Всё будет хорошо

Ох, накрутил Галковский хвост всем по поводу Чехова.

Там дальше тоже неплохо:
Еще большей сатирической остротой отмечен рассказ "Исполины". Его герой, "учитель гимназии по предмету русской грамматики и литературы" Костыка, в пьяном виде учиняет своеобразный смотр портретов великих русских писателей, сохранившихся у него в комнате "частью по скупости, частью по механической привычке, частью для полноты обстановки" и приобретенных "когда-то давным-давно, в телячьи годы восторженных слов". Оценивая поведение этих писателей по пятибалльной системе, Костыка ставит Пушкину нуль с двумя минусами за "оду к какой-то там свободе или вольности" и за "стишки острые против вельмож". Достается от него и Лермонтову, который получает за "талант - три с минусом, поведение - нуль, внимание - нуль, нравственность - единицу, закон божий - нуль". Расправившись подобным же образом с Гоголем (хотя у него он и находит поступки, достойные высокой оценки: "за то, что жидов ругал,- четыре. За покаяние перед кончиной - пять"), а также с Тургеневым и Достоевским, Костыка останавливает взгляд на портрете Щедрина и в сонном, пьяном бреду ему чудится, что "раздается хриплый, грубоватый голос" великого сатирика: "- Раб, предатель и...

Это к вопросу о переоценщиках всех ценностей.

Сегодня сходные мысли высказываются в самых что ни на есть массовых изданиях.
http://www.kp.ru/articles/issue22749/paper15019.html

Ощущение, что "сдвиги есть", и в направлении правильном.

По Галковскому — Егор совершенно прав. Лучше бы Солоневича почитали. В революцию народ сверг разложившееся дворянство (предавшее своего государя!), и это было благом для России.

Того же Куприна можно процитировать:
«В настоящие дни всех истинно и неистинно русских людей: социалистов, кадетов и монархистов - трогательно сливает воедино, во многом извиняя и почти все объясняя, следующая формула, слишком широкая, когда ее относят ко всему народу, и немного узкая, когда она касается исключительно мужика, ибо надо признать, что понятия о народе и мужике у нас как-то недостаточно различимы, сбивчивы и спутанны. Вот эта формула, находящая отзвук даже в большевистских сердцах:

"Всем нашим несчастиям причина - мужик. Он - вор, скот, пьяница, раб, грабитель, погромщик и насильник. Русский народ - дрянь народ, ничего не знающий, ничего не умеющий, некультурный, сонный, ленивый, скоро приходящий в отчаяние и уныние, народ с бесславной историей».

Куприн приводит еще несколько вариаций на эту же тему, которым соответствий и даже дословных повторов немало можно найти и у нынешних недоброжелателей русского народа. Затем, оговорив, что под русским народом он понимает именно мужика, а значит, и рабочего, Куприн начинает разбираться с поносными хулами.

Во-первых, говорит он, замечательный русский солдат - это ведь не кто иной, как мужик. Во-вторых, русскому народу свойственна широчайшая религиозная терпимость и потому ни в каких погромах он не виноват. В-третьих, "ругая русского мужика и разыгрывая в глазах Европы казанских сирот", господа хулители не устают "тыкать ей в нос русским искусством: литературой, музыкой, балетом, живописью". Куприн припечатывает эту публику:

«Русское искусство там, где оно не является жалким скворечьим пересвистыванием с иностранного, где оно самостоятельно и мощно, - там оно всеми корнями уходит в русскую музыку, сказку, пейзаж и в русский язык».

Куприн особенно настаивает на языке, которому не только поет осанну, но и не забывает указать, что источник его - все тот же русский мужик: «Так неужели же народ, выковывавший этот изумительный язык, всего только раб, подлец и нищенка?»

И наконец, так сказать, проза.

«Все мы думаем, - от лица верхних сословий говорит Куприн, - что мужик существовал только для наших надобностей и социальных опытов. А нельзя ли взглянуть с той точки зрения, что мы были у него просто приживальщиками, захребетниками? Кто был плательщиком налога? Кто поставлял пушечное мясо? Кто кормил нас утром булкой, а за обедом вкусным черным хлебом?.. И спрашивается: что же мы давали ему взамен? Если кто и давал, допустим, не очень много, так это государство. Мы же, "интеллигенция", ровно ничего».

Да, Чехов (в таких вещах, как "Скучная история", "Палата 6", "Моя жизнь" и т.д.) - тот еще фрукт. Он учит стыдится своего существования. Типа, если тебе не хуже всех на свете, то кто ты вообще такой? Тьфуй...

Приветствую пересмотр Ценностей в литературе.
Однако не топором же действовать.
Эту логику впервые услышал от Тимура, типа "партбилет сжег - хуевый актер и дрянной человек". Я тогда удивился. Но у тебя, Константин, все оценки писателей, увы, весьма эту напоминают.
"Клин клином вышибают" - хуй это работает. Только наоборот.
Ты, кстати, Чехова что перечитывал недавно?
Причем, повторяю, резон в том что ты говоришь есть.
Но это именно что, прости Господи, Галковский (Розанов).
Не то чтобы Галковский был бы плох и ненужен, но когда один сплошной Галковский...
Эдуард.

