L'expédition de Chine 1901—1902 AD
Восстание Ихэтуаней в Китае (1899—1901 AD)
Печилийский рaйон -1
Лучшие силы китайцев в это время уже оказались сосредоточенными в Печилийской провинции.
В марте 1900 AD в треугольнике Шанхай-гуань — Таку — Пекин было около 50 000 обученных войск, вооружённых современными магазинными ружьями и скорострельными орудиями, не считая гарнизона Пекина и местных войск.
Между тем командующий войсками Квантунского полуоострова вице-адмирал Алексеев, по депеше посланника Гирса и согласно назначенной им нормы, отправил в Таку часть эскадры с десантом для Пекина в числе 72 матросов с 2 офицерами и взводом казаков, a всего 104 человека, с одним судовым орудием.
Из них в Пекин удалось пройти только 70 матросам, казаки же остались в Тянь-Цзине; мало-помалу команда эта пополнилась, и к 23 мая в Тянь-Цзине было уже 442 человек русских воиск.
Вслед за тем железно-дорожное сообщение Пекина с Тянь-Цзином было прервано.
К 20 мая число судов, находившихся y Таку, вместе с русскими доходило до 20, причем старшим из командиров оказался английский вице-адмирал Сеймур.
По тревожной депеше своего посланника после совещания с союзными командирами Сеймур 27 мая выступил из Таку в Пекин с небольшим международным десантом, в том числе и 100 русских матросов при офицере.
С присоединившимися в пути y Сеймура собралось 2 004 матросов и 106 офицеров, в том числе русских — 312 нижних чинов и 7 офицеров.
Отряд, двигаясь по железной дороге, должен был часто останавливаться для исправления пути и стычек с инсургентами.
К 3 июня он застрял в 45 вёрстах от Пекина, среди восставших масс, и потерял связь с Тянь-Цзином.
Между тем, 28 мая для прочного занятия Тянь-Цзина вице-адмиралом Алексеевым был выслан отряд командира 12-го Восточно- Сибирского стрелкового полка полковника Анисимова (2 батальона, 4 пеших opудия, сотня казаков и взвод сапёр, всего 1 889 человек).
Город Тянь-Цзин расположен в 120 вёрстах от Пекина и в 55 от Таку, при слиянии Императорского и Лутайского каналов; жителей несколько сот тысяч.
К югу от города, вдоль р. Пейхо, вытянулись европейские кварталы ("концессии", или "сетльменты").
Полковник Анисимов присоединился к международному гарнизону Тянь-Цзина 2 июня и стал биваком в европейской части.
Целью для русского отряда было поставлено пробиться к Пекину; но порча железной дороги и враждебное движение в самом Тянь-Цзине заставило полковника Анисимова отказаться от наступления.
Сражаясь с повстанцами внутри города, отряд Анисимова был вскоре отрезан от сообщений с тылом, то есть Таку.
Вместо налёта на Пекин пришлось обратиться к систематической подготовке этого движения: овладеть Таку, выручить отряды Анисимова и Сеймура, перенести в Тянь-Цзин передовую базу и обеспечить её сообщение с Таку (гарнизон до 3 500 человек, 5 долговременных фортов, орудий: 19 новейших, 59 картузных, заряжающихся с казны, и 99 устарелых).
В мелководную р. Пейхо союзниками были высланы 3 июня 6 канонёрских лодок (77 орудий) с десантом: сводной ротой 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка (поручик Станкевич — 184 человек), 329 японцами, 200 англичанами и 140 германцами.
Комендант Таку сдаться отказался.
Ночью 3 июня канонерки начали бомбардировать форты, a затем на форт № IV была направлена в 2 часа ночи штурмовая колонна.
Первыми ворвались в ворота форта поручик Станкевич со стрелками, a за ними японцы.
На плечах отступающих китайцев штурмующие почти без выстрела ворвались в форт № 1. Без сопротивления были последовательно заняты форты №№ II и III.
К 7 часам утра все укрепления Таку были в руках европейцев. Потери, не считая повреждения в судах (особенно сильно пострадала лодка “Гиляк”): 9 офицеров и 129 нижних чинов убитыми и ранеными (из них русских — убит 1 офицер и 16 нижних чинов и ранено 3 офицера и 67 нижних чинов); из них в штурмовой колонне убито 3 нижних чина, a ранены 1 офицер и 15 нижних чинов .
