Репортаж из Одессы. Впечатления Натальи Холмогоровой

Пока без фото. Фото на другом ноуте, будут попозже.

Одесса бурлит. Каждый день, вот уже неделю, на Куликовом поле в центре города проходят многотысячные протестные митинги. Вчера собралось около восьми тысяч человек (для сравнения, все население города составляет около 1 миллиона человек, т. е. на митинге присутствует приблизительно каждый 120-й житель города. В Москве митинг того же масштаба был бы 150-тысячным.).


Для российского взгляда митинг выглядит странно: бок-о-бок парят над толпой российские флаги, «имперки» и красно-желтые региональные флаги Одессы. Здесь все это — символы оппозиционности центральной власти.


Несколько сотен организованных националистов, стоящих под имперками — членов «Славянского единства» - пришли единой колонной. Перед общим митингом они провели свой митинг-собрание. Руководитель организации Дмитрий Одинов не сыпал громкими словами и бессодержательными лозунгами — он отчитывался о сделанном за неделю и рассказывал о планах организации на следующие семь дней.


Известие о гостях из Москвы русские националисты-одесситы встретили аплодисментами и приветственными криками. Оказалось, и русская Национально-Демократическая Партия, и Правозащитный Центр РОД здесь хорошо известны.


После выступлений к нам подходят люди. Кто-то вспоминает, как ездил в Москву на Русский Марш, и просит передать привет соратникам, с которыми там познакомился. Кто-то говорит с недоумением и обидой: «Объясните, почему русские националисты в России нас не поддерживают?»


Но вот начинается общий митинг. Для нас в нем непривычно все: и риторика на трибуне, и реакции слушателей. В речах выступающих через слово звучит: «Одесса... наш город-герой... мы, одесситы...» - и на каждое упоминание своей «малой родины» публика реагирует радостью и гордостью. Люди говорят о проблемах своего города и региона, и многие требования носят именно региональный характер.


Еще одна непривычная черта — то, сколько здесь говорят о прошедшей войне и как о ней говорят. Память о ВМВ, в России испоганенная и почти «съеденная» официозными спекуляциями на этой теме, здесь жива. «Когда пришли румыны...» - звучит обыденно, почти как живое воспоминание. Как и рассказы о том, как за одного убитого румына расстреливали десять заложников, а за убитого немца — сотню.


Почти все красные флаги над толпой, за которые наши диванные мудрецы любят упрекать «совков» - военные, знамена Победы. «Во время румынской оккупации одесситы были людьми второго сорта — и сейчас мы чувствуем себя так же», - говорят люди.


Среди требований, звучащих с трибуны — общедемократические (народный контроль над органами власти, выборность судей, прокуроров и шерифов, введение суда присяжных), национальные (русский язык как второй государственный, федерализация Украины), регионалистические (большая политическая и бюджетная самостоятельность региона, «70% бюджета должно оставаться в области»).


Со сцены говорят: требования митинга мы передадим депутатам областной Рады — и через неделю снова соберемся здесь, чтобы узнать, выполнили ли они наши наказы. «У нас нет недели!» - хором скандируют в ответ митингующие.


Люди в толпе — быть может, самое большое потрясение для гостя из России. Последний раз мы видели что-то подобное... пожалуй, на первых «болотных» митингах. Здесь не видно ни завсегдатаев политтусовки, опознаваемых по характерному унылому виду, ни скучных «проплаченных» физиономий. Люди с самодельными плакатиками явно пришли по собственной воле. Они внимательно слушают ораторов, живо реагируют на каждое предложение, обсуждают друг с другом все происходящее. Когда на сцену выходит представитель «Партии регионов» - его встречают примерно так же, как у нас единороссов: свистом и презрительными криками.


