Письмо от Тора | голодовка

Дорогие друзья!

Пользуясь случаем, я передаю через своего адвоката это письмо.
Надеюсь, что оно в ближайшее время будет опубликовано в ЖЖ Константина Крылова.

* * *

Меня спрашивают: а зачем это ты, Тор, вообще общаешься с генералом Козловым и полковником Бирюковым?
Ответ простой: в ДПНИ о в Оргкомитете Русского марша я уже несколько лет занимаюсь вопросом GR (government relations) - связи с государственными структурами. В том числе я выступаю в роли переговорщика с правоохранитнльной системой. Любое общественно-массовое мероприятие – это НЕИЗБЕЖНЫЕ переговоры, согласования, консультации, разрешение конфликтных ситуаций – до и после.
И с генералом Козловым, и с полковником Бирюковым я встречался не раз, не два, и не десять.
Поэтому, когда ко мне, пришла информация о том, что кавказцы собираются ритуально плясать лезгинку на Красной площади в новогоднюю ночь, а некоторые горячие славянские головы предложили тогда сжечь Коран, я решил, что наилучшее разрешение подобной ситуации – чтобы в новогоднюю ночь на Красную площадь пришли бы отметить традиционный мирный праздник множество русских людей.
Это наш город, это наша площадь, это наш праздник – имеем право.
Для проговаривания деталей по этой теме, я по своей инициативе встретился с генералом Козловым и полковником Бирюковым.
На встрече было достигнуто взаимопонимание о том, что никаких лезгинок и толп мигрантов в Новый год на Красной площади не будет.
На той же встрече мы условились с полковником Бирюковым о встрече в 23-00 31 декабря у памятнику Жукову на предмет обеспечения информационного взаимодействия и обеспечения гражданского контроля за действиями милиции. То есть это я думал, что мы с ним условились.
Ну а на практике получилось вот что.
В 22-30 Я вышел из метро «Театральная», прошёл через многочисленные кордоны милиции, фильтрующие толпы азиатов, и к 22-40 добрался до памятника Жукову. Почти сразу ко мне подошли четверо милиционеров первого оперативного полка ГУВД по Г. Москве, во главе с капитаном. Подошли и спрашивают: «представьтесь, пожалуйста».
Я говорю:
- Кралин владлен Леонидович. Если кто не в курсе, то это моё имя по паспорту, Владимир Тор – псевдоним. Полагаю, что вы меня узнали, у меня тут в 23-00 встреча с полковником Бирюковым.
- Узнаем - говорит милиционер. – Вы у нас в ориентировке, предъявите ваши документы.
Документы так документы. Предъявляю своё удостоверение корреспондента АПН с фотографией, должностью, ФИО, печатью, номером гос. Регистрации, подписью главного редактора. Т.е. всего, что требует закон о СМИ.
- Нет , это нас не устраивает, давайте паспорт».
- Паспорт сейчас у моего адвоката, он будет через тридцать минут.
- Тогда – пройдёмте!
- Основания?
- Установить вашу личность,
- Что за бред? Вы спрашиваете меня не Кралин ли я? Я говорю, да, Кралин. Показываю журналистское удостоверение, о том, что я - Кралин, корреспондент АПН.
- Что вы ещё хотите выяснить?
- Э-э-э... Мы хотим удостоверить вашу личность. Удостоверение журналиста –это не документ, удостоверяющий вашу личность. Поэтому предлагаю вам пройти с нами.
- Послушайте, - говорю я, - но это же идиотизм. Вы знаете, что я Кралин. Я тоде говорю, что я – Кралин. Удостоверение журналиста постоянно испоьзуется сотнями других журналистов в общении с сотрудниками милиции на общественных мероприятиях. Это какой-то сумасшедший дом - вот эти ваши требования. Я , что, совершаю какое-то правонарушение? Ругаюсь матом, плююсь, мочусь на пямятник Жукову, дерусь, пристаю к прохожим, кричу, разворачиваю плакаты в конце концов?
- Нет, но мы должны вас доставить.
- Основания?
- Удостоверить вашу личность.
Эта сказка про белого бычка повторялась минут десять.
Потом приехал серебристый Форд и меня стали туда запихивать насильно. Запихнули и увезли.
Доставили меня в ОВД «Китай-город». До шести утра я просидел в «обезьяннике» с парой десятков дагестанцев и азиатов. Потом - двое суток в камере в одиночку на дощатом полу. Потом был суд, где я познакомился с отмороженной на голову судьёй Боровковой Ольгой Юрьевной. Беспредельницей без стыда и совести. Которая и приговорила меня к десяти суткам за «неповиновение законному требованию сотрудникам милиции».
Замечу, что законным требованием было бы, если я совершал бы правонарушение.Однако сами сотрудники милиции признают, что никакого правонарушения с моей стороны не было. Было лишь не желание лезть в машину и играть в этот шутовской театр абсурда.
Что я хочу отметить особо:
Мне десять суток в камере просидеть- не смертльная мука. Всё это лично для меня - не более чем неприятная мелочь. Но это ЛИЧНО для меня. Но тут есть важный ОБЩЕСТВЕННЫЙ интерес.
Устанавливается прецедент правоприменительной практики:
1. К любому из нас могут подойти , выдвинуть абсурдное требование, и вы или обязаны плясать враскорячку, или у вас реальная перспектива сесть на 15 суток.
2. Удостоверение журналиста официально зарегистрированного СМИ – это ничтожный клочок бумаги .
На последнем придётся остановиться особо. Я, конечно, не столь известная фигура, как Олег Кашин, но АПН, вообще-то, известное СМИ. Не такое известное, как «Московский комсомолец», ну так и основная часть журналистского корпуса России не в «Комсомольце» работают и отнюдь не являются «звёздами». Впрочем, и звёздный статус ныне ничего не значит: вот час назад со мной за столом сидел Борис Немцов в трениках и олимпийке и хлебал казённый супчик.
Справедливого суда в России нет. Ни право, ни адвокатура при политическом заказе роли никакой не играет.
Это плохо, когда в России нет ни свободы личности, ни свободы слова, ни справедливого суда.
Что тут делать? Тут уж каждый делает, что может. На своём месте.

Лично я с 10-00 5 января и вплоть до окончания срока моего ареста объявляю голодовку в знак протеста против несправедливого суда над политзаключёнными в России.

Да, я понимаю, что это не очень-то эффективно. Но это всё, что я могу сделать здесь и сейчас. По крайней мере, это создаст правоохранителям определённые проблемы. Это уже хорошо.
А что вам делать на своём месте – это вы сам решайте.

Владимир Тор