Отчасти теологическое

kornev

Общее бросающееся в глаза качество всех известных мне долгожителей-мужчин (и претендентов на долгожительство) относится в большей мере к устройству внутреннего мира и состоянию души, чем к каким-то рецептам физиологического плана. Всем долгожителям еще смолоду свойственна определенная форма аутизма, зацикленность на некоем «собственном мирке», «собственном садике», который поглощает 80% их внимания и жизненной энергии. Речь, понятно, идет не о клиническом аутизме, поскольку этот «садик» может включать в себя общественную деятельность, необходимость контактов со множеством людей и т.д. «Садик» - это не столько изоляция от мира, «бегство», какое-то «монашество», сколько восприятие мира в некоем избранном контексте, при отфильтровывании всего остального. Так, например, нельзя сказать, что серфингист «прячется от проблем» - его и волной может пришибить, и акула может укусить. Но эти проблемы он создает себе сам, по собственной воле, это элемент игры.

Итак, для долгожителя мир концентрируется вокруг некоего контролируемого им «внутреннего круга», который по большому счету только и имеет значение. Все проблемы и неприятности в мире, внешнем этому кругу (даже если это проблемы собственной семьи), воспринимаются им как бы «через слой ваты», приглушенно, не задевают слишком глубоко. Проблемы же внутри самого «круга» воспринимаются скорее как элемент игровой ситуации, чем как что-то фатальное. Личность долгожителя выстроена вокруг некоего «хобби», которое его занимает и отвлекает от «мирских проблем», но которое, где-то в глубине души и осознается как хобби – нечто важное не само по себе, а постольку, поскольку может приносить ему радость.

В качестве иллюстрации приходит на ум пример Архимеда. У Архимеда были все шансы стать долгожителем: старичок преспокойно чертил на песочке свои построения, в то время как вражеское войско ворвалось в город. Как известно, он погиб лишь потому, что ему не хватило здорового пофигизма в отношении самого своего хобби: он не выдержал и набросился на солдата, который пробежался по чертежам. У настоящего долгожителя созерцание вырубленного и вытоптанного «садика», конечно же, вызывает огорчение, но тут же приходит мысль: «Так может быть, воспользоваться случаем и распланировать его как-нибудь иначе, поинтереснее?»