Константин Крылов (krylov) wrote,
Константин Крылов
krylov

Category:

Град Наречённый. Исторический роман

Увы, не могу никак заснуть, нехорошо. А поскольку в такой ситуации нехорошо должно быть не только мне, я сочинил исторический роман с геополитическим уклоном.

Увы, букеровского уровня разухабистой густоп(оп)совости я продемонстрировать не могу (хотя честно пытался – следы этих попыток можно обнаружить в начале текста), так что на выходе образовался приблизительно «Бушков». Но тоже - - -

ГРАД НАРЕЧЁННЫЙ. Криптоисторический роман-эпопея в четырёх веках


7154 год от сотворения мира (1646 по латынскому летострою)

- Батюшка-свет-надёжа-государь! – закричал служка. – Старец… старец преставляется…

Алексей Михайлович с тоской посмотрел на пергамен из Тайного приказа. По всему выходило, что соляная пошлина, измышленная в позапрошлом году батькой Морозовым, вышла непосильной. Откуда-то появились бунташные людишки, кричавшие на Морозова и Милославского измену. Ближники из малой Думы и недавняя жена – Мария Ильинишна – настаивали на жёстком курсе. С самою Марией тоже не всё было ладно: молодая оказалась неуговорчива и раздвигала лядвеи безохотно, зато наряды любила пуще света очес. А теперь ещё и старец Малакий уходит – что делало планы молодого царя и вовсе зыбкими.

Иеромонах Малакий Катамит, грек родом, был Алексею Михайловичу дорог не как память, а как руководство к действию. Несмотря на преклонный возраст, слепоту, телесную расслабленность и альцгеймерову хворобу, старец обладал от Бога пророческим даром. Он прозревал множество полезных сведений, особенно по части крамолы и измены, а также унутри- и унешнеполитических дел. На сих днях, к примеру, он предугадал неудачу польского посольства и присоветовал отдалиться от англичанских купцов, от старых годуновских послаблений развратившихся в концы… Теперь надобно бы переговорить с ним о соляных деньгах, но вот незадача – к ценному старцу протянулась шуйца Божия, чтобы забрать его душу в райские кущи.

Так или иначе, последние слова Малакия надобно было выслушать по-любому. Отходя, старец мог поведать ценную информацию, касающуюся грядущего.

Старец возлежал на козетке-суковатке, соборованный и причащённый по греческой моде. Однако по виду и запаху его было ясно, что жизни ему осталось с гулькин уд.

- Подойди… - прохрипел старец с густым новогреческим акцентом. – Грядущее прозреваю… грядущее…

Алексей Михайлович с неподобающей в его должности прытью порскнул к скорбному ложу и склонил ухо над беззубым ртом.

- Скрозь века зрю… - бормотал старец. – Вижу, царь, державу твою… Произрастёт она, и многоплодна будет, аки яблуки земляные, сиречь бульбы пататныя…

О бульбах пататных молодой царь не очень понял, но продолжал прислушиваться со всем вниманием.

- Велика и обильна будет земля русская… могуча… многосильна… - старец неожиданно откашлялся и другим, строгим голосом поведал: - Вот только в Европу она не войдёт и цивилизационного единства с ней не обретёт никакоже.

Царь нахмурился. Несмотря на явное еретичество и постоянные обиды, чинимые европейскими державами московскому царству, европейские достатки и лайфстайль ему были вельми по нраву. В мечтаних своих он видел Русь полноправным членом европейской семьи народов.

- Нет ли всё ж какого средства войти в Европу? – прошептал царь на ухо умирающему старцу. – Хучь через афедрон?

При слове «афедрон» старец несколько оживился, в стекленеющих глазах прорезался отблеск благодати.

- Зрю… Проницаю… Есть средство… Надобно, - прошептал он, - овладеть единым градом… Не простым – царёвым… Войско послать туда и овладеть силою! А после того – голос старца неожиданно окреп – престол туда перенести и столицу поставить! Тогда и станет Русь европейской державою! Но помни – ни ты, ни преемники твои, сего совершить не в состоянии! Триста лет силы копить надобно… Но овладеем, на то воля Божья есть! Одно потребно - град царёв Царьградом наречься должон! И столицу туда перенесть! Иначе не выйдет ничего, окромя сраму… - старец завалился назад и перестал дышать.

- Чудное дело, - думал молодой государь тем же вечером, записывая на тайные пергамены откровение святого старца. – Ну да – сдюжим. Завещаем сие великое дело грядущим поколениям государей русских.

Решительным жестом запечатав пергамен царской печатью, он сложил его в палисандровый ларец с выжженным клеймом «хранить вечно».