Этот первый успех произвел большое моральное впечатление и на китайцев, почуявших в "рыжих дьяволах" грозную силу и решимость бороться, и на европейцев, растерявшихся было пред неожиданно налетевшею грозою "от стен недвижного Китая".
Взятие Таку упрочило положение европейцев на побережье Печилийского залива, но и обострило китайское инсурекционное движение.
Поэтому вице-адмирал Алексеев отправил в Тянь-Цзин новый эшелон (генерала-майора Стесселя, из 2 батальонов 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, полубатареи, 4 пулемётов, полусотни и команды сапёр, всего около 2 034 человек).
Вице –адмирал Алексеев
Через день после взятия Таку, 6 июня, государем императором возложено было на Алексеева главное руководство нашими военно-сухопутными и морскими силами, действовавшими в Печилийской провинции и в заливе того же названия.
Возникало намерение объединить в лице Алексеева все разноплеменные войска, действовавшие против повстанцев.
Так, военный министр писал Алексееву 24 июля 1900 AD:
"Государь Император, имея полное доверие к вашим высоким дарованиям, энергии и характеру, признает весьма желательным, чтобы войска других держав на Печилийском театре были подчинены вашему общему руководству... Предварительные переговоры об этом начаты в Петербурге..."
Однако успехом они не увенчались, так как наше министерство иностранных дел признавало желательным, чтобы руководительство войсками разных наций, собранными в Печилийской провинции, принадлежало коллегиальному установлению с председателем, выбираемым по очереди.
Но "война не конгресс" — и, конечно, на это никто не согласился.
В результате — восторжествовала Германия, и для руководства военными операциями в Китае вызван был из Берлина её фельдмаршал Вальдерзее. Однако он прибыл на театр военных действий уже после взятия Пекина, то есть тогда, когда кризис миновал, события шли к их логическому концу и восстание, подавленное в Тянь-цзине и Пекине, лишённое поддержки богдыхана и его правительства, постепенно гасло.
События разыгрались быстрее, чем это можно было ожидать вначале, и этой спасительной быстротой они в значительной степени обязаны энергии Алексеева, проявившего себя искусным дипломатом и решительным военачальником. После взятия Таку на очередь стало овладение Тянь-цзином.
Высадившись в Таку для скорейшей поддержки полковника Анисимова, генерал Стессель выслал отряд подполковника Савицкого из 4-й и 5-й рот и одного взвода 8-й роты 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, к которым присоединились 130 американцев с 1 орудием и 1 пулемётом.
Не доходя Тянь-Цзина, отряд Савицкого, встретив превосходные силы китайцев, принуждён был отступить, потеряв 10 человек убитыми и 18 ранеными.
Но к Тянь-Цзину двигался уже весь отряд генерала Стесселя (2 320 человек, из коих 1 180 русских, 200 американцев, 550 англичан, 240 германцев и 150 человек японцев и итальянцев).
Отряд двигался вдоль полотна жел. дороги и последний день с боем.
Из Тянь-Цзина в тыл китайцам вышел навстречу полковник Анисимов с 5 ротами, сотней и 2 морскими орудиями.
В 3,5 часа дня 10 июня оба отряда соединились, но бой продолжался до поздней ночи.
- Потери в отряде генерала Стесселя во время этого похода — 14 убитых и 49 раненых и без вести пропавших.
- Убыль отряда Анисимова по 10 июня — 4 офицера и 35 нижних чинов убитыми и 6 офицеров и 172 нижних чинов ранеными.
Почти одновременно со Стесселем начал движение к Тянь-Цзину и вице-адмирал Сеймур, но вблизи города его отряд подвергся обстрелу с арсенала Сигу.
Сеймур взял арсенал штурмом (9 июня) и заперся в нём.
Утром на 10 июня арсенал атаковали 10 000 китайцев, но были отбиты. Для выручки Сеймура был послан из Тянь-Цзина сборный отряд (2 000 человек, из которых половина русских), под начальством подполковника Ширинского.
Пo соединении обоих отрядов войска отошли в Тянь-Цзин.
После этого русскому экспедеционному отряду (под командой генерала Стесселя) для движения к Пекину пришлось выждать значительных подкреплений и пополнения боевых припасов. Для обеспечения же сообщений с Таку необходимо было до прибытия подкреплений овладеть восточным арсеналом (2 000—3 000 пехоты, вооружённой усовершенствованным оружием, 4 полевых opудия).
