+

Из-за чего он, кстати сказать, не смог удержаться в Президентском совете времён Бориса Николаевича. По его словам, ему не хотелось быть «членом ученого совета при Чингисхане». Это стоит иных рулад по поводу кровавого режима.

Что касается других заслуг - упомяну то, о чём могут забыть другие. Грушин много сделал для ликвидации социологической безграмотности. В эпоху разгула рейтингов он не уставал объяснять, что все эти цифры ничего не значат без соответствующей – и довольно сложной интерпретации. Человек, ставящий плюсик в анкете напротив какого-то ответа на вопрос, совершенно не обязательно будет поддерживать соответствующую точку зрения на деле. Декларируемые ценности могут очень сильно расходиться с реальным поведением, и это нормально. Если задавать человеку вопрос, над которым он никогда не думал, его ответ ничего не стоит. Если какой-то вопрос не задан, это не значит, что его нет… Весь этот социологический букварь он проговаривал чётко и ясно – в то время как его коллеги драли горло, набивая цену своим оценкам и прогнозам. Меж тем, здоровые нормы отношения социологии и общества, в том числе и потребителей социологического знания (а это именно что двусторонние отношения, и другими они быть не могут) предполагают, что стороны понимают друг друга и не ждут ни чудес, ни подвохов.

Напоследок. Когда Грушина спрашивали, сколько ещё будет продолжаться гнусный «переходный период» в России, он отвечал в стиле протопопа Аввакума – «до самыя смерти». Он прогнозировал, что мучиться нам придётся очень и очень долго. Но сам работал против этого прогноза – и ему стоит быть благодарным хотя бы за это.

Я.