1746 год

Императрикс Елисавета Петровна, дочь Петра Великого, готовилась к очередной ассамблее, единовременно с тем решая важные государственные дела. Впрочем, изрядной важности им она не придавала, рассчитывая на разумение своих доблестных аматёров, в особенности – Разумовского, Воронцова и Бестужева. Сии мужи, во многом друг с другом не согласные, тем не менее, произвели множество полезных мероприятий, от исправления славянской Библии и до изгнания иудеев, этой извечной язвы государства Российского.

На сей раз вопрос был внешне малозначительным: продолжающийся в державе Российской недостаток соли. Однако это куриозное обстоятельство побудило государыню оставить рассмотрение доставленного из Голландии голубого шёлкового платья, кое стимулировало её фантазию, и предаться раздумьям. Бароны Строгановы, главные поставщики сего нужнейшего продукта, юлили и отговоривались, поставляли выварок на треть меньше потребного, задирали цены сверх нужного и ярили народ. Эльтонская соль не решала проблемы: по чумацкому шляху озоровали калмыки и примкнувшие к ним одичавшие русские военные части, так что доставленные серые выварки оказывались вдвое дороже чистяка строгановской выделки. В воздухе ощутимо пахло народным возмущением.

- Государыня, позвольте, - так запросто, без чинов, мог войти к ней только Разумовский, тайный ея супруг.

- Что у тебя, зайка моя? – прощебетала императрикс, воровато оглянувшись.

- Пупсик, киса, - ласково улыбнулся Разумовский, - я тут выяснил кое-что интересное. Видишь ли, мне проела всю плешь соляная проблема. Посему я приказал доставить мне все документы, касающиеся истории соляного снабжения нашей державы со времён царя Иоанна. Мне снесли пуд документов, по большей части малоценных. Но в делах, касавшихся соляных бунтов времён Алексея Михалыча…

- Тишайшего? – уточнила императрикс, отвлекаясь от пригрезившегося ей прекуртуазнейшего фасона с открытой спиной, грудью, руками и животиком.

- Его самого. Так вот, я обнаружил там интереснейший манускрипт… - он протянул своей тайной супруге палисандровый ларец с выжженным клеймом «Хранить вечно».

Императрица извлекла пергамент и углубилась в чтение.

- Ну, - наконец, сказала она, - это многое объясняет. Держава у нас растёт, а евроинтеграции что-то не видно. Значит, нужен царь-город? Сейчас не до того, а вот преемникам завещаем. Тем более, там сказано, что сей град нам обещан Богом и непременно будет наш. Ларец сбереги, - велела она. – А теперь зашнуруй-ка мне сзади…

1846 год

- Государь, поляки усмирены, Краков пал, - доложил ординарец.

Государь император Николай Первый, одиннадцатый император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финлядский, перевёл остекленевший взор на вошедшего в малый кабинет юношу, подпоручика Киже. Ему он доверял – в тех пределах, в которых император вообще мог доверять кому бы то ни было.

- Ну что ж, этого следовало ожидать, - спокойно сказал он, - поляки со своим фантастическим разномыслием всегда будут биты австрийским порядком и дисциплиною. Но и австрийцы непрочно сидят на своих штыках. Думаю, грядут неприятности в Венгрии… но мы им, как обычно, поможем, ибо в том наш долг.

Государь встал, окинул вглядом кабинет – простой, безыскусно отделанный, со столом и походной кроватью. Простые белые своды и картины батального содержания на стенах дополняли впечатление.

Заложив руки за спину, император подошёл к окну, за которым простирался Петербург.

- Но всё это, - сказал он веско, - не решает главной проблемы. Без нас в Европе не стреляет ни одна пушка, это правда. Но правда и то, что нас не держат за своих. Мы так и не стали истинной Европой, несмотря ни на какие наши благодеяния. Это рок. Но в наших силах избыть его.

Он покосился на столик карельской берёзы. На нём под стеклянным колпаком лежал древний палисандровый ларец с выжженой надписью «Хранить вечно».

- Есть пророчество… - сказал он куда-то в пространство. – Пока Россия не овладеет Царьградом и не перенесёт туда столицу, мы не станем частью общеевропейского дома.

- Это весьма логично, - осторожно заметил подпоручик Киже, иногда позволявший себе мелкие вольности. – Насколько мне ведомо, это следует из основ науки геополитики, любимой англичанами. Овладенье Царградом необходимо для овладенья проливами, а это сделает Россию морскою державою. Тогда Европа нас признает…

- Логично, - заключил император. – Посему все усилия державы нашей будут направлены к сей великой цели. Всё, что мы делаем, мы делаем ради Царьграда. Мы пойдём на всё, на любые беды и лишения – но этот город должен быть нашим. Новая столица на Босфоре – вот наша путеводная звезда, наш компас земной, наша удача и награда за смелость. Мы овладеем им – или погибнем. Но в пророчестве сказано, что град сей непременно падёт нам в руки, а посему я уверен в нашей будущности.