Да я не сколько про Чехова(не перечитывал 100 лет,а перечитывать, чтобы Свое Мнение Иметь как-то неохота), сколько про позицию. Слишком все в лоб.
А переоценку Ценностей я весьма одобряю.
Хотя, наверное, стране нужна Классика для некоего дополнительного структурирования (?).
Пушкин идеально подходит, и вообще первая половина 19 века лучше второй, но список, наверное, надо скоректировать - кого-то из школьной программы и т.д. убрать, кого-то сократить, и наоборот новых людей включить (?). Но для пропаганды таковой точки зрения все неаргументированные наезды будут только вредить. Примером аргументированного наезда считаю статью Логинова (автор фэнтези) про Толстого.
Но: "а Куприн то сука - жидов хвалил и Чехова, который царскую власть ругал" как-то мне лично не очень импонирует.
Эдуард.

А кстати, почему на Западе интеллектуалы Чехова боготворят,
а у нас - на дух не переносят?

Алексей

Говорят, Толстой и Достовеский к нам тоже с Запада притопали. В России их поперву прохладно приняли.

Ага, ага, с западу притопали. Как и все остальное, дорогой патриот. Тьфу.

Поразмыслив.
Как всегда и везде (кроме России) работает патриотическое отношение к культуре?
Берется какой-нибудь местный Пуку-Пуку Укулеле (или Чингиз Айтматов, или Оксана Забужко).
Торжественно поедается всем племенем, а косточки хоронятся в местном Пантеоне.
Объявляется титаном духа, светочем занзибарской поэзии, лишь из-за происков белых демонов не удостоенным Нобелевской премии.
В школах изучается его наследие и биография, где сказано, что яйца у него были бриллиантовые, а его родословие возведено к Александру Македонскому.
Всякий, кто напомнит, что герой был не в ладах с местным царьком, или пил горькую, или содрал свою поэму у Байрона - считается национал-предателем, и тоже поедается всем племенем, но без всяких почестей.
Почему эта простая схема работы с культурным наследием доступна полинезийцу, но недоступна русскому?
Почему у нас патриотизм на первом шаге начинает с того, что Пушкин - масон и пидарас, купленный жидами?
Откуда Костыка? Откуда стремление патриота плюнуть в любую национальную святыньку, хоть в большую, хоть в малую?

Предположение:
племя Пуку-пуку мы переросли, а до Немцев ("просвещенных народов") - а говоря серъезно полноценной нации, чувствующей себя на своем месте - нет.
Примитивные подходы, годные для украинцев и прочих албанцев, не работают, а не примитивных работающих нет.
Я так не думаю, что снижение уровня дискурса (вот блять не смог без модных словечек) до описанной схемы сработает.
(В скобках. И сомневаюсь, что "везде" так. Между Францией и албанией есть разница и в этом вопросе. Не везде и не всегда, но есть. Да и "только у нас на свои святыни плюют" тоже не так - и не у нас плюют, хотя и не везде и не везде так интенсивно).
Эдуард.

Гоголь в Пантеоне, безусловно. Почитают его, и фильмы по нему снимают с Данилкой и Скрипкой в главных ролях.
Тут пришлось схему чуть сложнее делать - украинофобов среди "великих украинцев" достаточно, и у нацынтилигэнцiи большие затруднения с интегральным объяснением этого факта.
Однако улицы и Гоголя, и Макаренко (ужасного украиофоба) в Киеве есть.
Есть разница между "великий Гоголь еще не понимал..." и "Россия или чехов".

Нет, существует все же разница между шампунем от перхоти и гильотиной, и я на ней настаиваю.
Полинезиец в качестве первой аксиомы принимает то, что национальная культура есть, и она - могучая, кипучая, правдивая и свободная. Все случаи пукуфобии трактуются именно как прискорбные случаи, и либо игнорируются, либо, если, как в случае с Украиной, их совсем никак нельзя обойти, объясняются внешними причинами. Москальскими происками прежде всего.
Русский, напротив, начинает с того, что национальной культуры (вот в таком, материальном, тупом и кондовом смысле - паноптикума героев, корпуса текстов, набора святынь) нету, или она по своему существу неполноценна, подменена, нуждается в ревизии. И лишь после мучительной переоценки всех и всяческих ценностей, может быть, что-нибудь там "выкристаллизуется" - "подлинно русское". А пока - нужно плевать в портреты, причем по умолчанию. Есть презумпция плевка. И это - "рабство" и "предательство", несомненно.
А у полинезийца просто язык не повернется так сказать - "я с детства не люблю Пуку-Пуку". "Ты что ж, сука, Родину не любишь, ее лучшими людьми брезгуешь?"
Если бы я составлял патриотическую историю российской философии второй половины XX века, мне бы пришлось искать схему для упаковки Галковского. Сам-то я, конечно, считаю его придурошным русофобом, но талантлив ведь урод, в строку не поставить нельзя. И русский вроде бы. Стало быть, русофобские пассажи пришлось бы объяснять каким-нибудь "мучительным бореньем". Противно, а что делать? Все так работают.
Да, кстати: в чем состояло "умное, тонкое вредительство Чехова"? Только не отвечай "читай Галковского".

Классиков уважать, может, и надо. Но на подначки ихние вестись нельзя.
Классик - на то и классик, чтоб говорить то, чего нам нужно. А если не согласен - это его трудности.

На Украине есть еще и проблема Мих.Булгакова, может быть еще более острая. Гоголя хоть недавно перевели на украинский ("Тараса Бульбу", представьте себе!), а с Булгаковым пока не разобрались, к какому стану его причислить. Во всяком случае украинские националисты его жутко не любят.

Алексей