14-го арсенал, окруженный высоким валом, был взят штурмом русскими, с участием иностранных десантов.
Затем 2 недели прошли в несогласиях европейцев между собой.
Между тем толпы повстанцев и регулярных китайских войск продолжали скопляться y Тянь-Цзина, воспользовались затишьем, чтобы укрепиться и вновь начать бомбардировки сетльментов и попытки обстреливания биваков.
Атаки китайцев были отбиваемы.
24 июня в Тянь-Цзин прибыл вице-адмирал Алексеев и успешно двинул вперед дело совещаний о плане наступательных действий.
Прибыли и подкрепления, вследствии чего силы русского отряда y Тянь-Цзина и на сообщениях увеличились до 34,5 рот, 18 opудий, 8 пулемётов, 3 сотен и 1 команды (7 748 нижних чинов).
Вице –адмирал Алексеев
Посланный в Тянь-Цзин для спасения европейских концессий от разгрома наш 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк хотя и подоспел в Тянь-цзин вовремя, но был там заперт сам полчищами повстанцев и китайских регулярных войск, открыто примкнувших к восстанию. Нужна была быстрая энергичная выручка.
Между тем среди союзников, стоявших под Тянь-цзином и не объединенных еще общим командованием, не было согласия, шли "местничество" и раздоры, лишавшие возможности планомерных действий.
Тогда, 24 июня, под Тянь-цзин прибыл Алексеев и, не имея никаких официальных полномочий, только силой своего нравственного авторитета, сумел объединить контингенты иностранных держав под своим начальством и добился соглашения для совместной атаки Тянь-цзина.
Она была произведена на рассвете 30 июня, под руководством Алексеева, который под огнем противника наблюдал за ходом боя с вала арсенала, — и увенчалась успехом.
Боксеры потеряли не только главный свой оплот в Печилийской провинции и хорошо оборудованную базу, но и моральный свой авторитет среди населения и регулярных войск.
Решено было атаковать китайские позиции 30 июня, причём главная атака должна была вестись по левому берегу р. Пейхо русским отрядом, при некотором содействии французской артиллерии и германской пехоты; на правом же берегу иностранные войска рассчитывали вести самостоятельную атаку со стороны западного арсенала.
Китайская позиция охранялась в это время 10 000 регулярных войск и 10—15 000 повстанцев.
Согласно диспозиции, русские войска выступили в 10 часов вечера 29 июня.
После удачного взрыва порох. склада, в 4,5 часа утра, завязался артиллерийский бой, началось наступление пехоты и постепенное вытеснение китайцев с позиции; наши войска заняли позицию вдоль полотна железной дороги.
К концу дня, оставив здесь необходимое число войск, генерал Стессель отвел большую часть для ночлега на бивак, предполагая возобновить атаку форта и импаней на следующей день.
Импань - группа жилых и хозяйственных построек, назначаемых для китайских войск и обнесенных до высоты 2 сажен глинобитной стеной или земляным валом, всегда по квадрату, со стороной около 40—50 саженей. Углы импаня иногда украшаются башенками с мамикулями.
В большинстве случаев стенки, башенки и входные ворота приспособляются к обороне, для чего на верху стен оставляется дорожный путь со стенкой и бойницами, а башни и ворота снабжаются бойницами.
Вход в импань украшается фигурными воротами, в зависимости от чина и важности начальника, и прикрывается наружным траверсом (заслоном) в виде разрисованной каменной стены, что заставляет сделать 2 поворота, прежде чем попасть внутрь импаня.
Все китайские фанзы также имеют коленчатые входы; это объясняется якобы китайским поверьем, что тогда " дракон", двигающийся преимущественно по прямой линии, не в состоянии проникнуть внутрь
Иностранцы на правом берегу Пейхо встретили наводнённое пространство; попытка лобовой атаки городских стен не удалась.
Но в 3,5 часов ночи на 1 июля японским сапёрам удалось взорвать ворота, и международные отряды ворвались в город.
К 8 часам утра Тянь-Цзин был во власти иностранцев; потери их до 775 человек убитыми и ранеными.
Форт и импани были также очищены противником. Наши потери — 7 офицеров ранеными, 28 нижних чинов убитыми и 133 ранеными.
Исход дела 30 июня, где в большом количестве были собраны лучшие китайские войска, имел огромное моральное значение: он подорвал довеpиe китайцев к собственным силам, a их войска стали дезорганизовываться.