1946 год

Майор Махруткин сидел, свесив задницу над дырой, и разминал в руках кусок газеты «Правда». Газета была жёсткой, к тому же половину её занимал портрет товарища Сталина, который употреблять по назначению было никак нельзя – по крайней мере в присутствии лейтенанта Елдакова, который тужился рядом, и тоже держал в руках газетный лист, но не теребил его, а что-то читал. Елдакову Махруткин не доверял: поговаривали, что лейтенанта видали у особистов.

- Василь Семёныч, - вдруг сказал Елдаков, - у тебя за что медаль за взятие? За Будапешт?

- За Кёнигсберг, - машинально ответил Махруткин, думая, не употребить ли всё же Сталина, пока Елдаков читает.

- Вот дела. Переименовали Кёнигсберг. Теперь это Калининград. В честь Калинина.

Махруткин вместо ответа громко пёрднул. Всесоюзного старосту он не то чтобы не любил, а не видел в нём смысла. В тридцать девятом его мать писала Калинину письмо, чтобы тот похлопотал насчёт махруткиного отца, старого большевика, арестованному по вредительскому навету. Калинин на письмо не ответил, а отец так и пропал. Хорошо ещё, что началась война – а то и сын за отца ответил бы по полной.

- А что значит Кёниг… этот, берг? – не отставал Елдаков.

- Королевский город, - буркнул Махруткин. – Был, - добавил он на всякий пожарный случай.

- А какой там король был? – не отставал Елдаков.

- Какой надо, такой и был, - отрезал Махруткин. – Что царь, что король – одна херня. Сри давай.

- А красиво, Василь Семёныч. Царь-град, - мечтательно произнёс Елдаков. – Это я в хорошем смысле, - тут же поправился он, чтобы Махруткин не заподозрил его в монарическом уклоне. – Ну, как царь-пушка, или там царь-колокол. А это царь-город, значит, был. Теперь нашенский он, получается. А ведь это... как бы... знак какой-то, - добавил он несмело. - Мне один старый большевик рассказывал. Когда царя грохнули, при нём нашли ларец древний, а в нём бумагу. Такую старую, что специального профессора присылали, чтобы тот разобрал. Так вот, там было про царь-город что-то было. Что, дескать, когда он наш будет, туда столицу перенесут…

"Точно пробивает, сучёнок" - решил Махруткин.

- Нет у нас царских городов и не будет, а столица у нас одна, Москва называется, - сказал он решительно, пресекая дальнейшие инсинуации.

Лейтанант обиженно примолк, сосредоточившись на своём нехитром деле.

Махруткин осторожно оглянулся, убедился, что внимание Елдакова поглощено процессом, и подтёрся-таки Сталиным, заполировав задницу промятыми указами о награждениях.

)(
Эх, штацкая вы личность, Константин. Не может так лейтенант с майором разговривать, даже в сортире.
А, чортЪ, перепутал героев. Сейчас исправим.
не, порядокЪ должон быть.
Фронтовик с фронтовиком может.
Особист со строевиком - вполне :)

"Здравствуйте, товарищи чекисты!!! - Здравствуйте-здравствуйте, гражданин Жуков..."
Константин Анатольевич!
, если уж буквально толмачить, - "королевская гора", но на сабж это ни коим образом
!)
да и сами посудите... ) "и всякий, имеющий языковое чутьё..." ...бург-берг город-горы... " -- ты откуда? -- я с гор_ Москвы..." какая Херъ разница... сии пары мною разумеются монопенисуальными :-)
да все ок, ход удачный, я ж пишу)
Надо переименовать в Кёнигсбург и вся разница. :)
Калининабад ныне - и присно)
Без разницы, хоть Кантоград.
Надо в Ленинград, а лучше в Сталинград столицу перенесть. Сталин настоящий царь был.
настоящим кавказским уголовником он был. Пять ходок за разбой.

сейчас таких "царей" пол Москвы. Тренируются империей управлять, на барсетках.
того требовала революционная необходимость
только вот революция не слишком требовалась
Робингуд.
Так вот и Крылов говорит, что Москва плохая столица.
Сталин Гуд!
и Донкий Ход))
Кстати он ещё раньше Царицыным прозывался.
Не Донкий Ход, а Тонкий Уд
Ну б их нафиг. Единственный кто не блевотен в этом жанре был Горчев.
Эт точно. У Горчева получалось здорово и без намёков на.
... тем более, что Сталинград -- это Царицын. :-)
отличное произведение, а игра слов Кенигсберг и Царьград - это пять!
Бу-ке-ра! Бу-ке-ра! А-фед-рон! А-фед-рон!
Надо бы теперь и премию переименовать из Букера в Афедрон. А что? Звучит красиво, тоже по-заграничному.
Он первым упоминается не у кого-нибудь, а у самого Пушкина!

