Франция
Всплеск поединков во Франции пришёлся на конец Cinquecento - первую половину Seicento и совпадал с общим спадом насилия (завершение ожесточённой сороколетней междоусобной войны).
Поединок заменил частную войну.
По признанию Дюплеи знакомство французов с bataille àla mazza и bataille en bestes brutes, в том числе интересовавшихся поединком потенциальных авторов мемуаров, в частности Брантома (Brantome), произошло во время походов в Италию Roi des Français Людовика XII и его племянника, "Молнии Италии" (Le Foudre d'Italie) - Гастона де Фуа, герцога Немурского (1501 –1512 AD), сеньора Лотрека (1527-1528 AD) и Неаполитанского похода Франсуа де Гиза (1557 AD).
Этому знакомству способствовало и то, что контингент итальянских наёмников во “французских” войсках в Италии составлял весьма значительную часть.
Новый тип поединка быстро и широко распространился во Франции уже в начале 30-х годов Cinquecento, о чем свидетельствуют ордонансы Франциска I 1532 и 1539 AD о правилах ношения оружия в королевстве.
Поединки стали повседневным элементом военного и дворянского быта.
Несмотря на то что при Франциске I судебный поединок был абсолютно легитимен, множилось число дворян, выбиравших более простые методы сведения счётов в бою.
В своих ордонансах Франциск I пытался напомнить дворянству, что "если его подданные ввязались в ссору, защищая честь, и ссора эта не может быть улажена правосудием, они должны обращаться к королю с соответствующим ходатайством и получить от него разрешение на поединок".
Тем не менее благие королевские пожелания относительно того, "чтобы каждый мог чувствовать себя уважаемым и пребывать в безопасности в своем доме и вне его без оружия так же хорошо, как с оружием", остались только на бумаге.
Почти все описываемые Брантомом дуэли периода Итальянских войн со времени правления Франциска I до конца правления Генриха II велись в большем или меньшем соответствии с новыми итальянскими правилами.
Дух этих поединков был уже весьма далек от рыцарского куртуазного единоборства и идеи восстановления законной справедливости.
Середина Cinquecento стала периодом динамичного развития дуэли, этапом формирования традиций и норм, которые без серьезных изменений просуществовали в дальнейшем вплоть до середины Settecento.
Стоит отметить, что итальянские и испанские дуэльные трактаты с 1585 AD перестали переиздавать во Франции.
Во многом это объясняется не столько ослаблением интереса общества к теме поединка, сколько полной оторванностью этих трактатов от современных реалий и правил поединка.
Что касается французских авторов, то, пожалуй, за исключением сочинения Сципиона Дюплеи, среди более чем 30 книг на дуэльную тематику, вышедших во Франции с 1585 по 1650 AD, нет трактатов, посвященных дуэльным кодексам и иллюстрирующих практику поединка.
Более того, среди авторов nobles épées ("дворяне шпаги") составляют меньшинство; нет ни одного апологета или защитника дуэли.
Дворяне - приверженцы поединка не оставили никакого следа в литературе конца Cinquecento - начала Seicento, то есть в период максимального распространения поединка во Франции.
Ф. Биллакуа объясняет это необразованностью большей части дворянства и отсутствием в целом дворянской культуры .
С этим можно в целом согласиться, тем более что для человека, ведущего "диалог" посредством шпаги, перо и литературная полемика редко становится средством ведения дискуссии.
Тем не менее в устной традиции существовал реальный duel Code. Но он уже не нуждался в письменной фиксации.
- Во-первых, потому, что поединок к последней четверти Cinquecento становилась все более нелегальной и начинал преследоваться законом.
- Во вторых, поединок сам по себе был уделом избранных, почитающих себя истинными дворянами и нуждающихся именно в этом средстве защиты чести
По сути, поединок всегд была достоянием той части дворянства и тех категорий населения, которые считали оружие нормой своего существования.
В этом случае уже само знание законов чести, неписанного duel Code и умение следовать им - знак принадлежности к этой категории избранных.
Заслуживает внимания, что ордонансу Карла IX 1566 AD предшествовала в 1560 AD поданная королю под влиянием католического духовенства просьба французских дворян о запрещении поединка.
По этому ордонансу поединок карался смертью, a для устранения поводов к поединку были учреждены для рассмотрения дел об оскорблениях суды маршалов и в провинциях губернаторов.
В 1575 AD, по ходатайству генеральных штатов, Генрих III ордонансом de Blois поединок приравнял к убийству, a участие секундантов объявил оскорблением величества.
