в Комиссии по наименованиям улиц при Моссовете.

Он согласился.

Сам Юрий Константинович рассказывал, что ему удалось настолько расположить к себе председателя комиссии Пегова, что тот согласился ослушаться даже лично Хруща и спустил дальнейший процесс уличных переименований на тормозах.

Факт налицо: Петровка осталась Петровкой, Сретенка — Сретенкой, а вместе с ними уцелели названия многих улиц и переулков.

В начале 60-х годов Москва выросла вширь за счет бывших пригородов, оказавшихся в пределах только что построенной кольцевой автодороги.

Тут-то и выяснилось, что типовые названия улиц в типовых районах бывшего Подмосковья мало чем отличаются от столичных.

В итоге Москва неожиданно для самой себя обзавелась тремя Метростроевскими улицами, восемнадцатью Центральными, нескончаемой чередой Советских, Первомайских и Кировских. Всего оказалось 800 названий-дублеров.

Это была настоящая катастрофа.

Врачи “скорой помощи”, мчавшиеся к умирающему на пушкинскую улицу, вдруг выясняли, что ехать надо было на противоположный конец города.

Пожарная команда, вызванная в один Школьный проезд, отправлялась совершенно в другой.

Что уж тут говорить про путаницу с письмами и телеграммами?

Столичные власти от таких неприятностей пришли в полное смятение.

Не растерялся только Юрий Константинович Ефремов. 

Он предложил спасительный план.

Суть идеи сводилась к тому, чтобы давать имена московским улицам, основываясь на географическом принципе.

Возводятся, положим, новые северные районы. Сразу напрашиваются ассоциации: север — холодно. Появляются Таёжная, Полярная, Санникова, Амундсена, Нансена, Беринга, Дежнева...

Его послушали и присвоили.

Северным улицам — суровые названия. Южным, соответственно, тёплые — Ташкентская, Миклухо-Маклая, Ферганская, Севастопольский проспект.

Порядок на улицах города был восстановлен.

С тех пор, если какую-нибудь улицу заново назвать надо было или переименовать, всегда к Юрию Константиновичу за советом обращалась.

Обратилась к нему власть и в 1986 году. Было это 16 мая.

Юрию Константиновичу в тот день позвонил секретарь исполкома Моссовета Прокофьев.

Сообщил, что демократически настроенная общественность настоятельно требует восстановления попранной исторической правды и возвращения московским улицам их подлинных имен.

Так вот, не составит ли уважаемый Юрий Константинович хотя бы примерный список первоочередных переименований?

Юрий Константинович тут же сел за печатную машинку и по памяти набросал список из 25 пунктов: предложил улицу Горького Тверской сделать, Никольскую вернуть, Пречистенку, Маросейку, Поварскую, Рождественку...

Бумагу Юрий Константинович отдал Прокофьеву, Прокофьев передал ее председателю исполкома Моссовета Сайкину, а тот — главному московскому коммунисту Ельцину.

На следующий день Ельцин ознакомил со списком членов Градостроительного совета и пообещал в самое ближайшее время выяснить, что думают по поводу новых-старых названий члены коммунистического политбюро.

Но лишь только к 1994 году  была практически полностью восстановлена историческая справедливость в пределах отдельно взятого Садового кольца.

Из городских списков сгинули  площадь Свердлова, проспект Маркса, Калининский проспект и улица Куйбышева.

В комиссии по наименованиям Юрий Константинович трудился до своей кончины.