Поэтому делался возможным поход на Пекин и с небольшими силами.
Особенно настаивали на этом походе японцы, силы которых были значительно увеличены.
О своей позиции донёс в СПб. и вице-адмирал Алексеев.
Вице –адмирал Алексеев
Co взятием Тянь-цзина путь на Пекин для выручки посольств и подавления мятежа в его очаге был открыт.
И на долю Алексеева выпали сложные заботы по подготовке этой экспедиции в сердце Китая. В ряду их была одна весьма щекотливого свойства. Это — исправление и эксплуатация железно дорожной линии Тонгку — Тянь-цзин.
Сперва это дело было поручено советом адмиралов американскому капитану Вице, но y последнего не было для этого достаточно средств, и работа шла очень медленно.
С прибытием нашей железно-дорожной полуроты работа пошла быстро и велась исключительно нами.
Однако английский адмирал Сеймур потребовал передачи этой дороги обратно её прежней администрации из англичан и китайцев.
Цель требования было ясна. Тот, кто владел дорогою, влиял самым решительным образом на ход военных операций и подготовку их. Англичане же все время добивались этого преобладающего влияния.
Алексеев с твёрдостью отклонил это требование, заявив, что в силу военных обстоятельств дорога должна быть в одних руках и y того, кто имеет больше средств для исправления, эксплуатации и охраны линии, то есть в наших.
Сеймур возражал, указывая, что англичане ожидают из Индии и войска, и инженеров и специалистов.
Так как те и другие могли прибыть не скоро, a наша железно-дорожная полурота могла начать эксплуатацию дороги немедленно, то Алексеев потребовал категорически, чтобы она была немедленно передана в наше ведение, без чего немыслимо безопасное и правильное движение поездов при массовой перевозке войск.
На состоявшемся по этому вопросу совещании адмиралов Сеймур хотя и продолжал настаивать на своем прежнем требовании, но твёрдость поведения Алексеева и сила его доводов были столь внушительны, что совещание решило передать всю линию до окончания военного времени в наше ведение.
Принимая во внимание:
крайнее разнообразие в численности контингентов держав, действовавших в Китае
- различие целей, преследуемых правительствами этих держав
- трудность объединить начальство над случайно собранными здесь войсками
- и опасаясь, что движение на Пекин может послужить сигналом к восстанию всей страны
Алексеев считал эту операцию рискованной, осуществимой лишь при наличности 25-тысячного корпуса с осадным парком и полагал весьма важным для наших интересов найти возможность войти в переговоры с пекинским правительством для прекращения смуты и избежания бесполезного кровопролития.
К тому же он считал Маньчжурский театр военных действий более важным, чем Печилийский, так как на нем сосредоточивались непосредственно наши общие, a не случайные и частичные государственные интересы: укреплявшийся Порт-Артур, Китайская Восточная железная дорога, русские поселения и русское влияние в арендованном крае.
Опасаясь за беззащитный еще Порт-Артур и Маньчжурию, он принял на свою ответственность две серьезных меры:
- во-первых, после многих случаев проявления враждебных к нам чувств со стороны властей соседнего Порт-Артуру города Цзинь-чжоу, опасаясь вредного влияния их на местное китайское население, Алексеев упразднил автономию этого города, заняв его 14 июля русскими войсками, взорвав ворота города, переведя китайские власти в Артур и начав укрепление Цзинь-чжоуской позиции
- во-вторых, для обеспечения спокойствия в Маньчжурии, он занял с боя Нью-Чжуан (Инкоу), бывший гнездом восстания ихэтуаней, и ввёл в нем русское управление
Донося об этом в Спб., Алексеев сообщал, что "вынужденное и, может быть, преждевременное занятие Нью-Чжуана (Инкоу) согласуется с нашими требованиями, ибо обеспечивает нам морской путь Порт-Артур — Нью-Чжуан взамен железной дороги, ставшей в последнее время не совсем надежной коммуникационной линией вследствие постоянных разливов и производимых на нее покушений мятежников".
Вообще Алексеев зарекомендовал себя в этих чрезвычайных событиях искусным, настойчивым и твердым в достижении целей дипломатом, осторожным и дальновидным, но в то же время энергичным полководцем, не боявшимся ответственности за проявление инициативы.
Между тем положение его было очень трудное.