"Афедрон ты жирный свой подтираешь коленкором..."
Тем более: если уж даже "Наше Всё" - то сам Бог велел.
"А чево у вас-та никониян-та доброму человеку и послушать та? Только и толкуете, как есть, как пить, как продавать, как куповать, как баб блудить, как робят в алтаре за АФЕДРОН хватать!" (Книга бесед).
Войти в Европу через афедрон мечтают нонешние. Но там их, как взаправдошних глистов пока не очень.
Продолжение-то будет. А то как-то после туалета ихнего запах нехороший остался. теперь куда-нибудь в 91 год, на разборку остатков империи. А там и до Кадырова всея руси недалеко.
токмо ежели в 2046, вестимо
> Продолжение-то будет. А то как-то после туалета ихнего запах нехороший остался.

Так это был, на самом деле, не исторический роман, а притча на тему "просрали".
За всем говнищем и политикой так и не заметили, что всё, что нужно "чтоп стало нормально", уже есть.

_я так думаю(с)
Какая мерзкая рожа! Почему-то она мне кажется очень похожей на хуй.
Изящно, черт возьми!)))
Прочиталось на одном дыхании. Мастерски изложено.
как до "афедрона" дочитал, понял - крепкая заявка на Букера))
Афедрон - выход, а не вход.

Прекрасный рассказ. Даже немного жалко, что написан по такому отстойному поводу, как присуждение Букера. Если избавить первую часть от подражаний букеровской халтуре, будет вообще шедевр, ИМХО.
Входить через выход это исконная наша традиция. Не верите, понаблюдайте над посетителями московского метрополитена.
Наблюдал. Входят через выход обычно приезжие, по ошибке. Это не считается. Зато довольно много желающих пройти на халяву, прыгая через турникет. Вот это - в самом деле наше, увы.
В Париже прыгающих через турникет больше =)
Значит, не только наше :)
В Париже нет турникетов. Там ряд узких черных дверей из пластика в железных рамах, через которые можно перепрыгнуть только с помощью дирижабля.
альцгеймерова хвороба - это вот самое оно, да.

Suspended comment

Чуть подредактировать и можно в третий том :)
А не поясните ли простым смертным, для чего это вам, записному лидеру русского национального движения, в паскудном кривлянье участвовать? Бухеровские 600 тысяч рубликов на мадам Афедрон уже выписаны.
Космополитенская феминистка пртимущественно про елду под сулему, редактор "Вопрососв национализма" про срач: русские 300 лет тужились, а подтерлись Сталиным. Всем весело.
Что ж, уважаемый Константин Анатольевич, лишний раз подтвердили, что ради красного словца много чего можем себе позволить. Любим красное-то словцо.
Выздоравливайте, однако.
Что-то многовато в этом журнале в последнее время критических комментариев от незнакомых фемин ;-)
Хотите познакомиться?
С чего вы взяли-то про критические замечания?
Смиренно любопытствую.
Знаете, хуже афедронитствующих фемин бывают только туповатые андрогины, которые определение "паскудное кривлянье" воспринимают за поддержку.
Знакомиться с ВАМИ?!?!.. Надеюсь, на ТАКУЮ кару я в своей жизни таки не нагрешу, сколько бы ни прожил О_О

А поддержка она таки да, разная бывает. Не всегда напрямую ;-)

Deleted comment

Вы таки как раз приятное исключение, во многих смыслах. Искренне.
а вот интересно это снова Второй Рим будет или уже Четвертый?
Второй.
Четвёртому как известно-не бывать.
А вообще под Римом подразумевался не город,а государство.
это были государства с Городом.
изрядный афедронъ
Очень понравилось. Хорошо бы развернуть. С удовольствием бы почитал.
Читается легко, давай продолжение...
Прошу прощения, но in real life императрикс Елисавет не завещала завоевание Царь-города далёким потомкам, а завоевала его сама:). В 1757 году русская армия, победив прусскую при Гросс-Егерсдорфе, вступила в Кёнигсберг, и его жители принесли присягу на верность русской императрице. Кстати, кёниг Фридрих дер Гроссе этого им не простил - после возвращения Кёнигсберга Пруссии по мирному договору 1763 (кажется) года он за оставшиеся 23 года своей жизни ни разу там не побывал.

"О бульбах пататных молодой царь не очень понял, но продолжал прислушиваться со всем вниманием". :)))
Так она ж тоже не знала.
Да, до поры до времени).
Особенно последний эпизод это просто шедевр! Сразу же невольно вспоминаются слова Черчиля по этому поводу: "Ивану снова показали Европу. Европе снова показали Ивана."