Вообще и о Януковиче, и о бывшей «партии власти» здесь отзываются только с презрением. «Допа и Гепа» стали мемом, как и в России. Но и к новой власти нет доверия. «Этот Турчинов, как представитель законодательной власти, голосует за закон, а как представитель исполнительной власти его отменяет — что за политическая шизофрения! Они сами не понимают, кто они такие и чего хотят!» - звучит с трибуны.
Сейчас одесситы не видят лидеров - ни общеукраинских, ни региональных, - которым могли бы вполне доверять. С презрительным смехом мне рассказывают о некоем прокремлевском активисте, который приехал сюда и начал уговаривать местных "устроить движуху, как в Севастополе - захватить мэрию и поставить своего мэра". - "Кого же?" - "Да мало ли... вот ты, например, не хочешь стать мэром?" Нет! Движуха ради движухи, сомнительные авантюры и провокации этим людям не нужны. Московские гости приедут и уедут - а им здесь жить.


Еще одна неожиданная, даже поразительная для гостей из России черта одесских протестантов — их отношение к «Беркуту». Нам, привыкших к противостоянию с ОМОНом, странно слышать, что о местном ОМОНе одесситы говорят с уважением и сочувствием — примерно так же, как мы сами в 90-х — начале 2000-х говорили о «федералах», вернувшихся из Чечни. Как о людях, честно выполнявших свой долг, но преданных властью, которой они служили.
Впрочем, в похвалах «Беркуту» слышна и жесткая практическая нотка. В нестабильной ситуации с перспективами хаоса и открытых столкновений несколько сотен вооруженных, тренированных, обученных драться людей — это ценные потенциальные союзники. Одесситы надеются, что в кризисной ситуации одесский «Беркут» выступит на их стороне. Но сам «Беркут» пока помалкивает.


Вообще в местной обстановке немало черт, заставляющих вспомнить о российских 90-х. Начиная, увы, с общей разрухи и открыто признаваемой роли криминала в жизни города и страны — и заканчивая энтузиазмом и искренностью одесситов, не успевших еще ни устать от «народной демократии», ни в ней разочароваться.


Со сцены звучат требования федерализма. Часто повторяется слово «Новороссия». Одесситы воспринимают самих себя и жителей других преимущественно русских областей юга и востока Украины как отдельную этнокультурную общность, заслуживающую, как минимум, права на самоуправление.
Они, быть может, и хотели бы независимости — но сами понимают, что это нереалистично. А вот мысль о поддержке со стороны России и о совместном с Россией будущем вызывает у них энтузиазм, для нас, российских русских, лестный, но и тревожный.
Русские Украины смотрят на Россию издалека и знают ее только с хорошей стороны. Понятия «чеченский беспредел», «282-я статья» или «разгон несанкционированного митинга» известны им лишь смутно и по слухам. И, возможно, впереди их ждут серьезные разочарования.


Они сейчас с надеждой смотрят на Россию — а мы с тревогой и надеждой смотрим на них.
С тревогой — потому что все мы сейчас стоим на развилке истории.
Воссоединение разделенного русского народа — и их, и наша давняя мечта. Сейчас она, кажется, становится ближе к реальности. Но попытка ее исполнения может обернуться катастрофой. И ключи от решений — в руках людей, которых, увы, мы (в отличие от украинских русских) знаем с самой дурной стороны и ни малейшего доверия к ним не испытываем.
Я очень далека от «ястребиных» восторгов и не считаю, что ввод российских войск на украинскую территорию будет благом. Такие вопросы необходимо решать дипломатическим путем, не подталкивая наши народы к войне. Военное «покорение Крыма» — опасная игра, которая может дорого обойтись всем нам.
Это то, что внушает тревогу, даже страх.
И настоящую ярость вызывает то, что ради «защиты русских на Украине» (а реально — геополитических и оборонных целей) Путин готов рисковать, вводить войска, проворачивать спецоперации; но и пальцем не готов пошевелить, чтобы позаботиться о русских в России.
А надежду внушает только одно.
То, что я видела сегодня. Вы, одесситы.