Константин Крылов (krylov) wrote,
Константин Крылов
krylov

родом из детства

Читаю Кальмаровну.

Пыхтя, мы вылезли на крышу. Внизу виднелся знакомый заасфальтированный двор, бесконечно от нас далекий. Довоенные дома были не хрущевским чета, с потолками по 3 с половиной и 4 метра высотой, с высокими чердаками. Мы оказались на высоте 35 примерно метров. Скат крыши был крутой, с эфемерным ограждением. Заскользив по нему, удержаться было бы уже невозможно. Непонятно стало, почему в соседний подъезд перебираться надо по крыше, а не по земле. Но вопросов никто не задавал. Вовка скомандовал: "Ползти на животе! Вниз не смотреть!" Одна за другой мы поползли по гребню крыши, обхватывая его руками и ногами. Безумно тянуло смотреть вниз, и при малейшем повороте головы охватывал безумный же страх. Конец жизни был тут, на расстоянии вытянутой руки. Вовка полз последним. Мы преодолевали смертное оцепенение и ползли только благодаря постоянным окрикам вожака. Его уверенность в благополучном исходе передавалась нам.
Все доползли. Я поняла, что такое личная воля одного человека, берущего на себя ответственность.


Так и представляю себе, как они "ползли, зажмурившись". Хех.

Через дорогу от меня именно такой дом,с красной железной крышей уголком, на которой зимой запросто можно было "поехать". Мы там обычно собирались, благо люки на крышу тогда не запирались.

Однажды мы прикрутили к антенне флаг. Красный (другого не нашлось - этот спёрли из какого-то казённого места). На нём белилами был нарисован череп, молнии, а также наиболее зловещие из известных нам тогда символов - H, Cl, F, Mg, Na, K (мы тогда увлекались химией в её детском, вонюче-взрывательном варианте). Кажется, ещё добавили Pt, для пущего страху.

Флаг провисел недели две. Потом его сняли - скорее всего, другие "мальчишки и девчонки" (а отнюдь не "их родители" (с) Ералаш).

)(
как мне это напоминает один дивный чешский (вроде) фильм "Женщины на крыше". Там были две прекрасные девушки, одна фотограф, и они случайно укокошили любовника. И потом тащили труп по крыше, чтобы бросить его в трубу какого-то страшного завода. Не помню, как звали труп, может быть и Вольдемар.
Вообще Кальмаровне давно следовало, все ждала я от нее.