Хотя Высочайшею волею на него и было возложено главное руководство нашими военными сухопутными и морскими силами, действовавшими на Печилийском театре войны, причем было выражено полное монаршее доверие к его "высоким дарованиям, энергии и характеру", однако тогдашний военный министр генерал Куропаткин хотел играть роль главнокомандующего и из Спб., путем всеподданнейших докладов и личных от себя директив и указаний, все время вмешивался в руководство Алексеевым военными операциями.
Так, во всеподданнейшем докладе 30 июня 1900 AD он признаёт "настоятельно необходимым определенно указать адмиралу Алексееву, что вверенные его командованию войска назначаются преимущественно для действий на главном в настоящее время Печилийском театре с целью подготовки движения к Пекину и производства затем сего движения", — и ходатайствует отправить Алексееву заготовленную уже в этом смысле депешу.
Вмешательство это доходило до таких мелочей, что Алексееву из Спб. давались указания:
- "безотлагательно выслать в Инкоу или иной пункт, по указанию инженера Гиршмана, 2 роты пехоты, два орудия... и взвод казаков" (депеша 14 июня, № 1678)
- "для взятия форта в Тянь-цзине и китайских батарей, a также для полного разгрома китайцев в окрестностях Тянь-цзина собрать силы не менее 12 батальонов, 3 батарей и части осадного парка с полевыми мортирами; приготовить штурмовые лестницы и материалы для перехода препятствий, особенно водяных рвов; необходимо дождаться сапёров..." (депеша 29 июня, № 2105)
- "временное пребывание батальона в Бицзыво надо возможно сократить и притянуть этот батальон в гарнизон Порт-Артура..." (депеша 21 июля, № 2966)
- укрепление Цзинь-чжауской позиции признаётся мерой преждевременной (депеша 28 июля, № 3312) etc.
Эти указания и советы были еще тем тягостны, что, будучи подаваемы издалека от театра войны, отличались неустойчивостью и часто опаздывали.
Так, первоначально, под страхом возможности избиения европейцев в Пекине и всё разраставшегося повстанческого движения, с походом на Пекин очень спешили.
Алексееву приказано было главною своею задачею считать подготовку "к энергичному наступлению к Пекину" (депеша от 1 июля, № 2223).
Потом в Спб. несколько успокоились, и 25-го июля движение на Пекин разрешено было лишь до Ян-цуня, где надлежало заняться исправлением железно дорожного пути и ждать особого Высочайшего повеления и окончания периода дождей.
Получив же донесение генерала Линевича:
- что погода отличная
- что дух китайского войск подорван
- что положение посольств в Пекине продолжает быть тяжелым и все начальники союзных войск стремятся к скорейшему их освобождению
Генерал Куропаткин 2 августа представил всеподданнейший доклад о том, что "задержка движения к Пекину войск союзных государств при полной к тому возможности по состоянию погоды, состоянию дорог и, главное, по расстройству противника и только в видах ожидания приезда фельдмаршала Вальдерзее представляется опасною", почему испрашивал разрешения предоставить генералу Линевичу, непосредственно начальствовавшему нашими войсками на Печилийском театре, свободу действий в зависимости от обстановки.
Высочайшее соизволение на это было получено, и в этом смысле были посланы срочные депеши Линевичу и Алексееву.
Но они опоздали.
Пекин был взят союзными войсками еще накануне этого всеподданнейшего доклада.
Алексеев хотя и считал движение на Пекин рискованным, как это сказано выше, но, получив указание считать своей первой задачей подготовку к энергичному движению к Пекину, свято его выполнил — и союзные войска уже 27-го июля были в Хэ-си-у.
"В отношении столь быстрого открытия действий, — доносил он в Спб. в тот самый день, 1 августа, когда получено им было приказание далее Ян-цуня не идти, — мною с самого начала уже неоднократно были даны генералу Линевичу указания принять все зависящие от него меры, чтобы побудить союзников отказаться от чрезмерной поспешности, но в то же время я не считал себя вправе выделять наш отряд из общего движения на Пекин, если бы таковое было решено большинством иностранных начальников..."
Таким образом, и в этом случае Алексеев действовал весьма тактично: осторожно, но с инициативою.
То же самое произошло в отношении Инкоу.