Но, несмотря на суровые законы, с 1598 по 1608 AD было убито во Франции на поединках 8 000 человек.
Генрих IV, как бы уступая укрепившемуся обычаю, прибегает к странной, с политической точки зрения, мере.
Подтвердив ордонансом 1609 AD значение суда коннетаблей и маршалов в делах чести, он предписывает испрашивать y него, короля, разрешение на каждый поединок.
Он не дал такого разрешения ни разу, a ослушников строго карал.
В начале Seicento, когда Ришельё и Людовик XIII начали на неё прямое наступление, она сохраняла неоторые черты частной войны.
Обычно она заканчивалась смертью человека и зачастую переходила в противостояние двух дворянских клиентел.
Видное место среди законов против поединка занимает эдикт о дуэлях Людовика XIV 1679 AD (Edit du Roy, portant Règlement général sur les Duels).
Изменив организацию и порядок производства судов чести, закон этот назначал дуэлистам смертную казнь и конфискацию имущества.
Убитый лишался погребения, и имущество его также конфисковывалось. Секунданты подвергались таким же наказаниям.
Закон этот был распространён и на армию, при чём доносителям о готовящейся дуэли обещалась награда; солдат освобождался от службы и получал 150 ливров.
По-видимому, Людовик XIV достиг цели. По крайней мере в 1704 AD он объявляет:
"Мы имели счастье заметить, что в наше царствование совсем перестали существовать эти пагубные сражения, которые практиковались в нашем госудврстве в силу укоренившегося предрассудка, который царил с давних времён в умах народа".
Историческая правда обязывает, однако, отметить свидетельство современника, гр. Тулузского, что при суровых отношении Людовика XIV к поединкам он, однако, увольнял от службы офицеров, которые при каком-либо столкновении не умели выйти из него сообразно существовавшему в обществе взгляду на честь.
Нажим государства, католическая реформация, эволюция нравов: дуэль постепенно теряет свой кровавый характер.
В Settecento она эволюционировала в своего рода опасный вид спорта, котрый разыгрывался согласно строгому церемониалу и реже приводил к фатальному исходу.
Особое положение поединка во Франции обусловливается тем обстоятельством, что в отличие от уголовных кодексов многих государств, французский Code pénal не предусматривал поединки, как самостоятельные преступления, a потому возможно было толковать закон в смысле безнаказанности поединка.
Этой практики и придерживались французские суды до 1837 AD, когда кассационный суд, согласившись с заключением генерал-прокурора Дюпена, приравнял поединок к умышленному убийству или нанесению ран.
В своем заключении Дюпен, между прочим, высказал следующие соображения:
"Признавать безнаказанность дуэли на том только основании, что она предрассудок, которому невольно подчиняются, — невозможно: тогда надо признать и все другие предрассудки. Признать безнаказанность дуэли значит разрушить общественный порядок, значит предоставить каждому творить самому суд и расправу".
В действительности же суды присяжных в большинстве случаев оправдывали дуэлянтов.
Это обстоятельство может быть отчасти объяснено тем, что в начале прошлого века поединки во Франции фактически получили формальный характер и кончались ничтожными последствиями или даже совсем без последствий, a самое число поединков уменьшилось.
Для армии никакой особой регламентации поединка не было, но на практике вопрос разрешался следующим образом.
При отсутствии между дуэлянтами субординационных отношений они отвечали по общему уголовному закону, но фактически военные суды их оправдывали.
При субординационных отношениях младшие дуэлянты отвечали за нарушения субординации, при чём, однако, и в этих случаях военные суды, постановляя обвинительные приговоры по этому воинскому преступлению, оправдывали за последствия поединка.
Секунданты младшего из дуэлянтов отвечали, как соучастники нарушения субординации.
Отказ офицера от поединка формально не вызывал репрессий, но фактически отказавшийся навлекал на себя под каким-либо другим предлогом невыгодные по службе последствия.
На этом рисунке - дуэль между премьер-министром Франции Шарлем Флоке и лидером антиреспубликанцев генералом Жоржем Буланже.
В заседании палаты депутатов 12 июля 1888 AD Флоке сказал, что генерал Буланже привык тереться в прихожих разных принцев и епископов; Буланже ответил, что Флоке бесстыдно лжёт.
На следующий день состоялась между ними дуэль на шпагах; Флоке нанес генералу серьезную рану.
![[Image]](/lj/hvac/hvac_files/albums/ii166/uhtomsky/15524498_174228DSC063931.jpg)