3-го и 23-го июля Алексееву было сообщено, что в направлении далее Инкоу наших действий развивать в Маньчжурии не следует и чтобы поэтому отряд генерала Флейшера до прихода подкреплений из Европейской России не уходил далее линии Инкоу — Дашичао (депеши №№ 2255 и 3037).
Но последнее, конкретное указание было получено Алексеевым, когда движение Флейшера к Хайчену уже началось (депеша Алексеева военному министру 30 июля, № 168); пришлось послать Флейшеру приказание приостановиться, если этот город им еще не занят.
Между тем, Алексеев лично находил овладение Хайченом, находящимся всего лишь в 30 вёрстах от Дашичао, крайне необходимым (его депеша от 25 июля).
Понятно, как при таких условиях было трудно Алексееву руководить военными действиями.
Вероятно, в силу этого, закончив подготовку похода на Пекин и имея в виду, что командование Печилийским отрядом по Высочайшему повелению вверено "опытному боевому генералу" (Линевичу), Алексеев полагал, что в дальнейшем его присутствии на Печилийском театре нет особой надобности, и просил о разрешении ему вернуться в Порт-Артур.
Так как это было предоставлено его "усмотрению" (депеша генерала Куропаткина от 27 июля), то Алексеев остался в Печили и 7 сентября непосредственно руководил атакою фортов y Бейтана, устроенных в 15 вёрстах к северу от Таку и представлявших важную фланговую позицию китайцев по отношению к путям сообщений между Таку и Тянь-цзином.
Этим и последующим затем занятием другого важного стратегического пункта, Шанхай-Гуаня с железно- дорожной линией того же наименования, собственно, и закончились действия наших и иностранных войск на Печилийском театре войны.
Центр их тяжести перенёсся в Маньчжурию, где ими руководил генерал Гродеков.
В воздаяние плодотворных трудов по Квантунской области и за отличное руководительство нашими войсками в тяжелую годину беспорядков в Китае Алексеев был назначен генерал-адъютантом к Е. И. В. (6 мая 1901 AD) и пожалован орденом Белого Орла с мечами (1 января 1901 AD — за Бейтан) и золотою, бриллиантами украшенною саблею, на которой государь император при подписании грамоты на нее изволил заменить надпись "за победы на Печилийском театре, 1900 г." словами: "Таку, Тяньцзин, Пекин, 1900 г.".
В том же 1901 AD Алексееву был пожалован президентом французской республики — орден Почётного Легиона Большого Офицерского Креста, в 1902 AD — королем прусским, императором германским — орден Красного Орла 1 степени с мечами, a королем бельгийским — орден Леопольда Большого Офицерского Креста; в 1903 AD — королем итальянским — орден св. Маврикия и Лазаря Большого Креста, a императором Кореи — орден Тайкак, 1 степени.
6-го апреля 1903 AD Алексеев был произведён в адмиралы с оставлением в звании генерал-адьютанта, a 30 июля того же года — назначен наместником Е. И. В. на Дальнем Востоке, хотя в официально представленных им мнениях и заключениях на проекты управления областями Дальнего Востока он неоднократно и решительно высказывался против учреждения там наместничества и просил в случае, если таковое будет учреждено, отозвать его с Дальнего Востока.
Для похода на Пекин общее командование союзными войсками решено было возложить на германского фельдмаршала гр. Вальдерзее, a русскими войсками — на командира Сибирского корпуса генерал-лейтенанта Линевича, находившегося в Порт-Артуре.
18 июля он вступил уже в командование, имея 6 250 человек пехоты, 16 лёгких opудий, 6 полевых мортир, 8 пулемётов и 377 шашек. Из СПб. наступление дозволялось лишь до Янцуня, где и выждать окончания периода дождей.
Пользуясь перерывом военных действий, китайцы сильно укрепились на Пейхо, y Бейцана, и затопили прилежащую местность.
Китайцев было здесь до 25 000; международный отряд для атаки этой позиции не превышал 10 000 (6 000 было оставлено в Тянь-Цзине).
После совещания у генерала Линевича, 22 июля, началось наступление европейцев 2 колоннами.
Обход японцами правого фланга китайцев заставил их быстро очистить позицию. Потери японцев убитыми и ранеными до 200, англичан и американцев по 20, русских, запоздавших вследствие дождя, 6 раненых нижних чинов.
Затем 24 июля, после краткого боя, был занят Янцунь. На совещании начальников союзного отряда решено продолжать наступление к Пекину, пользуясь падением духа и слабостью противника.
